Тиша

Тиша
Надежда Храмушина

В один короткий миг изменилась жизнь обитателей небольшого уральского посёлка Дорохово. Явился к ним тот, для кого жизнь человеческая ценна не более, чем камни под их ногами. Конечно, добро победит зло, но какую цену придётся заплатить за это?

Надежда Храмушина

Тиша

Глава 1

Рудик едва дождался утра, ворочаясь с боку на бок на коротком и неудобном старом диване. И как только сквозь небольшую щель в деревянной стене склада стал пробиваться в темноту помещения неяркий свет, и наконец-то стали вокруг различимы контуры предметов, он осторожно открыл дверь своего убежища и огляделся. Небо было таким же хмурым и серым, как и вчера. И опять кругом эта зловещая тишина, которая, словно непроницаемым колпаком, отрезала его от остального мира. Он решил уходить из посёлка по железной дороге. В сложившейся ситуации она ему казалась самым надёжным маршрутом. Конечно, до следующей станции Малиновка, куда он направлялся, можно было рвануть напрямую, вышло бы быстрее, но он не рискнул углубляться в лес. Он бросил прощальный взгляд на свою родную опустевшую станцию «Дорохово» и пошёл по шпалам, сразу задав себе бодрый темп.

О том, что произошло накануне вечером, Рудик старался не думать. Но уже через несколько шагов он опять и опять начал прокручивать в голове события, которым так и не нашёл никакого разумного объяснения.

Вчера вечером у них в Дорохово, небольшом железнодорожном полустанке с десятком дворов, мигнуло и пропало электричество. Событие из рук вон выходящее, так как запитаны они от железной дороги, и на памяти Рудика, а ему двадцать два года, такие случаи можно было по пальцам пересчитать. Он в это время лежал у себя дома на диване, смотрел новый боевик, как вдруг телевизор погас. И погас свет в коридоре. Рудик чертыхнулся, подождал немного, посмотрел в окно, у соседей тоже темно. Только хотел набрать Николая Николаевича Лобова, соседа из дома напротив, как увидел, что тот сам уже вышел из дома и заспешил со своим ремонтным чемоданчиком к трансформатору. Рудик вышел на крыльцо, слушая, как соседка тётя Лена Субботина ругается с Настей Туринцевой, что из-за их новой морозильной камеры, они всем посёлком теперь будут сидеть без света. Рудик почувствовал какой-то неприятный привкус у себя во рту. Горьковато-сладковатый. Он сплюнул. И ещё в глазах неприятная сухость. Заболел он, что ли? Он отпил воды из банки, которая стояла на крыльце, и горечь, вроде бы, исчезла.

Он видел, как Николай Николаевич свернул за баки, за которыми находилась поселковая трансформаторная будка, и через некоторое время там послышались глухие удары, словно колотили металлом по металлу. И что он там колотит? Может дверь перекосило, или ключи потерял? Потом удары прекратились. Прошло пять минут, десять, лампочка на крыльце не загоралась. Рудик надел кроссовки, и нехотя пошёл к трансформаторной будке. Позади он услышал окрик соседа, деда Субботина, тоже выглянувшего из калитки:

– Рудя, посмотри, что там за дым? Пожар что ли где?

Рудик повернулся и посмотрел на деда. Тот показывал рукой на лес, который подходил с западной стороны посёлка почти вплотную к огородам. Рудик проследил за его рукой и увидел небольшое кислотно-жёлтое облако, висевшее над самым лесом, почти касаясь макушек сосен. Он остановился.

– Может закопанные ёмкости взорвались? – Спросил дед.

– Нет. Мы бы услышали. Знаешь, как бы рвануло? – Не согласился с ним Рудик.

– Химия какая-то! – Закряхтел дед – Травят нас. Чтоб быстрее вымерли.

Рудик пошёл дальше, не сводя глаз с облака. Необычное облако, он раньше такого не видел. Оно висело неподвижно, и вокруг всё было неподвижно – лес, трава, хотя накануне ветер вовсю трепал тоненькие берёзки, пытаясь сорвать с них жёлтые листья.

Он завернул за баки, прошёл вдоль невысокого заборчика, огораживающего инструментальный склад, и вышел к трансформаторной будке. И сразу увидел, что возле её открытой двери, упёршись головой в металлическую раму, на земле неподвижно лежал Николай Николаевич. Голова его была вся в крови. Рудик сорвался с места и подбежал к лежащему телу. Глаза Николая Николаевича были открыты и смотрели в небо. Голова его была разбита, будто по ней несколько раз ударили чем-то тяжёлым и острым. Всё его лицо, шея, грудь, были залиты кровью, а в ранах что-то белело, и он понял, что это проломленные кости. Рудик упал на колени рядом с ним, и трясущимися руками стал нащупывать пульс. Николай Николаев не дышал. Рудик не мог в это поверить. Он держал его руку и неосознанно продолжал отсчитывать несуществующий пульс. Вдруг позади Рудика, по железной крыше склада, что-то зашуршало, удаляясь. Рудик повернулся на шум, потом вскочил на ноги и побежал к складу, стараясь заглянуть на крышу. Он перемахнул через низенький заборчик и пробежал вдоль глухой стены. Ему показалось, что с крыши скользнула длинная тень, прячась в кустах. Ветки черёмухи закачались, потревоженные невидимым беглецом. Он прыгнул в кусты, продираясь сквозь густые ветки, но никого так и не увидел.

Рудик выбежал на улицу и закричал:

– Там Николая Николаевича убили!

