Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

Эни изо всех сил старалась не показать, насколько ее покоробила вульгарность человека, которого она как-то уже привыкла полагать Правым Всегда.

– Я их обоих прекрасно знаю. Ей один на один Рекса никогда не прикончить, даже если свяжет его или к койке наручниками прикует. Сам подумай, сможет ли какая соплячка прирезать элефанта, пусть и связанного? А Рекс еще и инт. Оргазм, фигазм! Он будет знать про это ее желание убить раньше, чем она сама его осознает, уверяю тебя.

Координатор картинно вздернул бровь.

– Ну, что ж. Работы по созданию киллера для Азерски ведет мой Советник от Науки. Отправляйся к нему, проведи… э-э… ревизию. Заодно передай фант твоей хакерши, пусть использует. Вот тебе, кстати сказать, прекрасный случай проверить дар твоего собственного предвидения. Устрой соответствующий эксперимент. Так сказать, полевые испытания киллера – клона этой девки Бюллер с инсталлированным в него фантом хакерши. Научнику скажешь, я распорядился клонбоди не жалеть и биопов на роль Рекса подобрать покрепче. Результаты доложишь.

Эни встала.

– Нет-нет, не спеши. Я хочу с тобой обсудить еще один вопрос. Я хочу знать, всем ли ты довольна в своем новом теле.

Эни на секунду замялась, но тут же поспешно зачастила:

– Да, о, да, конечно! Я даже не сказала тебе спасибо, кажется? Так это я одурела от счастья. Это я просто от одурения, а не от…

–Я тебя ни в чем не обвиняю, тем более что ты меня благодарила, и очень даже пылко. Просто мой ментоскопист говорит, что тело, которое я тебе дал, имеет в твоих глазах один существенный недостаток. Твои конечности биомеханические, так что в тебе наличествует некая доля… э-э… транслюдии. Конечно, не как в киборге, которые киборги есть крайняя степень, поскольку органического тела не имеют вообще. Но в твоих конечностях нет органических нервов, одни электронные цепи. Они лишены эрогенных зон, и это, конечно, недостаток, причем не только в твоих глазах. Отнюдь. Да и волосы вот тоже…

Эни криво усмехнулась.

– Нельзя иметь все. Ты дал мне молодость, красоту, здоровье, новую личность.

– Прекрати болтать глупости, – нетерпеливо перебил ее Координатор. – Ты хотела бы вернуть себе эрогенные зоны на конечностях, в кожу под волосы, ну, и все такое? Да или нет?

– Да, – тихо прошептала она.

– Зайди к моему ментоскописту. Велишь ему обследовать себя и взять кровь для клонирования. Быстро не обещаю, но для следующего воплощения прикажу изготовить для тебя полноценную копию с этого твоего тела. Полноценного клона, сама понимаешь, можно изготовить с любого инвалида, даже если он не чуточку биомех, как ты, а на сколько угодно процентов. Транслюдия это все-таки не постлюдия.

– Чего-чего?

– Не чего, а что. Чего – это родительный падеж от слова что. И употребляется, главным образом, с отрицанием: "ни чего", поняла?

– Да-да, конечно. Но причем здесь постлюдия? Постлюдия – это же что-то из музыкального шоу-бизнеса, ну там, прелюдия, интерлюдия… когда фьютят всякую музыку и вообще.

– Ну, приматы, ну… это что то! Никакого представления о собственной культуре, и вообще! Разве словами транс и постлюдия… э-э… используют только лабухи? Это термины из науки. Из эволюции. Транслюдия – это когда эволюционные изменения накапливаются в отдельных, так сказать, персоналиях, но еще окончательно, как бы это, не у всех, словом. А постлюдия… Здесь тонкая игра слов, поскольку слово означает следующий за транслюдией этап, когда изменения уже на генетическом уровне. По наследству, понимаешь? Хотел бы я уверенно знать, что представляет собой ваш Рекс – транс или уже постчеловека? Очень может быть, что и пост…

Эни озадаченно похлопала ресницами и покопалась пальцем в затылке… что-то тут было, воля ваша…

– А дальше? – спросила она, чтобы просто не молчать. – Какой будет следующий этот самый этап этой самой эволюции?

– Следующий этап – это Бог. Бог! Но мы отвлеклись. Иди прямо сейчас, ментоскопист получил все необходимые распоряжения. Но учти, хотя твое новое клонбоди не будет иметь сегодняшних недостатков, оно, естественно, окажется лишено и всех достоинств биомеха, хотя бы, к примеру, твоей теперешней физической силы и неутомимости.

