Земля № 17

Воспоминания повеселили капитана, но он внутренне напрягся, вспоминая – тот крепкий хват сзади.

Они поднялись. Мария повела их длинными темными коридорами, все было стерильно чисто, свет светил очень умеренно, в обще было какое-то гнетуще впечатление.

– Что-то мне здесь совсем не нравится, – бубнил Ваха, – и ни одного человека на сотню миль, – добавил он.

Они переглянулись со Стивом.

– И вправду ни одного. Вот что не так, точно! – Стив понял, почему вспомнил про Хорту, не из-за их сопровождающей, а именно потому, что все было как тогда, словно кто-то обнял их и сгреб в охапку железной лапой.

– Держись рядом со мной, не отходи, к девице спиной не поворачивайся, – успел шепнуть Стив.

Ваха кивнул и подумал что-то недоговорил Дезмо и тут нащупал у себя в кармане пейджер, достал, глянул синий маячок поблескивал в полумраке коридора, толкнул Стива в плечо показал на подарок, тот кивнул:

– Все узнаем и тикать!

– Хорошо, – ответил Ваха.

Они подошли к большим дубовым дверям, те бесшумно распахнулись и перед ними возник: «зал Мира и Согласия», так гласила табличка на входе, все, что успел прочитать Ваха на русском языке, на других языках было написано то же самое, надо полагать.

В центре зала стоял стол буквой П, за ним сидели несколько роботов вполне приличного вида, но тоже весьма потрепанные. За время их пути им встречались новые, но видимо их сразу же перепрограммировали на нужды Крепости, и возможности достичь номенклатурных высот у них не было, а поднять мятеж они уже не могли, все программы о свободе воли, если таковые в них и были, были уничтожены.

Самый центральный робот, долго расшаркивался, кланялся, приветствовал их елейным голосом, и, в конце концов, поинтересовался:

– Кто они такие и цели их визита?

Парни заранее оговорили, что они галактические исследователи и у них сломался корабль, вернее запасы воды испортились и им необходимо их пополнить, а так как корабль шел на автопилоте и они были в анабиозе, то когда пришел срок разморозки они просто выбрали самую ближайшую планету, ей и оказалась – Крапивка.

– Как приятно встречать дорогих гостей, – снова задребезжал робот, – конечно, конечно поможем, всем, чем сможем.

– А где у вас люди, рептилоиды или еще кто? – не выдержал Ваха. Стив шикнул на него, но было у же поздно.

Компания переглянулась между собой, сидевший с краю справа, маленький робот, такие ремонтируют суда в полетах, юркий, лысый с перебитым лицом, заелозил, хихикнул и сказал:

– Начальство уехало, будут скоро, давайте провожу вас в ваши апартаменты.

– Нам бы одной комнаты достаточно, – сказал Стив, все еще пытаясь, сохранять дипломатичный тон.

– Конечно, конечно, – напевал робот и уже тащил их за собой.

В комнате они огляделись, Ваха было хотел тут же обсудить все, но Стив прижал палец к губам и начал методично обходить номер. Дюйм за дюймом, везде сплошь и рядом были подслушивающие устройства и видео камеры, он махнул Вахе, чтоб тот шел за ним на балкон. Там было ветрено, к краю балкона было не подойти стояли решетки, но прослушки здесь явно не было из-за сильно ветра, они были на самом верху башни, она была бы бесполезна.

– Что ты наделал?! – зашипел Стив на Ваху. – Мы могли договориться, а теперь ты все испортил.

– Подумаешь, какие нежные! – парировал Ваха. – Что такого, что я спросил про людей?

– Это очень старые модели, они как мастодонты, как динозавры, которые вымерли, в новейших моделях у роботов нет чувств, это слишком энергозатратно, но когда их только начали создавать, то хотели их сделать по образу живых существ и добавили им весь спектр ощущений кроме – сексуального.

Были разные эксперименты, но потом ученые дружно пришли к заключению, что это излишне, так как даже у самых спокойных роботов, со временем портился характер. Они становились упрямыми, спесивыми, обижались на любую мелочь, саботировали работу, не выполняли обязанности, в обще вели себя как засидевшиеся в конторе сотрудники, которым уже больше нечего ждать, перспектив никаких – впереди только уничтожение. Такие будут хвататься за любую соломинку лишь бы усидеть на своем месте, пусть даже ничего не делая, совсем ничего.

– Понятно, – грустно кивнул Ваха, – было знаем, что теперь делать?

