Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

– Так точно!

– Нашли?

– Попробовали бы не найти! – дергаясь, прошипел сквозь зубы Дюбель. – Простите, господин генерал, так точно, нашли, но внешний вид у них после поисков сами видите, какой.

Генерал снова покачал головой, посмотрел на Гронкса – да, мол, провал, полный провал, и повернулся к строю.

– Ну, и кто же это из вас такой… деятельный? Два шага вперед.

Строй взволнованно закачался, зашевелился строй, отчего у господ офицеров-наставников перекосило физиономии. Потом, распихивая локтями товарищей, стоявших в первых рядах, вперед вылезло такое чудо природы, что генерал некоторое – вполне ощутимое – время смотрел на него в полной оторопелости. Дело было даже не в очках, чудом держащихся на кончике носа, не в воробьиной взъерошенности или каскетке, съехавшей на нос за время продирания через строй товарищей. Даже не в том, что пуговицы на френче были застегнуты через одну петлю, хотя и этого уже, конечно, хватило бы выше крыши, чтобы сгноить мерзавца на губе. Но вот то, что френч слева и сзади у него был засунут под брючный ремень, вот это уже… да-а!

– Подойди-ка сюда, сынок, – выговорил генерал, до глубины души потрясенный тем, что подобная личность как-то умудрилась дожить до вполне себе зрелого возраста, и… тут же чуть сам не шлепнулся от изумления и оторопелости. Личность направилась к нему, старательно изображая строевой шаг. При этом, шагая левой ногой, господин оконтакторенный вольнопер выбрасывал вперед левую руку, а шагая правой – правую.

Господа офицеры-наставники взвыли в голос, а генерал, не обращая внимания на столь возмутительное с их стороны нарушение устава и всяческой субординации, сказал, обращаясь уже исключительно к Гронксу:

– Вы правы, капитан. Эксперимент можно считать полностью провалившимся.

Гронкс переглянулся с Дюбелем, открыл было рот и замер в нерешительности.

– В чем дело, капитан? Что у вас там такое?

– У курсанта Дю… простите, вот у старшего лейтенанта есть некоторые соображения. Вроде бы, толковые. Разрешите?..

Мысль Дюбеля генерал ухватил с полуслова. Действительно, ударной силой боевых групп, вооруженной нейронными ножами и иглометами, должны были стать мальчики Гронкса, подготовка у которых – они это уже не раз доказали – была если и не выше всяких похвал, то все-таки была. А вот инты при них должны быть чем-то вроде приборов и индикаторов, определяющих наличие скрыплов, место их, скрыплов, дислокации, направление атаки и все такое.

Отсутствие у интов боевой подготовки Дюбелем отметалось сходу.

– У Виктора Бюллера тоже не было боевой подготовки, а мы со Стратегом протащили его чуть ли не через всю Северную. А такие мобильные отряды, если между ними наладить взаимодействие и тактически грамотно построить атаку, погонят скрыплов из Северной шахты в прибрежные карстовые пещеры и дальше наружу. А там, если поставить на хребте огнеметы, путь у скрыплов будет один – в воды Пульсарки, а из них никто еще живым не выходил… кроме вице-короля, естественно.

– Так-так-так, – протянул генерал. – Неплохо, неплохо… ну, а этого, – генерал ткнул пальцем в "чудо природы", – этого…

– Я возьму его в свое звено, – поспешно сказал Дюбель. – За ним, конечно, нужен глаз да глаз, но голова у ботаника, это что-то, господин генерал. Вот, посмотрите, он придумал. Это – защитный панцирь. Скрыплы всегда атакуют сверху… видите, как удобно и надежно?.. А эта хреновина – локатор, совмещенный с предохранителем. Монтируется на нейронном ноже. Раздадим всем своим, и порядок, никаких тебе случайных, так сказать, несчастных случаев. Вот это манипулятор. Тоже он придумал. Пока мы со скрыплами будем разбираться в штреках и тоннелях, особых неприятностей ожидать не приходится. А вот как войдем в пещеры, там узких ходов и лазов тьма-тьмущая… нет-нет, он хотя и дурак-дураком, но зверски умный, и в каком-то смысле очень даже полезный гений.