Эни вскочила и, не прощаясь, опрометью помчалась к диафрагме портала.

– Стой, стой, подожди минутку.

Эни, будто споткнувшись, замерла на месте и медленно повернулась.

– На Азере тебе, похоже, сильно досталось. Когда раскрутишь с ревизией у научника, можешь отдохнуть на Земле. Я предоставляю в твое распоряжение одно из своих земных поместий. Лайвадию. Располагайся со всем… э-э… с максимальными комфортностями. И, как ты выражаешься, оттягивайся на всю катушку. Попутно сделаешь для меня еще одно дело. Попробуй разобраться, как Рекс Азерски сумел провернуть с разгромом тамошней лаборатории. Он способен и дальше… боюсь, что именно он подсунул мне Шульца. Мои люди в Корпусе докладывают, что между ними, я имею в виду Азерски и этого Шульца, отношения чуть ли не сплошной вась-вась. А тут, как на грех, и еще один их общий дружок прорезался, некий Кулакофф. Такая гремучая смесь, знаешь ли, сделает как детей приматов и покруче Фукса. Я распорядился, чтобы всю необходимую информацию тебе предоставляли по первому требованию, каким бы индексом секретности она ни обладала.

Эни кивнула головой и пулей вылетела из рума.

Координатор с ленивой, чуть презрительной улыбкой проводил ее глазами и, не успела диафрагма схлопнуться за нею, вызвал по инфору ментоскописта.

– Встречай. Ты помнишь, что обязан сделать? Любовь должна не просто проявиться или, там, усилиться. Она у нее должна быть стойкая, слепая и абсолютно… э-э… без рассуждений. Все мыслимые блоки поставь.

– А как насчет страха? Другим Ваше Сиятельство приказывали поставить еще и страх ослушания.

– Если бы мне нужно было, чтобы она боялась, я бы тебе сказал. Я тебе говорил про страх?

Ментоскопист испуганно сжался, но все-таки нашел в себе силы продолжить.

– Она сильная интуитивистка, ваше Имперское Сиятельство. Она может понять, в конце концов, что любовь эта инсталлированная.

– Чтобы у нее и мыслей таких не появлялось. Не приведи тебе господь… тем более, что господь – это я. Шкуру спущу.

6

В кабинете с грохотом распахнулась дверь, и чья-то всунувшаяся рыжая физиономия – с головой ушедшая в работу девушка даже не сумела сразу разобрать, чья именно – возбужденно заорала:

– Лайза, кончай возиться с заумными предуростями, нашла время! Тут из Города приперлись какие-то, требуют комта, ни с кем другим разговаривать не желают, а он, хоть и болен и напичкан снотворным, все равно куда-то пропал прямо из-под замка. Госпожу комтессу Малыш… тьфу, черт, опять, никак не привыкну… господин комт, тьфу, в смысле – вице-король-его-величество, беспокоить запретил категорически и под угрозой. Кулакофф, Айно и Шульц куда-то рванули на флаттерах, связи с ними нет. Брат пытается защитить люмпов от астраханцев с туляками, которые их рвут в мелкие клочки и загоняют в болота к гамадрилам. Мне надо в Космопорт, он весь покореженный, а кораблей на орбите прорва, все срочно хотят выгрузить пассажиров. Прочие наши тоже в разгоне, иди к этим городским и раскрути их, не то придется искать Малыша – опять же тебе, потому что меня здесь уже нету. И учти, комтесса с Кулакоффом в него снотворного велели нашпандорить лошадиную дозу, и уж тут твоя мамаша постаралась. Городские в каминном зале дожидаются. Ребята мученные, драные, битые и злые. Пешедралом притрюхали от самой Северной шахты, а как умудрились переправиться через Пульсарку – ума не приложу, поинтересуйся, а?.. любопытно, все-таки. И дело у них важное, нюхом чую.

Проорав все это чуть ли не на одном дыхании, голова исчезла, и только тогда Лайза сообразила, что был это один из братьев близнецов, черт их разберет, который именно. Отсюда следовало, что дело было действительно важное, нюх братцы, и в самом деле, имели отменный. Надо было идти. Лайза со вздохом принялась отключать компьютеры.

Дела ее в новой жизни складывались… непонятно. И ладно какие-нибудь внешние факторы были бы тому причиной. Так нет же. Причина была в ней самой.