– Это я у тебя должен спросить, ты у нас с такими личностями специалист по взаимодействию.

– Я так себе специалист, – отнекивался Ваха, – я от них бежал только пятки сверкали. У вас-то, что с ними со всеми делали?

– Уничтожили, пожал плечами Стив. – Просто собирали всех в приказном порядке, изымали из семей, производств и всех уничтожили, даже на переработку не пускали, боялись, что это заразно. Тут, понимаешь какая штука, у живого организма есть шанс не скатиться в такое, его держит семья, дети, его достижения успехи, личностный рост, развитие, но тут, когда существо понимает, что в нем нет больше необходимости…

Люди, например, у вас в вашей цивилизации шли на пенсию: занимались внуками, детьми, путешествовали, хобби там всякие, да это у многих так. Но робот, который понимает, что это только его работа, начинает осознавать свое рабочее место как что-то личное, что-то его, что он должен теперь уступить другому. Сама мысль, что без него тут прекрасно обойдутся, тяготит их настолько, что они готовы сделать, что угодно, но лишь бы остаться на своем месте, даже убить живое существо.

– Эх, – вздохнул Ваха, ероша волосы и почесывая затылок, – ладно, есть несколько вариантов: первый долгий – втереться к ним в доверие, восхвалять их могущество и прочее, но на это у нас попросту нет времени; второе – это пойти по вашему сценарию ликвидировать, может быть даже всю Крепость. Рыба гниет с головы, но это и неважно, все, что нам надо узнать, наша цель. Где Книроп, может они держат его в заточении, может быть он мертв?

– Нам некогда возиться с этой кучкой маразматиков, ты прав нам нужен Книроп, нам надо его найти или того кто знает, что либо о нем, – согласился с ним Стив.

Ветер усилился, деревья за пределами Крепости качались, словно исполины под его завихрениями. Стив смотрел вниз, там внутри стен не было ничего живого, совсем ничего ни зеленого кустика, он вспомнил – холодок по спине, пока они шли до транспортера.

– Мы идиоты, Ваха, предчувствие никогда меня не подводит – лес, там были подсказки. Здесь нечего делать! Пора уходить отсюда, вызывай сэра рыцаря!

Ваха нажал кнопку. Где-то в кабинетных недрах среди богатой роскошной обстановки, которую привезли с украденных кораблей, словно полусонные мухи слонялись из угла в угол главы разных кабинетов, министры и их замы, они уже решили, что на рассвете препарируют людей на потеху публике, как это делали постоянно. Они уже давно ничего не изучали и не проводили никаких исследований, как это было в давние времена, когда в Крепости жил хозяин, но потом хозяин сильно состарился, и начал задумываться о смерти – им это не нравилось, хозяин означал стабильность. Они были за стабильность.

Крепость тогда была цветущим оазисом, роботы блестели, тут и там сновали разные инопланетные существа, хозяин стал проводить с ними много времени, костяк почувствовал неладное и потихоньку начал уничтожать конкурентов: кто в лесу пропадет, кто заснет – не проснется.

Юркий робот предупреждал: нельзя так – хозяин догадается, в один прекрасный день хозяин пропал, его не было нигде, вот утром он гулял в своем садике и сидел у пруда, и вот его нет – словно растворился. С тех пор старший приказал – уничтожить всю растительность.

Глава 9. На солнце вдоль рядов кукурузы 1

У Дезмо включился передатчик – пора. Все надо сделать быстро и оперативно. Он был максимально спокоен, эти качества нужны были ему как пилоту авиации, когда необходимо действовать в экстремальных условиях. В голове у него заиграла песня:

На солнце вдоль рядов кукурузы
Мы пойдем с тобой, и мы выживем.
Несмотря ни на что, мы будем живы.
Даже, если весь мир будет желать нашей смерти.
Мы будем жить несмотря ни на что.
Мы должны идти вперед,
Ведь нам нельзя смотреть по сторонам.
На солнце вдоль рядов кукурузы.
Только вперед, только прямо.
Даже если кто-то из нас умрет.
Даже если погибнут тысячи.
Мы должны идти во имя нашего
Бессмертного лидера, во имя страны.
Мы должны умереть, славя его имя,
Имя, которое забудут в веках.
Но мы помним пилота, того что вел нас
Дорогой жизни, когда был мир.
Мир, который мы так не ценили.
Мы ругались друг с другом,
Мы не замечали страшного прошлого,
Прошлого, которое решило вернуться