– Понятно. Предложение принимаю. Грамотное предложение. Я думаю, что госпожа Дуна что-то в этом роде и имела в виду. Что ли она интов в своей жизни не видела? Уж как-нибудь! У самой контакторы на полголовы. Сколько своих парней предлагаете на одну боевую единицу?

– Пять как минимум, господин генерал, меньше никак. Двое в авангарде. Это основная ударная сила. Двое в центре при инте. И один прикрывающий в арьергарде.

– Разумно, разумно… – Генерал откашлялся и весьма торжественно обратился к присутствующим. – Господа офицеры и вольноопределяющиеся! Смею думать, что у меня есть для вас радостная новость. На складе конфиската, подготовленного руководством санации к уничтожению, найдена партия лучевых ножей. Почти сотня штук, господа!

Мановением руки прекратив восторженные вопли, генерал продолжил.

– Считая по два ножа на нос, и учитывая всю их наличность, мы уже можем отправить в тоннели пятьдесят подготовленных бойцов. Считая по пять бойцов на звено, это десять боевых групп.

– Господин генерал, разрешите обратиться? – гаркнул Дюбель. Генерал отечески кивнул.

– Я думаю… то есть… одним словом, каждый из нас может обойтись одним ножом. Особенно, если действовать спаренными звеньями. Каждой паре звеньев надо придать группу помощников – технарей, которые будут обеспечивать все потребности звеньев, в том числе в энергии для подзарядки ножей.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался генерал, – давай поподробнее.

– Ну, как… – Дюбель почесал нос. – Одно звено ведет боевые действия в течение двух часов. Это как раз такое время, которое требуется для зарядки ножей. Второе звено, ножи которых заряжают технари, в это время кушает и все такое… перекур, одним словом. Работа каждой пары звеньев длится двенадцать часов, потом ее сменяет вторая пара, а первая пара уходит на сон и отдых, так что – никаких переутомлений, никаких авралов и все такое…

– Великолепно! – воскликнул генерал в восхищении. – Предложение принимается полностью и безоговорочно, – генерал поднял руку, в зародыше давя восторженные вопли. – Только вот ты, старший лейтенант Дюбель, зря радуешься. Ты в тоннели не пойдешь, ты будешь участвовать в разработке операции в целом, готовить ударные группы и, вообще, руководить… Не возражать! Это приказ. Героев тут у нас до этой самой легкомысленной мамы, а вот умные и дельные люди, способные руководить операциями, в жутком дефиците. Считайте себя на казарменном положении, мальчики. Никаких выходных! Никаких увольнительных! Про дринк, Бродвей и девочек забыть до тех пор, пока в Северной будет оставаться хотя бы один живой скрыпл! – генерал оглядел непроницаемые физиономии бывших курсантов, а ныне офицеров санации, хмыкнул и добавил железным голосом: – Во всяком случае, если кто будет на Броде отловлен, пусть пеняет на себя. Сгною и вообще замордую.

Новоиспеченные господа офицеры смотрели вслед удаляющемуся руководству не без нетерпения, очень уж хотелось выпить по столь превосходному поводу.

– Да-а, – протянул расстроенный Дюбель. – Правду говорят, что инициатива наказуема.

– Брось расстраиваться, чудило! – жизнерадостно возопил Банзай. – Па-адумаешь, казарменное положение! Чихали мы на казарменное положение. И кашляли… пукали даже. А самоволка на что?

– Дурак ты, – Макс Гронкс укоризненно покачал головой. – Будешь Дюбеля учить в самоволку ходить? Да разве ж он из-за этого?

2

– Сахно, на выход!

– Меня зовут Снайпер, слышишь ты, биопья харя!

Снайпер хорохорился изо всех сил. Его переполняла даже не злоба, а какая-то детская обида – встреча была ой-как далека от той, что рисовал им по дороге господин коммодор. Самого коммодора тут же куда-то уволокли совсем неласковые дяди в черном, а они с Комаром черт знает, сколько времени – счет ему был потерян напрочь – торчали в крохотном руме, больше всего похожем на санаторную камеру.

