Каллиграфия

Каллиграфия
Наиль Абдуллазаде

Молодой человек страстно увлекается персидской каллиграфией и однажды крадет в небольшой лавке загадочную книгу в черном переплете, которая оказывается старинным учебником каллиграфии. В этой книге собраны рассказы и притчи, написанные неизвестным автором, который по легенде вовсе не был человеком. Герой все больше погружается в мир книги и понимает, что меняется сам, постепенно превращаясь в того самого древнего автора. Что ждет героя? Чем закончится это наваждение или все же молодой человек не так прост, как кажется?

Наиль Абдуллазаде

Каллиграфия

Гаф Лам Мим

Среди множества прекрасных искусств, радующих глаз, слух и душу есть одно, истинное призвание которого открывать настоящее название вещей, показывать красоту слова и напоминать о Вечном. Название этого искусства – «Ильму-ль-Хатт» – Наука почерка, именно так Каллиграфия называется на арабском языке.

С тех пор, как я научился писать, мне редко приходилось испытывать страх перед чистым листом бумаги. Искусству письма я учился с удовольствием и конкретной целью – я хотел стать каллиграфом-хаттатом. Каждая черточка, линия, точка приближали меня к совершенству в прекрасном искусстве почерка. Моя рука так и рвалась к буквам, каждую из которых я выводил на бумаге с величайшим наслаждением. Манящие, загадочные, легкие в быстром начертании и такие сложные в медленном танце почерка на белом листе бумаги. В некотором смысле буквы для меня играли более важную роль, чем слова и предложения. В персидском языке для каллиграфии существует слово «хушневиси», что значит – красивый почерк. Я же предпочитаю называть это искусство по-арабски: «ильм-уль-хатт», что значит – Наука почерка.

Любовь к каллиграфии росла во мне долго, с тех самых пор как один незнакомый мне человек, показал мне как пишется первая буква «Алиф». Наша встреча была случайной, но именно она предопределила мою дальнейшую судьбу. Со временем моя тетрадь для грамматических упражнений превратилась в альбом нежной красоты арабских букв и персидских слов.

Решение всерьез заниматься изучением арабской и персидской каллиграфии пришло ко мне, когда я провалил экзамены в университет. Я очень сильно переживал из-за этого, но не впал в отчаяние, а с новыми силами стал готовиться к вступительным экзаменам, чтобы в следующем году точно поступить в Тегеранский Университет.

Целый год я без отдыха штудировал литературу и днями напролет сидел за учебниками. Такое напряжение дало о себе знать. Через какое-то время я заметил, что забываю элементарные вещи и делаю ошибки в простейших вещах. Мне нужен был отдых, хотя бы на пару дней. У меня было достаточно времени до вступительных испытаний, поэтому я наконец отложил учебники и решил несколько дней насладиться жизнью в городе, в котором живу, в Тебризе.

Впервые за долгое время, я открыл красные от воспаления глаза и увидел Тебриз, таким, какой он есть. Полный смешанного азербайджано-персидского многоголосья, ароматов традиционных блюд, специй, иранских сладостей. В одиночестве я обошел Мавзолей Поэтов, Парк Эль-Голи, осмотрел руины Голубой Мечети.

Однажды, прогуливаясь по Базару и прислушиваясь к несмолкаемому гомону восточного рынка я заметил маленькую, необычную лавочку. Это был небольшой магазинчик, в котором продавали письменные принадлежности, такая специальная лавка для каллиграфов, расположенная в углу ряда для ремесленников. С виду ничего особенного, но меня как магнитом потянуло туда, как будто что-то скрывалось в маленькой, неприметной лавочке. Шестое чувство не подвело меня, это оказалась настоящая сокровищница для таких любителей искусства почерка как я. В магазинчике были выставлены и ждали своих покупателей редкие книги по персидскому искусству, литературе, учебники каллиграфии и даже стихосложению. Я был очарован и так засмотрелся на письменные принадлежности, краски, образцы каллиграфических почерков и учебников, что не заметил, как на меня с приторно-слащавой улыбкой смотрит хозяин лавки.

– Молодой человек, наверное, очень интересуется искусством Ирана? – Улыбаясь и растягивая слова спросил он. Я взглянул на него. Высокий, плечистый, с сильными волосатыми руками, в широкой черной одежде, он совсем не был похож на художника или каллиграфа, даже на продавца предметами искусства, скорее он напоминал мясника.

– Я просто проходил мимо и решил заглянуть в ваш магазин.

– О, это прекрасно, молодой человек, я очень рад гостям, даже если они ничего не купят. Видите ли, молодой человек…эээ… извините, как вас зовут?

Я назвал свое имя.

– У вас очень красивое персидское имя. – Ответил мне продавец. – Так, вот, что я хотел сказать вам, дорогой мой гость. Все что происходит в нашей жизни, не является случайностью. И уже кем-то, кто управляет всей Вселенной определено, но при этом Создатель оставил нам право выбора. Мы попадаем в ту или иную ситуацию по Его воле, но наше поведение и наши решения зависят только от нас, за это мы и несем ответственность. То, что вам, мой юный друг, не удалось сдать вступительные экзамены, – с улыбкой продолжал этот загадочный тип, – всего лишь досадная неприятность, которая произошла по воле Всевышнего. Но, то, что вы не отчаялись и решили попытать счастье еще раз, это ваше решение и за это вы будете вознаграждены.

