По снегу босиком вместе

– А сын? Почему ты не веришь в него?

Канин выдохнул резко, отставил стакан, подхватил рукой крепко бутылку и стал пить прямо из горлышка. Долго и громко глотал, словно жажда замучила величайшего ведуна. Арина ждала. В этом их разговоре не было места для суеты. Наконец, оторвавшись от темной бутылки, он вытер мокрые губы своим рукавом (надо было знать Канина, чтобы понять этот жест) и ответил:

– Я разговаривал с ним. Он теперь не вернется.

Арина тоже медленно допила свой напиток. Ей было немыслимо жаль этого человека. В каждом великом, бессмертном, могущественном азеркине живет простой смертный разумный. Которому зачастую нужна лишь протянутая другом рука.

– Ты любил ее? – спросила, уверенная, что не ответит. Их племя не любит прямые вопросы.

Но Канин снова ее удивил.

– Знаешь… Да, ты должна точно знать: в нашем народе любовь – редкость очень большая . Есть сделка, есть рациональный подход и продолжение рода. Я так думал всегда.

– А на деле все оказалось не так?

Он в ответ усмехнулся. Впервые за вечер живая эмоция промелькнула на мертвом лице.

– А ты со знанием дела спрашиваешь, как я вижу. Все было также?

Молча кивнула в ответ. Тяжелое бремя – любовь. Непомерный груз и страшная боль.

– Я раньше прозрела. И успела счастливой побыть.

– Ты очень умна и талантлива. А я – слеп и немыслимо глуп. Еще когда я увлекся Венанди, нужно было понять…

Арина вот тут удивилась. Каменный Канин увлекся ледяной и бесчуственной Ди? Ничего себе новости. Удивление это так живо отразилось на бледном лице рыжей ведьмы, что Павел опять усмехнулся.

– Да, было. Комплекс Пигмалиона, если хочешь. Удивлена?

– А что ты понять-то хотел? Мы вообще увлекаемся… – сказала и вспомнила все свои “увлечения,” – куда чаще, чем себе можем позволить.

Не все даже, только последние самые. Благо их было… ей есть о чем вспомнить на кладбище.

– Я тогда все жене рассказал. Идиот. В голову не беря совершенно тот факт, что она меня может любить. Так не бывает, ведь верно? Просто сделка, просто хорошо исполненная роль. А она вдруг расплакалась и уехала утром, в свою экспедицию. Просто сбежала. Любила…

– А ты? Сам что почувствовал?

– Будто кожу вдруг сняли. Запретил себе думать, просто работал и жил. Сына растил вот… Не получилось, наверное.

Простая история о нелюбви. Типичная для бессмертных. Они остывают как звезды. И прожив многие годы, не верят в любовь. Сами себе совершенно не верят. Глупо и лживо все. Очень горько вдруг стало Арине.

– Я как раз по этому поводу здесь. Но вначале я принесу тебе клятву.

Канин удивился. Привстал даже в кресле, подавшись в сторону ведьмы. Клятвы у них… были чем-то из ряда вон выходящим.

Арина молча в воздухе нарисовала зеркальный трезубец руны правды, прошептала слова клятвы “Веритас” проглотив подступившие слезы и продолжила:

– Я ночевала сегодня у мамы. Нужно было рассказать ей… ну ты понимаешь. Она не делает предсказаний сейчас, ей ведь рожать со дня на день. Но как я ее не отговаривала, как ни просила… Мне многое было предсказано. Кое-что тебе точно теперь нужно знать.

Получалось у нее говорить очень сбивчиво: горло опять пересохло, руки дрожали. Под пристальным взглядом Канина Арина вдруг задрожала сама.

– Аринушка. Остановись. Ты уверена?

Она понимала, о чем сейчас Павел. Предсказания Ге были не просто словами. Богиня – оракул давала их редко и только в случаях жизненно-важных.

– Да. Не мешай мне и слушай: пройдет совсем не так много скоротечного времени, и наши дети соединятся, дав начало новому и великому роду. Это предначертано так же непреложно и неизменно, как само существование этого мира. У меня будут двое: сын и дочь. Ты понимаешь?

Павел встал, судорожно запустив в волосы пятерню, и метнулся к окну кабинета. Подлетев к подоконнику ударом руки распахнул его створки, словно задыхаясь от услышанных только что слов.

Обернулся, дыша тяжело. Он оживал на глазах. Надежда, тоненькая, как волосок, воскрешала великого.

– Это правда.

Не спросил, утверждал. Принесенная ведьмой клятва исключала возможности.

– Можешь не спешить с дарственной, кстати. Все равно приберем все к рукам. Сам понимаешь: невестка с кровью демонов…

Тень улыбки мелькнула на сером лице.

– Что мне делать теперь? Ты… знаешь?

– Мне кажется, стоит закончить здесь все дела и возвращаться. Ждать сына и верить. Что бы теперь не случилось, у нас есть они, понимаешь?

– А ты прекрасно решила головоломку кольца. Оставила при себе целого своего полудемона. Элегантно. Можно тебя попросить?

Вопросительно посмотрела. Он быстро вернулся, плотно окно заперев. Подошел и присел рядом на корточки.

– Назови ее Кира. Не спрашивай только меня, почему. Обещаешь?

Арине имя понравилось. Что-то в душе отозвалось радостью и согласием. Улыбнулась в ответ.

– Она совершенно не против.

Напротив нее сидел бесконечно уставший, но все же живой человек. У ведьмы все получилось. Пусть эта маленькая победа в борьбе за жизнь принесет облегчение ее вечному Путнику.

Паша, продолжавший смотреть на нее очень внимательно, вдруг взял ее руку и поцеловал, прямо глядя в глаза.

– Я совсем не оракул, дорогая моя почти-родственница. Но поверь древнему: он вернется. Я успел ощутить его сущность. Азеркин, которому никто в этом мире не может солгать, сам себе совершенно не верит. Он пройдет этот путь и мы вместе еще посидим у камина за отличной беседой. Как родственники.

– Я пойду? – Арина осторожно забрала свою руку. Уж больно горели глаза сейчас у ведуна.

– Провожу тебя. Отсюда так просто не выйти, даже с помощью артефактов. Кстати, кольцо допускает погрешность на пять-восемь метров. Это может быть крайне критично. Пойдем, я тебе все расскажу, ты это можешь исправить.

И увлеченные чисто научной беседой великие ведуны вышли навстречу московскому сентябрю. Жизнь продолжалась.

6. Пара дел

Давно уже Древний дракон не был себе вот настолько противен.