Тётя Лена и Настя испуганно повернулись на его крик. Рудик, весь бледный и с трясущимися руками, не сводя с них взгляда, показывал за баки. Тётя Лена первая пришла в себя и быстро пошла к нему. Настя тоже побежала за ней. Дед Субботин, отбросив ведро, поспешил следом за ними. Из окна своего дома выглянул дядя Боря Войченко, спросил у деда, что случилось, но тот только махнул рукой. Когда они добежали до будки, Рудик остановился в растерянности. Тела Николая Николаевича не было. Настя показала на кровь, которая лужей стояла на металлическом полу будки и сказала:

– Кровь. Господи, сколько крови. Где он?

– Тут лежал. У него голова была вся изрублена. Он не дышал. – Только и сказал Рудик.

– Может тебе со страху померещилось? – Недоверчиво спросил дед Субботин, всё ещё тяжело дыша после пробежки – Может, его только ранили.

Он склонился к луже крови, потом отступил, и показал на землю возле своей ноги:

– А это ещё что такое, краска что ли? Нет, похоже на плесень.

Рудик увидел желтовато-серое пятно, растёкшееся на мелкой гальке снаружи трансформаторной будки.

– Не знаю, вроде этого не было.

Настя сорвала тонкую ветку от шиповника и пошевелила плесень. Запахло каким-то резким реактивом.

– Кислота, вроде какая. – Дед Субботин потёр нос – Запах знакомый, у нас в мастерских так пахло, когда металл травили. Так Николай, может, на этом пятне подскользнулся, и ударился головой об острый угол рамы. Видишь, на раме кровища.

– Что, несколько раз поскользнулся? – Отрицательно покачал головой Рудик – На голове у него было несколько ран.

– Так где тогда он? – Дед огляделся – Он мог повредиться разумом, когда головой ударился, вот и пошёл, не помня себя.

– Кровь вон там дальше, на дорожке. К станции ведёт, похоже. – Тётя Лена махнула им рукой – Там он. У него, скорее всего, шок. Надо быстрее оказать ему первую помощь. И скорую вызвать.

Кровавый след вывел их к одноэтажному зданию станции. Несколько красных подтёков они увидели на серой оштукатуренной стене, в двух метрах от земли и выше. И след красной пятерни под самой крышей. Они все застыли перед стеной, не в силах отвести глаз от этого жуткого отпечатка.

– Высоковато. – Дед огляделся и пожал плечами – Если только по лестнице.

– Он что, на крышу залез? – Наконец спросил Рудик – Нет, нет, это не может быть его отпечаток.

– Николай! Коля! – Крикнула тётя Лена и подошла к дверям вокзала.

Массивные деревянные двери вокзала, как всегда, были только прикрыты. Рудик и не помнил уже, когда последний раз их закрывали на ключ. Билетных касс там уже много лет не было, билеты теперь продавали прямо в электричках, и в мрачном зале остались только облезлые грязные лавки вдоль одной из стен, да выцветшие правила поведения на железной дороге. Тётя Лена заглянула внутрь, потом повернулась к ним и сказала:

– Надо искать, что стоять-то! Настя, пошли, вокруг здания обойдём. Пап, а вы тут стойте с Рудиком, может Николай появится.

– А вдруг он, на самом деле, мёртвый? – Шепотом спросила Настя.

– Так он и был на самом деле мёртвый! – Ответил Рудик, тоже шепотом.

– Какой мёртвый! Вы что, с ума посходили? – Тётя Лена пошла вдоль здания станции – Человеку нужна помощь, его ранили, а они дурачатся!

Настя пошла за ней. Дед Субботин повернулся к Рудику и тихо сказал, почёсывая подбородок:

– Что-то мне, Рудя, совсем это не нравится. Может то облако отравило его? А? Как думаешь? Свет, опять же, погас. С чего бы это всё? Может тут у нас чего началось? А может это везде уже началось?

– Что началось? – Рудик с недоумением посмотрел на деда.

– Бактериологическое оружие. Теперь все такие будем ходить. По стенам лазить. – Всё таким же шепотом продолжал дед – Ты сегодня новости слушал?

– Не слушал я ничего, боевик смотрел.

– Надо будет послушать. Я днём-то слушал их, так ведь за это время что угодно могло произойти.

– Да ладно, дед, не нагнетай. – Рудик снова посмотрел на отпечаток пятерни – Как в ужастике. Поверить не могу. Николай Николаевич был мёртвый. Он не дышал. Он не мог сам уйти. Его утащили.

– А что, может он защищался, и бандит тоже ранен. И этот отпечаток не Николая, а бандита. – Дед нервно посмотрел туда, куда ушли Настя с тётей Леной – Где девки-то? Чёрт бы их побрал, что так долго? Пошли, может они его нашли.

Дед заковылял по отмостке вслед за ушедшими женщинами, Рудик пошёл следом. Ему показалось, что мимо него пронёсся порыв ветра, и снова запахло химическими реактивами. И опять этот привкус во рту. Они завернули за угол, прошли по другой стороне, глухой, потом завернули ещё за угол, там тоже никого нет. Дед резко остановился, повернулся к Рудику и показал ещё на одно пятно на земле рядом с отмосткой. Пятно было такое же, желтовато-серое, как и возле трансформаторной будки. Дед глядел на него и качал головой.

– Рудя, звонить надо в МЧС. Нехорошо тут у нас. Не нравится это всё мне. Выдерни вон ту трубу из земли. – Он показал на трубу, закопанную в землю, на которой когда-то висела калитка декоративного заборчика вокруг здания станции – Хоть какое-никакое оружие. А мне дай вон тот бадог.