Татарские народные сказки

– Братец ты мой, кум дорогой, если бы ты знал, сколько я труда и терпения приложила, прежде чем нажила богатство такое. Но я всегда готова с тобой поделиться и последним куском.

И лукавая, так сказав, стала вниз кидать кости да рыбьи хвосты. Волк, даже не жуя, глотал все разом – видать, от жадности у него помутился разум. А Лиса говорит:

– Если хочешь, я могу и тебя научить рыбу ловить.

– Будь так добра, Лисичка, научи, сестричка, а то я с голоду помру, – умоляет серый.

Лиса тут хитро улыбнулась, лукаво так прищурилась и начала плести:

– Слушай крепко, запоминай точно. Тут на речке недалече есть прорубь одна, а рыбы там тьма. Засунешь хвост в воду, а рыбки к нему так и прилипают, так и прицепляются. Сиди тихонько, не шевелехонько, а не то спугнешь добычу. Чем дольше просидишь – тем больше вытащишь.

Волк прибежал к проруби, опустил в воду хвост на всю длину и замер. Сидел он, сидел, боясь шелохнуться. Много времени прошло. И вот решил уже вытащить свой хвост, да никак. «Слишком долго сидел, рыбы много прицепилось…» – думает он. А хвост-то примерз!

Утром женщины пришли за водой. Увидев Волка, сообщили мужикам своим. Вместе с другими прибежал и тот мужик, что сеть поставил. Так он угостил Волка пешней – Волк и концы отдал. Его шкуру мужик содрал и на базаре продал.

А Лиса за всем этим наблюдала с верхушки стога и очень смеялась. До сих пор, говорят, ходит и посмеивается над глупым Волком.

Медведь и лиса

Давным-давно в одном лесу Медведь с Лисою жили и, говорят, дружили. Прошло много лет, еще один год – постарел Медведь и занемог. А был у них большой припас: по кадке меда и масла. Это добро у них далеко было запрятано: решено было его есть вместе, когда состарятся.

В одно прекрасное утро встает Лиса и тайком уходит. Целый день ждал куму хворый Медведь, а ее все нет. Лишь поздно вечером возвернулась она.

– А где, кума, так долго была? – спрашивает Медведь.

– У моего друга жена родила, и ходила я в деревню младенцу имя дать.

– Кого Бог дал – сына или дочь?

– Сын родился.

– И как же ты назвала его?

– Початочек!

– Ну а мне гостинцев ты не принесла?

– Не было на столе ничего такого жирного, что бы тебе понравилось.

– Э-эх, кума, кума, – вздыхает Медведь. – Ты, конечно, сыта, а мне-то каково?

Идет тогда Лиса и поблизости да по окрестности собирает объедки всякие и Медведю несет. А что Медведю остается делать – грызет бедняга.

В один прекрасный день встает Лиса опять с первыми петухами и на цыпочках выбирается на волю. И в этот раз направилась прямехонько к меду-маслу, нализалась досыта и к вечеру домой пришла.

– Здравствуй, друг Медведь, здоров ли был?

– Неможется, кума… А ты сама где ходила весь божий день?

– В гостях была, – отвечает Лиса.

– У кого?

– У друга моего жена родила, и ходила я в деревню младенцу имя дать.

– Ай-ай, везет же тебе… А что ж меня с собою не взяла?

– Они ведь, кум, меня лично пригласили! Как же ты придешь незваным гостем?

– Хорошо, что ли, потчевали-то?

– Очень славно, угощали сладко.

– А кого ж Бог дал, сына или дочь?

– Сын родился.

– И как назвали?

– Середышек.

– Славное имя. Вот только жаль, что ничегошеньки ты не принесла.

– Да как же, кум, можно? Полон дом гостей, и детей у них много…

Сказав так, кума улеглась и заснула. А Медведь голодный, живот пустой, как барабан. Лиса отдохнула часок-другой, затем собрала поблизости да по окрестности всякие отбросы да огрызки. А что Медведю остается делать? Сам-то хворый – и тому доволен.

Через неделю-другую Лиса опять с утра пропала, мед с маслом долизала, домой вернулась.

– Где была?

– В гостях.

– У кого?

– У моего друга жена родила. Вот я и ходила в деревню младенцу имя дать.

– Что судьба дала, сына или дочь? И как назвала?

– Сына. Поскребышком будет имя.

– А мне ничего не принесла? – чуть не плачет Медведь.

– Вот, немного дали гостинцев. «Пусть не обижается, что мало», – они говорят.

Лиса на этот раз принесла куму черствого хлеба, тоненько намазанного медом-маслом.

– Спасибо, что вспомнили, – сказал Медведь. – Пусть их дети будут счастливы!