Танец с тенью

– Мне вдруг так показалось. Давай завтракать.

Обернулся, очень внимательно рассмотрел ноги, отчего-то поджал губы в весьма саркастической ухмылке. Что-то не так с ногами? Вроде бы не портились.

– Ты прекрасно смотришься у плиты, Лель.

– «Я еще и на машинке шить умею, и вышивать», как говаривал один мультипликационный герой, – раздалось в ответ хрипловатое мурлыканье.

Внушительного вида сковорода с яичницей перекочевала в центр стола, размещаясь на предварительно приготовленной толстой доске. Жестом фокусника Лер посыпал ее зеленью и выдал Ди мельхиоровые вилку и нож.

– Надеюсь, сиятельная сьерра умеет пользоваться столовыми приборами? – насмешливо приподнял бровь, снимая фартук.

Сама того не желая, перевела взгляд на… на все то, что перед ней с таким ехидным видом обнажалось. Покрытый шерстью, как и большинство многоликих, смуглый, подсвеченный сзади лучами утреннего солнца, он снова будил в ней «совершенно пока не нужные» мысли и чувства. И знал это. Хитрая ухмылка не сходила с небритого лица.

Медленно обошел стол, направляясь к сжимающейся, словно в предвкушении, Ди, подошел к ней вплотную, наклонился…

…и вытащил свою весьма помятую футболку, лежавшую в кресле. Прямо из-под сидевшей на ней девушки, уже не сдерживая смех.

– Прости, Ветерок, невзирая на твои чувства, мое воспитание не позволяет садиться за стол с дамой голышом.

Снова мучительно краснея, Ди убрала голые ноги с табуретки, села ровно и положила столовые приборы на стол.

Утро ему удалось. Счет в игре с Гуло был провальным, в его пользу и всухую.

– Ешь. Разминка колкостями закончена, через час мы должны быть в спортзале. Паша звонил уже несколько раз, он страшно зол и возбужден. Полагаю, сейчас самолично вытряхивает Арину и Фила из постели.

Ди округлила глаза. Арину и Фила из общей постели? Хотя… Май. Все сошли с ума.

Быстро поели. Пока Ди допивала кофе, Гуло успел поесть, помыть посуду, убрать со стола и переодеться.

– Ветерок, у нас очень мало времени. Я одевать тебя не буду, даже не мечтай.

Поперхнулась кофе. «Вот зачем он это сказал? Воображение, куда ты?» Фантазия у нее всегда была богатой. Еще одно очко в его копилку.

Сползла со стула, побрела в душ. Краем глаза увидела – чашку за ней Лер уже моет. Хозяйственный. А она гостья вообще-то. Надо бы собраться с духом и телом: как-то неоправданно сильно ее развезло.

Холодный душ хорошо мобилизует. Стуча зубами, быстро оделась, заплела тугую косу, взглянула на себя в зеркало. Нет, ну вот что ему нужно? Красотка же. Белые волосы альбиноса в контрасте с темными фиолетово-вишневыми глазами, и все остальное – веками отточенная красота бессмертной. Не понять ей этих мужчин. Встряхнула головой и на нетерпеливый стук в дверь выпорхнула из ванной.

– Ой! – со всего маху врезалась в Гуло.

– Павел снова звонил, гном очухался и рассказывает всяческие интересности. Дуй прямо сейчас к ним, в медблок. Предварительно через час все встречаемся в спортзале «Лазурного». А там – как получится. И будь готова к тому, что сегодня я заберу тебя в Питер. Вещей с собой много?

Она вспомнила содержимое полок в шкафу гостиничного номера Канина, мысленно посчитала, хотела было махнуть на все рукой, но вдруг стало красоту эту жалко.

– Сумка. Наверное. И несколько безделушек. Все осталось в Москве, я даже без документов.

Комплект с сердоликами и цепочку с шеи Канина, надетую поясом прямо на голое тело, она так и не снимала, оставив. Глупо спорить с великим Пашкой, сказал – не снимать, она и не снимает.

– Отлет, Ветерок. Не опаздывай, иначе припрусь забирать лично.

И совершенно отечески поцеловал ее в белую макушку, выталкивая за дверь.

«Заберет? Как чемодан, в комплекте с сумкой? Прелестно!»

Ди стояла на крыльце этого чудесного дома и скрипела зубами. Всю ночь она ругала себя за ту глупую мысль, что вдруг оказалась их точкой. А теперь поняла – в кои-то веки все сделано правильно.

Нет, не стоило льстить себе – правильно сделал все Лер. Ставший сильным, другим. Нет, не так. Повзрослевшим? Странно так думать о высшем ином, у которого за плечами столетия. Он словно раскрылся. Как птенцы встают на крыло, Гуло раскрыл свою силу. Пока не совсем «оперился»: в себе не уверен и даже потерян. Но очень скоро она увидит рядом с собой совсем другого Лера. Рядом ли?

В ее снах все было так просто. Она точно любила того, что ждал ее на черном утесе. Тянулась всем сердцем. А лицом к лицу с Лером сегодня вдруг все стало так сложно. Он больше не был ее Тенью. И к этому Ди совершенно была не готова. Он прав. Это – не любовь.