– Откуда вы знаете, что я провалил экзамены в университет? – Удивился я.

– Даже то, что вы очутились в моей лавке, у которой нет даже названия, тоже предопределено свыше. – Вместо ответа сказал он, при этом широко улыбаясь, показывая ровный ряд белых зубов. Его улыбка была похожа на оскал, на широком лице продавца она держалась неохотно, как бы пытаясь соскользнуть и убежать от него.

Я решил уйти и не продолжать этот бессмысленный философский разговор, как он меня опередил, окликнув по имени.

– Я могу предложить вам по самой дешевой цене, почти даром прекрасные каламы, письменные принадлежности, первоклассную тушь, ножи для заточки каламов, лучший учебник арабской и персидской каллиграфии, учебник стихосложения, воспоминания и биографии лучших каллиграфов и художников-миниатюристов прошлых эпох, начиная со времен Шаха Исмаила и заканчивая ежегодным альманахом современного Общества Каллиграфов Ирана. Вы получите самые лучшие образцы для занятия этим священным искусством, и все это всего лишь за символическую цену.

– Какую?

– Всего тысяча риалов, и вы можете забрать из моей лавки, все что пожелаете.

– Так дешево? – удивился я такой низкой цене и столь заманчивому предложению. Щедрость никогда не была свойственна нашему народу.

– О, дорогой друг, у вас загорелись глаза. – Все также широко улыбаясь и певуче растягивая слова сказал он.

– Я могу купить на эти деньги все что пожелаю? – Переспросил я.

– Все что захотите, даже несколько вещей, все за одну банкноту, которая готова выпрыгнуть из вашего бумажника. – Смеясь своей шутке сказал он.

– Хорошо, – неожиданно для себя согласился я. – Я куплю у вас письменные принадлежности, пенал, каламы, тушь, китайскую бумагу и, пожалуй, вот этот учебник каллиграфии.

– Друг мой, не ограничивайтесь столь малым выбором, мое предложение в силе и воспользуйтесь им наилучшим образом. Письменные принадлежности я подарю вам, пусть вас не удивляет моя щедрость, вас ко мне послал Всевышний, но я посоветовал бы вам купить, именно купить, а не получить в дар книги, которые у меня в лавке. Это учебники, старинные трактаты, и самое главное сокровище – дневники и мемуары художников и каллиграфов прошлого. В них вы найдете больше знаний чем в любом даже самом дорогом учебнике. Знания, перенесенные на бумагу, но не предназначенные для чтения дороже знаний, которыми торгуют. Эти живые книги станут вашими советчиками, покажут вам истинный путь для познания мастерства каллиграфии и стихосложения, приоткроют завесу многих тайн, дадут подсказки, и кто знает, может быть в конце вы найдете истинное сокровище.

– Вы интригуете меня. Я всего лишь хочу приобрести у вас нужный мне товар.

– О, только не подумайте, мой друг, что я пытаюсь всучить вам завалявшиеся, старые книги. На самом деле, эти книги, дневники, учебники ждали именно вас.

– Почему вы так думаете?

– Я знаю. – Загадочно ответил мне продавец и поднял указательный палец вверх.

– Ну что ж, если за столь скромную сумму можно купить интересные книги и учебники, то грех отказываться. Но, я хочу еще взять у вас письменные принадлежности.

– Они ваши, как я уже говорил, я дарю вам их. Самые лучшие письменные трости, пеналы и тушь, а также бумагу и образцы для упражнений.

– Скажите, – на этот раз лукаво улыбаясь спросил я, – почему вы не подарите мне книги, а хотите, чтобы я их купил?

– Вы слышали одну арабскую поговорку? Пусть отсохнет рука того, кто дарит книги и того, кто принимает их в дар.

Я не нашел что сказать ему. Ответ загадочного торговца меня убедил. Пока он собирал мои покупки, я сделал, то, чего не ожидал от самого себя. Как только продавец отвернулся, я быстро схватил какую-то толстую тетрадь в черном переплете и сунул ее в свой рюкзак. Никто не видел, как я украл эту старую, толстую как книга тетрадь. Я очень рисковал, ведь даже незначительная кража в Исламской Республике карается отсечением правой руки. Я быстро расплатился с продавцом, взял купленные книги и письменные принадлежности и вернулся домой.

Перед сном я посмотрел сделанные покупки. Торговец меня не обманул, каламы и бумага были высшего качества, пенал был сделан из красного дерева и представлял собой настоящее произведение искусства с вырезанными на нем почерком сульс стихами Хафиза. Но, больше всего меня интересовали книги. Среди них были современные иранские учебники, трактат Кази Ахмеда, один учебник арабской каллиграфии – ильм-уль-хатт, а также методика персидской каллиграфии – хушневиси Академии Искусств Ирана.

