Назад в СССР

Вот, пожалуйста: купила на мини-рынке бигуди на липучках. У меня есть старые, служат верой и правдой семь лет. Но те мелковаты, решила поменять причёску и взять крупные. Попользовалась ровно один раз: липучки мгновенно полезли по швам. Все до одной. Выбросить и забыть – или сдать? Сдам, тем более продавцы в последнее время такие милашки и пуси. Воркуют: «Добрый день, рады вас видеть, спасибо за покупку, приходите ещё».

Как поступают в магазинах, где дорожат своей репутацией? Предлагают обмен и с извинением возвращают деньги. Как в моём случае. Я высыпаю на прилавок рваные, разошедшиеся бигуди: «Купила у вас два дня назад, такая неприятность». Улыбка сползает с лица продавца, оно вытягивается:

– И что вы хотите?

(Блин, хочу станцевать на радостях краковяк).

– Вернуть вам бигуди.

Продавец, подозрительно:

– А вы точно у нас покупали? По виду, так они у вас драные, как будто старые. Чек есть?

Чека нет. Собственно, в таких маленьких магазинчиках не бывает кассовой машинки. Выписывают товарный чек по требованию. Я не требовала.

– Если вы и брали, то у моей сменщицы. Сегодня она не работает.

Я молчу. Продавец набирает номер сменщицы. «Не берёт трубку». Я молчу. Всё-таки дозванивается. Переговорив, сообщает: «Она не помнит, чтобы вы у неё покупали». Я молчу. Продавщица берёт упаковку и сравнивает с теми, что лежат на витрине. К её разочарованию, упаковка совпадает.

Тут её осеняет:

– Бигуди относятся к средствам личной гигиены! Обмену и возврату не подлежат. (Дома лезу в интернет. Средства личной гигиены, действительно, не возвращаются и не обмениваются, если они КАЧЕСТВЕННЫЕ).

– Напишите мне расписку, что отказываетесь возвращать деньги, – говорю я, как учила Светлана Ивановна.

– Ничего я вам не напишу, – упирается продавец.

На видном месте висит сертификат на торговлю. Делаю вид, что лезу в сумку за ручкой, чтобы переписать данные.

– Хорошо, в виде исключения…

Я получаю комочек купюр назад. Вот такой получился полудиалог-полуперепалка: не привлекающий внимания, негромкий, но достаточно напряжённый с обеих сторон. Меня заподозрили в обмане (врунья), в подлоге (мошенница), пытались саму ввести в заблуждение. Пока стояла, кожей чувствовала флюиды недоброжелательства, исходящие от продавцов соседних отделов.

Мне жаль их: они вынуждены буквально зубами защищать свои кассы, каждую копеечку. Без того торговля едва теплится – а тут ещё приходят принципиальные покупательницы и качают права. Да и от хозяйки влетит.

Но когда же нас перестанут сталкивать лбами: потребителей и продавцов? Моя Светлана Ивановна ушла на пенсию. Давно прошло время, когда можно было в любое время заглянуть в Потребнадзор, написать претензию и получить консультацию.

Три часа в неделю – время, которое отдел по защите прав потребителей милостиво выделил для работы с физическими лицами. Всё для блага человека. Не Потребнадзор – а прямо-таки шпионская, закрытая организация. Ну а раз государство самоустранилось – граждане сами добиваются справедливости, как они её понимают. Например, на дорогах с битами в руках.

***

Я ухожу из магазина, расстроенная и взъерошенная в душе. Видимо, не только в душе. Аптечная фея в ларьке напротив, всмотревшись в моё лицо, участливо говорит:

– А нам как раз завезли таблетки валерианы, с витамином В 6. От стресса очень помогает.

Витамин В 6 действует, и дома я начинаю спокойно рассуждать, как рассуждают тысячи людей. Из-за ерунды портить время и драгоценные нервы, укорачивать жизнь: с моей тонкой душевной организацией и вспыльчивым характером? Меня что, на помойке нашли: исполнять роль советского ОТК?

А то, что прилавки всё больше забивает китайская откровенная халтура и государству на это глубоко наплевать – так оно мне что, больше других надо? Оставим эту проблему, как и все прочие проблемы, нашим детям: авось разгребут.

Дурных нема, моя хата тоже с краю. Буду оставаться лапочкой и нравиться всем как три рубля.

ОПУСТИТЕ МНЕ ВЕКИ

Аптекарь заглянула в компьютер и раздумчиво сказала:

– А это лекарство по прайсу стоит уже на двести рублей дороже.

Преспокойно при мне сорвала стикер, нарисовала и приклеила новый. Цены у них растут так стремительно, что они даже не успевают менять ценники.

Я не менее раздумчиво разглядываю аптечные витрины. Почти полтора года, как доллар остановил своё внезапное, маленькое победоносное шествие. А цены на лекарства забыли остановиться, и они до сих пор хаотично катятся, как рассыпанные пилюли. И вырастают до размера снежного кома.