Выучка у здешних вертухаев была отменная. На биопьем рыле не дрогнул ни один мускул. Даже в глазах ничего не промелькнуло такого, человеческого. Машина, автомат, киборг поганый.

– Встать и пройти на выход, – повторил биоп. – С вещами.

– С какими вещами, урод? Откуда у меня вещи, когда вы даже зубочистку отобрали?

– Какие есть, с такими и выходи. В коридорах смотреть под ноги, глаз не поднимать, по сторонам не зыркать, и рта не раскрывать. Буду пресекать.

Снайпер оттолкнулся спиной от пола, прямо из положения лежа на спине вскочил на ноги – коронный трюк! – и выпрямился во весь свой немалый рост. "Ох, будь мы где-нибудь в более подходящем месте, я бы тебе пресек!" – подумал он. Хотя… если уж подходить критично, то подготовка у вертухая, надо полагать, была та еще. Вряд ли здесь держали простых гоблинов. Не та лавочка. Снайпер покосился на Комара. Тот по-прежнему находился в полной прострации, сидел, привалившись к стене, уткнув голову в колени и ни на что не реагируя. Да… вот уж влипли, так влипли.

Потом Снайпер часто вспоминал последние минуты, проведенные вдвоем с Комаром. Если бы знать, что видишь приятеля в последний раз! Хоть слово ободряющее ему сказал бы. Совсем парень раскис и сломался, когда выяснилось, что тянули они пустышку и лопухнулись, как последние фраера. Вот Корн, вот сука, правы были пацаны, что верить ему нельзя было ни на грош.

Коридор оказался – что характерно – стальной, по бокам простые стальные двери, а вот под ногами расстилалась самая настоящая ковровая дорожка, которую Снайпер и видел-то до сих пор только в телетаксерных сериалах про богатеев. Биоп двигался легко и даже изящно, будто девочка из подтанцовки каких-нибудь рекламслабухов, хоть ростом Снайперу почти не уступал, а фигурой был, пожалуй что, и помассивнее. Ведет, сволочь… куда ведет? Уверенный такой. И понимал он о нем, Снайпере, прямо как о какой-нибудь сявке. Может, раздавить и ведет? Куда подальше. Чтобы ковер ненароком не запачкать. А вот хрен я тебя буду слушаться, сволочь!

Снайпер строптиво вскинулся, огляделся теперь уже откровенно, и с вызовом повернулся к конвоиру.

– Не выеживайся, – сказал тот негромко, не разжимая губ и глядя в сторону. – Снайпер, говоришь? Вот и покажи сейчас, какой ты есть снайпер… если жить хочешь. Опусти рыло, дурак. И представиться не забудь по всей форме.

У очередного ничем не выделяющегося портала он вдруг весь подобрался и подтолкнул Снайпера кулаком в шею, но не злобно, а как-то так… соберись, мол… мембрана раскрылась, и Снайпер очутился в просторном руме непонятного назначения. Слева у стены за массивным столом с кучей непонятных пультов сидел очень толстый человек с брюзгливым лицом и крысиными зубами. Судя по всему, чином толстяк был… генералы отдыхают. Рядом располагалось еще несколько человек, тоже явное начальство, хотя и не такое запредельное как сидевший толстяк.

Биоп незаметно для окружающих легонько ткнул Снайпера кулаком в бок. Снайпер, мгновенно подобравшись, вытянулся в струну и, четко печатая шаг, направился к толстяку. Не доходя нескольких шагов, он щелкнул каблуками и, вскинув руку в официальном санаторском приветствии, проорал:

– Курсант высшего азерского училища санации Сахно!

Толстяк со вкусом рассмеялся.

– Смотри, какой прыткий. Службист! Сам представился, заметили, сэры? Под конвоем себя не чувствует, однозначно… не чувствуешь, а, парень?

– Никак нет, господин… простите, не знаю, как к Вам обращаться, не чувствую.