Наследство черной вдовы

Всё до капли поглотил зрачок.

И стою.

И течет твоя душа в мою.

Марина Цветаева. «И взглянул, как в первые раза»

За очередным поворотом и правда оказалась дверь в библиотеку. Я с наслаждением опустилась на один из нескольких стоявших в комнате стульев, осмотрелась: просторная светлая комната с высоким потолком и широкими окнами. Шкафы с книгами, свитками, брошюрами занимали в ней практически все место. Только стол и пять-шесть стульев посередине комнаты оставались для удобства читателей. Присмотревшись, я заметила, что на шкафах везде прибиты таблички. В глазах расплывалось, но узнать хоть что-то об этом мире было необходимо. Если, конечно, я смогу понять местное письмо. Встав, я медленно подошла к первому шкафу, присмотрелась. Буквы на прибитых к полкам табличках нехотя начали складываться в слова: «Мировое описание», «материк Линия», «материк Дория», «материк Норог», «материк Ортон»… То есть, если перевести на привычный мне язык, это физическая география, общее описание и описание каждого континента. Достав толстый фолиант с кожаной обложкой и золотым тиснение, я села обратно, раскрыла книгу и погрузилась в нее.

Четыре материка омывались тремя морями. Несколько крупных островов и десяток мелких, два полюса. В общем, ничего странного. Информация, конечно, сразу в голове не уложилась, но общее представление я получила. Замок находился на материке Дория, крупном участке суши, омываемом сразу двумя морями. Мягкий климат, частые обильные осадки, четыре времени года, но граница между ними сильно. Одним словом, рай, а не жизнь.

«Еще бы проклятия не существовало», – подумала я грустно. В принципе, узнав легенду рода, я могла понять Селениру: кому ж понравится, что мужья мрут, как мухи. Тут даже если простая привязанность появится, уже шрам на сердце может остаться. А если легкая влюбленность или сильная любовь? Как ни укрывайся от чувств, они все равно могут нагрянуть в любой момент…

Поставив назад книгу, я достала другую, с историей мира.

«Гория зародилась из сна бога всего сущего Карица, – утверждал неизвестный автор, – она выплыла из его сновидения и стала самостоятельным миром в цепочке других миров».

Я удивленно вздернула брови: необычная интерпретация возникновения целой планеты. Выплыла из сновидения? Я честно попыталась себе представить целый мир, спешно выкарабкивающийся из сна бога. Получалось плохо: моего воображения на такую картину явно не хватало. Скептически качнув головой, я вернулась к книге.

Нимфы, полубоги, эльфы, драконы, тролли, гномы… Я читала перечисление рас и вспоминала толстый мифологический словарь, стоявший на книжной полке дома. Складывалось ощущение, что автор дневал и ночевал в том самом словаре, черпая из него вдохновение для описания рас и их образа жизни.

Низенькие кряжистые гномы с бородой до пола активно стучали тяжелыми молотами в кузне, высокие надменные красавцы эльфы в своих густых лесах воспевали природу и любовь, крупные воинственные тролли нападали на беззащитные поселения людей. Прямо эпическое фэнтези, а не книга по истории.

Я перелистнула очередную страницу, когда услышала голоса в коридоре.

Дверь распахнулась.

– Я утверждаю, что… – произнес знакомый голос осматривавшего меня лекаря. А дальше – тишина. Похоже, меня заметили.

– Ронара, – лекарь очутился передо мной с нахмуренными бровями, явно недовольный моим появлением в библиотеке, – вам следует лежать. В вашем состоянии…

– Не нужно раньше времени хоронить меня, – формы обращения к мужчине я не знала, а потому ограничилась безличным обращением, – как видите, я способна сама…

Видимо, мой организм решил показать хозяйке, что она переоценила свои силы, потому что при попытке подняться у меня закружилась голова. Чтобы не упасть, я оперлась о стол.

– Способны, – буквально прошипел чем-то недовольный лекарь и попытался поддержать меня.

Не привычная к мужским прикосновениям, я рефлекторно отстранилась. На лице стоявшего напротив лекаря отразилась злость вперемешку с раздражением.

– Сядьте, ронара, я пришлю служанку.

Дверь захлопнулась с другой стороны.

Я недоуменно приподняла брови. И что это было? Ох, чувствую я, у Селениры сложились непростые отношения с замковым лекарем, и аукаться они будут, конечно же, мне.

Служанка, высокая рыжая девушка с рябым лицом и плотной фигурой, зашла в библиотеку через пару минут и начала сюсюкать со мной, как с ребенком:

– Ну что же вы, ронара, нельзя же так, сразу, не сейчас же, когда вы без сил. Держитесь за мою руку, ронара, аккуратней, не спешите. Куда прикажете вас отвести?