Лекарства важнее хлеба. Без хлеба прожить можно, а без лекарств – некоторые больные не проживут и дня. Чем и пользуются перекупщики и продавцы, как спекулянты-мешочники в Гражданскую. Тащи сколько можешь, пока такая пруха. Пока государство закрывает ладошками глаза и кричит: «А я не вижу!»

На днях сфоткала восемь аптек, с виду ничем не примечательных. Новенькие крылечки, нарядные маркизы, стеклянные витрины, вывески с мигающими крестами и полумесяцами. А прикол в том, что все восемь аптек находятся в 1 (прописью: одном!) крошечном квартале. А три из них – так вообще ухитрились втиснуться в одну «хрущёвскую» пятиэтажку: две с торцов, одна с фасада!

Городок у нас маленький, небогатый. И если даже в таком тихо угасающем местечке аптеки плодятся как грибы… Это первый признак, что делом по продаже, перепродаже и переперепродаже антихворобных средств заниматься чрезвычайно выгодно.

Да ведь попробуй тронь аптечных дел мастеров – затрясутся как овечьи хвостики и запричитают, какие они бедненькие и несчастненькие. Какой у них не то что прибыльный, а вообще ужасно убыточный, неблагодарный, гадкий бизнес. А занимаются они им исключительно из душевного благородства, милосердия и альтруизма…

А если всё-таки тронут – из-под овечьей шкурки сверкнёт угрожающий оскал. Дескать, хотите остаться без жизненно необходимых препаратов? Соскучились по пустым полкам и обозлённым очередям? Устроим.

Слушайте, я где-то даже начинаю понимать Ленина, распорядившегося расстреливать спекулянтов-саботажников. Ну, так, для наглядного примера, чтобы не сильно борзели.

А мы-то, покупатели, тоже хороши (сужу по себе). Подвержены фармакологическому гипнозу с исступленной, прямо-таки мазохистской страстью.

С готовностью поведёмся на тысячу и один способ сравнительно честного отъёма денег у населения. Упаковать блистеры какого-нибудь цитрамона или мукалтина в глянцевую коробочку – и вот они уже подорожали втрое. Глянец нынче дорог.

Обычные витамины вылепить в форме сердечек, динозавриков и медвежат – дороже в пять раз. Растворить копеечный корень солодки в розовом сахарном сиропе со вкусом клубники – и повесить четырёхзначный ценник. Смешать аспирин с углекислотой и красителем, расфасовать в красивые хрустящие пакетики – пациенты одурачены на кругленькую сумму и чрезвычайно счастливы.

Остаётся придумать сиропам, порошкам и таблеткам новое завлекательное название. Скажем, заменить «Стопхворь» на «Хворинет». Сопроводить бодрой, жизнерадостной рекламой…

Каждый год, при приближении сезона холодов и простуд, я даю себе слово не поддаваться на телевизионную рекламу. Но когда кашель упорно не проходит (а бронхитный кашель и не может быстро проходить, по словам моего лечащего врача Ольги Петровны), я всё внимательнее вслушиваюсь в складные бодрые рекламные слоганы. Всё пристальнее всматриваюсь в лица счастливых излеченных на экране.

У актёров только что были: температура 39, 9, воспалённые слезящиеся глаза, сопливый нос, надсадное, рвущее грудь «кха-кха», уныние и безнадёга, тупик лабиринта…

И вот через одну рекламную секунду, как по мановению волшебной палочки – ты здоров, весел и румян. Подбрасываешь ладошкой бабочек на цветущем лугу или несёшься на лыжах, с развевающимся красивым шарфом за спиной, или покоряешь Эверест, или безбоязненно, без страха заразить, целуешься с мужем (женой). Память смутно подсказывает мне, что всё это уже было, было…

Но я внимаю вкрадчивым сладкоречивым рекламным сиренам – и тянусь на их зов, как Одиссей, которому не залепили уши воском. Плыву в аптеку как сомнамбула, тащусь как зачарованный крысёнок за дудочкой.

А цены такие солидные, округлые, четырёхзначные – значит, точно поможет! И упаковка оптимистичная, яркая, убедительная – не может быть, чтобы не помогло. Врачи называют это эффектом плацебо. Жаль только, что плацебо есть, а эффекта нет.

Подруга, при мне ища какое-то лекарство, распахнула настенный шкафчик. Да это же целая дежурная аптека на дому, домашний арсенал по оказанию медпомощи! Куда ей столько?!

– В том-то и дело, что некуда, – пожаловалась подруга. – Врач выписывает и выписывает, а мне не помогает и не помогает. Вот на эти таблетки вообще аллергия оказалась. Эти – индивидуальная непереносимость. Эти – совершенно обратный эффект. Начала пить как антидепрессант – а у меня с них чёрная депрессия.

– Почему бы не ввести пробники лекарств, как это принято с французскими духами? – сетует она. – Или выпускать в маленькой упаковке? Или хотя бы для начала продавать по блистеру? А то изволь сразу 60 таблеток. Или 120. Или 240. Фармацевты любят повышать числа скачкообразно.

Действительно. Если не подойдёт одежда или обувь, их можно сдать или обменять. Если не подойдёт лекарство – только похоронить в братской могиле шкафчика.