Я вспомнил, что в моем рюкзаке осталась, украденная мной тетрадь в черном переплете. Оказалось, что это старинный учебник персидской каллиграфии, написанный в необычном стиле. Весь учебник состоял из различных легенд, притч, сказаний, воспоминаний нескольких каллиграфов-хаттатов, поучительных историй. Но, не было ни одного намека на автора учебника, ни имени, ни даже времени его написания. Обычно, все авторы указывают и себя и место, и имя правителя, во время правления которого была написана книга. Какие-то истории и легенды были написаны от первого лица, словно сам автор был участником тех необычных событий. Некоторые из легенд шли вразрез с исламской религией. В них описывались деяния не людей, а злых духов, к которым автор явно сочувствовал.

Я отложил свои покупки и занятия каллиграфией в сторону и снова взялся за учебники. Месяцы до очередного вступительного испытания пролетели быстро. Я сдал экзамен и поступил на Факультет филологии, философии и педагогических наук Тегеранского Университета.

Так в моей жизни закончилась одна полоса и началась другая, но я так и не смог определить цвет этих полос. Потом я понял, что это только начало пути, и все было предначертано заранее.

Дад Йа Фа

Во времена правления шаха Аббаса Великого, в одной маленькой черной книге поселился бездомный дьявол. По легенде он проник в книгу через букву «Шин», с которой начинается слово шайтан. Судя по всему, дьявол не собирался делать ничего плохого. Вместо того чтобы творить зло, он начал обустраивать книгу и буквы в ней как свое новое жилье. Он навел там порядок, разгладил ровно слова, сдвинул согласные и гласные, так чтобы они выглядели красиво, правильно расставил огласовки, чтобы они не путались среди букв и точек. Шайтан исправил некоторые грамматические ошибки, перетащил слова на новое место так, чтобы не исказить смысл фразы, но, чтобы она звучала красиво. Пока шайтан делал столь кропотливую работу, он напевал себе под нос единственную песню, которую знал, это была колыбельная. После того как он появился в книге, в ней воцарились мир и спокойствие. Слова в книге больше не спорили между собой, а точки и огласовки знали свое место и больше никуда не перебегали. С того дня, а точнее ночи, когда в маленькой черной книге поселился шайтан, она стала расти, в ней появились новые страницы, исписанные разными почерками. Вскоре маленькая черная книга превратилась в достаточно толстую, важную книгу. Однако, этого было мало, потому что, черную книгу с шайтаном внутри никто не раскрывал и не читал. Она пылилась в дальнем углу Тебризской Медресе и даже мулла совершенно забыл о ее существовании.

Надо сказать, что ночь, когда бездомный дьявол поселился в книге была безлунной, поэтому по ошибке он залез не в книжную лавку, а в медресе. Выходило, что он зря старался, наряжая книгу изнутри, она никому не была нужна.

Дьяволу нужно было срочно спасать положение и сделать так, чтобы книгу хоть кто-то купил и прочел. Однажды ночью, на этот раз в полнолуние в месяц Шахривар, он выкрал книгу вместе с самим собой из Медресе и спрятал ее на Тебризском Базаре в укромном месте. На следующий день шайтан принял образ человека, оделся во все черное, открыл лавку письменных принадлежностей на том же базаре и начал торговать. Так дьявол получил новую профессию, профессию торговца каламами, тушью, бумагой, перьями и пеналами. Он перестал быть бездомным, так как жил в маленькой каморке в своей же лавке на Тебризском базаре. Шло время, месяцы года сменялись от месяца Фарвардин до месяца Эсфанд, и вместе с месяцами шла торговля. От этого шайтану стало немного грустно, потому что ему не хватало чего-то более важного для него. Но он каждое утро надевал на широкое мясистое лицо улыбку и открывал свою лавку. В один солнечный день он понял причину своей грусти, дьявол стал обычным человеком, простым торговцем. «Где же то зло, которое я могу совершать? Кого же мне сбить с истинного пути? Ведь я так скоро стану обычным торгашом. Забуду свое искусство и страшно подумать, стану ходить в мечеть на джума-намаз!» – думал он. Но, вскоре ему представился случай вновь стать самим собой.

Однажды в пятницу, после джума-намаза к нему зашел странствующий лысый джинн в облике человека. Такой же бездомный служитель зла, который все время притворялся человеком.

– Приветствую тебя, хозяин этой лавки. – Сказал джинн.

– Приветствую тебя, путник. Зайди, присядь. Чем тебя угостить? Может, принести тебе чаю с кардамоном и лучшими сладостями? Может принести немного соли или золы? – Спросил дьявол, давая понять, что понял, кто перед ним.

– Нет нужды ни в соли, ни в золе. – Улыбаясь ответил джинн. – Я по запаху нашел твою лавку и решил наведаться к тебе. Я всего лишь странствующий див, переменивший веру и ставший низшим чином сонма джиннов. А ведь когда-то еще до завоевания Ирана мусульманами к нам, к дивам относились по-другому. Нас хотя бы уважали. Правда, вас, дьяволов ненавидели уже в те древние времена.