«Домой, – мрачно подумала я, – в мою маленькую, но такую уютную квартирку на Земле».

– В мою комнату, – произнесла я вслух, искренне надеясь, что поведут меня не в то помещение, в котором я очнулась.

И правда, довольно скоро мы, пройдя по тому же полутемному коридору с чадившими факелами, очутились в просторной, хорошо освещенной комнате с высокими потолками и широким окном, и на этот раз с минимумом мебели.

Кровать, туалетный столик с зеркалом и пуфиком перед ним, ковры на полу и стенах, два кресла, цветастые прозрачные гардины на окне – вот и вся обстановка. Негусто. Но гораздо больше напоминает спальню, чем тот чулан, переполненный вещами.

– Прошу, ронара, если понадоблюсь, позовете, – искренне улыбнулась служанка, усадила меня на кровать и ушла, аккуратно притворив дверь.

Я подавила вздох. Прекрасно. Просто превосходно. Вводных данных мало, сил – тоже. Информацией со мной никто не стремится делиться. Спасибо, Селенира, ты, конечно, «добрая» девушка.

Плюнув на бессилие, я кое-как добралась до пуфика перед туалетным столиком, села, уставилась в зеркало.

Челюсть с грохотом упала на пол: с той стороны на меня смотрела незнакомка из сна. Те же миндалевидные глаза зеленого цвета с длинными пушистыми ресницами, тот же прямой нос, высокий лоб, уже знакомые густые длинные волосы каштанового цвета, небольшой аккуратный подбородок с ямочкой. То есть, это был не сон? Или не совсем сон? Как там говорила «бабушка» Селениры? «Небось, мир поуютнее выбрала, а тебя, дурынду, давненько присмотрела…» Да, похоже, меня и правда выбрали, как барашка, на убой.

Глава 5

Твой восторженный бред, светом розовых люстр золоченный,

Будет утром смешон. Пусть его не услышит рассвет!

Будет утром – мудрец. Будет утром – холодный ученый

Тот, кто ночью – поэт.

Как могла я, лишь ночью живя и дыша, как могла я

Лучший вечер отдать на терзанье январскому дню?

Только утро виню я, прошедшему вздох посылая,

Только утро виню!

Марина Цветаева. «Плохое оправданье»

Только ближе к вечеру я ощутила, что тело полностью слушается свою новую хозяйку. До этого у меня была уйма времени, чтобы обдумать неприятную ситуацию и прийти к выводу, что в данный момент, без подробной информации, от меня ничего не зависит. Открыться кому-нибудь я, конечно, могла, вот только пока не видела, кому конкретно довериться. А информация нужна была, как воздух. Что именно делать у императора? По каким критериям выбирать мужа? Как поступить, если выбранный кандидат не пожелает связать себя со мной узами брака? Как, наконец, добраться до этого самого императора? А еще я прямо-таки горела желанием узнать точные слова проклятия. Дед, любитель загадок и шарад, учил меня в детстве, что разгадка всегда кроется в тексте загадки, а потому надо внимательно прочитать текст или разобраться, что именно нарисовано на картинке, прежде чем пытаться отгадывать.

Когда в коридоре раздались шаги, а затем и стук в дверь, я настолько устала от безделья, что была рада увидеть кого угодно, включая лекаря, невзирая на его странное поведение. Но нет, на этот раз меня почтил своим вниманием воин, звавший меня по имени.

– Селенира, – мужчина, облаченный в ту же одежду, что и утром, сел в кресло напротив меня, – гонец от императора прибудет завтра утром. Его задержала буря в Ритейских горах, и в данном случае нам это только на руку. Послезавтра мы должны будем тронуться в путь. Прошу тебя, не упрямься. Не нужно выводить из себя его величество. Твоя сестра тоже будет в столице. Кладира надеется на встречу с тобой. Вы очень нехорошо расстались на твоей предыдущей свадьбе. Не нужно показывать гордость. Вы все же одной крови.

Мой собеседник говорил, я слушала, стараясь запомнить как можно больше информации, и тщетно пыталась понять, какие узы связывали его и Селениру. По своему поведению он больше походил на старшего брата или заботливого дядюшку. Вот только в этом роду мужчины надолго не задерживались. Значит, тут было что-то другое. Понять бы еще, что именно.

– Ты спустишься к ужину? – завершил речь мой собеседник.

Я посмотрела на чернильную черноту за окном, мысленно удивилась позднему ужину и отрицательно качнула головой:

– Я еще не до конца восстановилась.