После той памятной ночи, взорвавшей всю ее жизнь, развитие новой личности шло в ней на редкость стремительно. Она уже не ощущала свое новое тело как нечто чужеродное, она и была этим телом, то есть, точнее, и им тоже. Она отчетливо видела все перемены, в ней происходящие, она видела, что Старая Лайза размывается, уходит куда-то, ей было этого безумно жаль… и вообще, какой она, новая Лайза еще получится? Пример пресловутой Эни Боди стоял перед ее глазами и день, и ночь, пугая до колик в животе.

Было еще одно обстоятельство, доставлявшее ей немало мучений. Обстоятельство это носило вполне конкретное имя – Серж Кулакофф. По мере развития новой личности, она с ужасом начала понимать, что то чувство, которым она жила, будучи отложенным фантомом, уходит куда-то, тает и вот-вот сойдет на нет вместе с фантом Старой Лайзы. Старая Лайза, которую она теперь упорно называла матерью, сказала ей, что Серж об этой любви знает и, похоже, ее разделяет.

"Но Сержа любила не я, а она, – думала Лайза в смятении. – И кто из нас, дур эдаких, отверг Рекса?"

Рекс ничего не понимал и весело улыбался. Серж все понимал и улыбался грустно.

Сама Лайза, пытаясь удержать гаснущее чувство, со всем пылом, унаследованным от "матери", с головой окунулась в научные проблемы, занимавшие Сержа, чтобы разделить его интересы, и… неожиданно лихорадочно ими увлеклась. Успехи, которых ей за весьма короткий срок удалось добиться, поражали даже Кулакоффа.

Однако доставшаяся ей в наследство от Старой Лайзы пылкость научным направлением исчерпываться не желала. По мере того, как личность ее обретала цельность, осваивала молодость как непреложный факт и собственное органичное свойство, Лайза с паническим ужасом почувствовала, что ее тянет к мужчинам. Не к кому-то одному, конкретному, определенному, а к мужчинам вообще, к мужчинам как… философской категории! Причем она не желала ограничиваться абстракцией, пусть и философской. Она желала иметь их, так сказать, как объективную реальность, всенепременно данную ей в ощущении… во всей полноте физических ощущений.

Чтобы преодолеть это, она еще больше уходила в работу, доводя себя, свой мозг до изнеможения. Она даже была рада постоянно терзавшей ее боли в позвоночнике, благо боль эта, разыгравшись, мгновенно вышибала из головы все посторонние докучные мысли и желания. Привело это, однако, к результату, совершенно противоположному желаемому, поскольку, вкупе с интуитивизмом, ударными темпами в ней принялась развиваться новая личность, окончательно добивая милую старую Лайзу.

Рекс качал головой в веселом изумлении. Серж, который, кажется, уже смирился с ситуацией, качал головой в изумлении унылом. Сама Лайза воспринимала это как "подлянку" со стороны судьбы и готова была кусаться и царапаться. Выход из сложившейся ситуации отыскиваться не желал. Надежды на Рекса не было никакой, поскольку честен он был до идиотизма, копаться в головах своих друзей ему и в голову не приходило.

Троица в каминном зале была живописна до… словом, обхохочешься, даже если у тебя юмор беременной самки гамадрила. Двое, что живописно драпировались в обрывки форменных мундиров, были еще ничего, даже при том, что выглядели проигравшими схватку со стаей крыс. Но вот третий… его она даже не сразу узнала – представьте себе человека, одетого во фрачную пару от Мулен Руж, которой только что вымыли пол на гидропонной ферме! И притом, когда она вошла, это пугало, которое она знала еще в пеленках, сделало на нее стойку. Чисто рефлекторно, понятно, но все равно смешно.

Сделав над собой чудовищное усилие, Лайза сдержала смех и бесконечно серьезным тоном сказала:

– Вот что, ребята, вы, естественно, видите, что я не Рекс Азерски. Я также, понятно, и не госпожа комтесса. И неча корчить понимающие рожи, любезные мои, любовницей господина комта… черт, вице-короля, я тоже не являюсь. Я всего лишь одна из его доверенных сотрудников. У нас тут все просто и даже патриархально. Никаких сервов, лакеев, никаких "исполнителей". Мы все сотрудники господина вице-короля… смешно звучит?.. это еще что, мы считаем себя к тому же и его товарищами и друзьями, да и он нас тоже. Вы отказались представиться и изложить свое дело…

– И представимся, и изложим свое дело только лично господину комту, – твердо и даже с вызовом сказало пугало.