Вздохнула. Отогнала соблазн обернуться совой, представив себе квест с дверью и переодеваниями в гостинице, куда обязательно надо было заглянуть – хотя бы переодеться и собрать эту чертову сумку. Да, Лер ее «заберет», и – о ужас! – ей совершенно не хотелось этому противиться. Еще раз вздохнула и побежала по узкой улочке Гурзуфа в гостиницу. Оттуда пойдет телепортом, а сейчас ей совершенно точно необходимо проветриться. Благо – все рядом, все быстро.

Здравствуй, новый трудный день.

32. Ночью перед бурей

22 мая, ночь. Москва

"Человек, который склонен к возвышенным чувствам, обманывает обычно и себя, и других." Эрих Мария Ремарк

Ладон стоял перед роскошной кованой дверью жилища Деус-Дивиных и мечтал. Была у дозорных такая примета – загадывать желание перед встречей с Ге. Оно всегда сбывалось, но с одним условием: нужно было пожелать всем сердцем. Есть ли этот странный орган у дракона? Не тот, что патологоанатомы вырезают одним движением остро заточенного скальпеля, не тот, что реаниматоры запускают разрядами дефибрилляторов. А тот, который еще путают с душой. Или не путают?

Виски должен был уже выветриться, отчего же так путались мысли древнего? Желание. Чего же ему так хотелось сейчас – до ущемления в кончиках пальцев, до судорог? Счастья? Слишком расплывчато. Любви – неопределенно и скучно. Виски? Доступно и без загаданных желаний. Чего же ты хочешь, дракон?

Вдруг вспомнил. Два года назад, когда он был в этом доме в последний раз, на Рождество, вся шумная семья Клавдия была в сборе. Ладон сидел в кресле у камина, рядом с огромной и сказочно красивой елкой, тихо пил свой виски и завидовал. Тому фейерверку любви и нежности, что сиял в стенах этого дома, согревая частицами счастья даже его – просто гостя. Они были рады видеть друг друга, грели друг друга взглядами, улыбками, прикосновениями. Понимая друг друга с полуслова и вовсе без слов. Они были словно крылья друг для друга.

Крылья. Он хотел крылья. Древний дракон так давно не летал. Он и сам уже не верил, что его ипостась не просто напоминание о существовании неких великих и могущественных азеркинов – драконов. Не легенда, как все они. Ладон давно не был драконом. Лишь числился. А крыльев так остро хотелось. Тайно, молча мечтая. Хотелось летать над пиками гор и над морем. Можно было даже не изрыгать струи пламени с дымом – от них потом так плохо пахнет во рту.

В небе – и не один. Рядом с такими же. Видя, слыша и чувствуя их. Родных и прекрасных, плоть от плоти. Чтобы так же, как в доме у Клавдия, было тепло. И крылья. Вот чего он хотел и о чем мечтал. Вдруг понял так четко и ясно, что сразу ему полегчало. Словно круг замкнулся. Есть цель, пусть даже пока и далекая. Но идти к своей цели веками, превозмогая невзгоды – это ли не вечный путь дракона? И правильно, хватит спасать этот мир. Пора вспомнить о себе. Спасибо тебе, хитрая лисичка Люся.

Едва успел додумать, дверь открылась. На пороге стояла великая и неподражаемая Ге. Самый засекреченный лидер группы «ВВ». Судья. Сокровище. Подняла одну бровь, весьма выразительно сощурилась, оглядывая еще не окончательно пришедшего в себя после задверных мечтаний дракона, усмехнулась и молниеносно втянула его в дом, громко захлопнув дверь.

«Попался», – тихо прозвучало в его многострадальной голове. И с этим голосом сиятельный Ладон был в кои-то веки вдруг согласен.

Еще на крыльце краем глаза Лад успел заметить незнакомый автомобиль и шикарный мотоцикл. Он знал толк в этих аппаратах и мысленно присвистнул: роскошный «Биг Дог Койот» был очень похож на его «Бульдог», но существенно легче и элегантнее. Бордовый, холеный, мощный. Странно, дракон и представить себе не мог никого из Дивиных, кто питал бы слабость к подобным «безделушкам».

– Аве! Змей! Матушка сказала, что к нам ползет ночной сюрприз, но я не ожидал, что так буквально!

Антон Дивин. Старший и пока единственный сын Клавдия и Ге. Наследник дома Дивиных. Рыжий гад, у которого Лад когда-то увел любовницу. Почти жену.

– Аве, засранец!

– Сиятельный уродец!

И они обнялись. Искренне. Эта история лишь расставила все точки над i. Развязала Антону руки, открыла истинное лицо этой его затяжной болезни, напасти по имени Маричка. Подруга младшей сестры, аферистка, шпионка и ведьма. Неуловимая и беспощадная, ненавидящая теперь их обоих. Для Ладона она была лишь фигурантом дела, он для нее – вероятно, любовью всей жизни.

В доме горел камин, и Ладон заметил рядом с ним еще одну фигуру. Очень невысокая, хрупкая девушка сидела у камина на корточках, сосредоточенно рассматривая пальцы рук. Толстая коса, бледное, почти белое лицо и взгляд огромных глаз, такой внимательный и строгий. Аня.

– Нюшонок, привет… Какими такими ветрами? Ты же курсант, после отбоя должна уже спать на койке в казарме.