Визави французского агента

Конечно, я знала, Бернар купил себе отличного восьмилетнего буденовского коня, поставил его на ипподроме, и я раз в неделю ездила на нем. Тогда он вывел его перед конюшней, и сказал:

– Зовут его Резон, он еще диковат, стоял почти год без работы, но через месяц, полтора, можешь на нем ездить сколько захочешь.

– Да мне некогда, да уже и возраст…

– Ладно тебе! Возраст у ней! Конь выезженный, я плачу за постой, тренеру, ветеринару. Я предупредил, чтобы ты могла приходить, когда захочешь.

– А вдруг ты тоже придешь?

– Тогда я возьму для тебя другую лошадь.

Так и выходило, когда он неожиданно приезжал, я садилась на другого коня, и мы вместе выезжали на круг.

Там я и услышала неприятную историю, которая приключилась с Софи.

– Она стала вести себя со мной как маленькая женщина! – жаловался Бернар. Сначала, я принял ее поведение за ее взросление, а потом она заявила, что знает, что я ей не родной отец, что она давно от меня без ума. С пеленок мечтала выйти за меня замуж, а теперь, когда узнала, что мы не родные, просто открыто предлагала мне себя. Вот ты столько лет преподаешь детям, разве четырнадцатилетние так себя ведут?

– Ну, ты как с луны свалился! И в десять лет бывают такие потаскушки! Пардон! А уж к четырнадцати девчонки уже не могут учиться, у них чувства!

– Я ей объяснял, что я считаю ее дочкой и что просто не могу видеть в ней женщину, и вообще, я уже старый… А в гостинице на Мальдивах, куда мы с ней уехали на Новый год, она залезла ко мне голая, когда я принимал душ! Я чуть с ума не сошел! А она: «Видишь, ты совсем не старый, ты меня хочешь!» Ты понимаешь, Надежда, это был просто кошмар. Я так разъярился, что выкинул ее из ванной, а потом избил мокрым полотенцем! Нет, ты представляешь – я!

– Вообще-то плохо представляю: тебя, голого, бегающего за девчонкой с мокрым полотенцем!

– Она, конечно, надулась. Мы не разговаривали целую неделю, но потом вроде смирилась, смыла с лица боевую раскраску, сменила мини юбочку на джинсы и стала нормальной девочкой. Но я уже не знаю, что от нее ждать, просто каждая наша встреча для меня как… ну, не знаю… Даже обнять, как прежде, трудно. Я стараюсь вести себя как раньше, но всё приобретает некоторую двусмысленность.

– У нее должно быть много занятий, чтобы дурь вылетела из головы.

– Уж об этом я позаботился. Кроме основных предметов, у нее серьезные занятия айкидо, музыка, вокал. К счастью, Варда мне на ушко шепнула, что у Софи появился ухажер, они познакомились в Берне. Мальчик русский, учится там в закрытом учебном заведении. Рановато, конечно… но уж лучше, чем такое…

Он так сокрушался, что его конь почувствовал себя свободным и решил попастись, резко потянувшись к прошлогодней, сухой траве, торчащей из мерзлой земли. Бернар спешился, ослабил подпругу и сел прямо на землю, держа повод в руке. Я присоединилась к нему, подстелив куртку. Мы сидели, прижавшись друг к другу, а лошади, как будто понимая, стояли спокойно.

– В этом году она заканчивает колледж…

– Ей уже 16 лет?

– Чужие дети растут быстро, ты же знаешь! Кстати, твоей дочке сколько?

– Пятнадцатый.

– Твои дети при тебе! А Ольга не хочет, чтобы Софи жила с нами…

– Зато она так тебя любит!

– Её любовь меня душит, я стараюсь держаться от неё подальше….

– Ну как ты можешь, она готова на все ради тебя!

– Готова на все только для себя, ей хочется, чтобы я был с ней, и она костьми ляжет и добьется своего, и потом, у нее есть Сережа.

– Ты знаешь?

– Боже, кто же этого не знает? Его жена и то уже давно в курсе, но почему-то только сейчас подала на развод.

Я была потрясена, мне казалось, что Ольга была вынуждена вступить в связь с Сергеем, что это было недолго… Я перестала что-либо понимать в этой ситуации.

Бернар встал, поправил седло своему коню, подержал мне стремя и сам легко вскочил на своего коня.

– Надо подумать о платье для Софи на выпускной бал! – крикнул он, пришпоривая коня. И мы понеслись по большому кругу ипподрома.

Бешеный галоп, когда кони все время прибавляют, заводясь друг от друга, стремясь выиграть скачку, ты чувствуешь закаменевшее тело коня, которое превращается в снаряд, летящий не разбирая дороги. Вообще-то это довольно опасно, но если доверяешь лошади, то этот полет ни с чем несравнимое удовольствие!

29 апреля. Почти каждый год мы с Ольгой отмечали этот день, день рождения Полины. В этом году ей должно было быть двадцать лет. Последние три года Ольга не получала никаких известий о ней. Мама, которая поддерживала активную переписку со своим бывшим зятем, неожиданно умерла от обширного инсульта. Последние новости были о том, что Полина оканчивает лицей Нанте.

– Интересно, почему она учится в Нанте, а не в Париже?

– В Париже она жила только в младенчестве, а потом по разным пансионам. Оливье не хотел ее видеть, ни разу ее не навещал, хотя исправно платил за обучение и посылал моей маме фото, мол, все хорошо.

– Ты хоть фотографии её видела?

– Мама категорически отказывалась мне их показывать, ты же знаешь, как она ко мне относилась после развода. Я увидела их после ее смерти.

– Точно! Помню её слова – «не мать, а ехидна»!

– Вот-вот! А Оливье – распрекрасный муж и отец!

– Давай выпьем за здоровье Полины, и чтобы у нее было все хорошо!

– Мне кажется, что я бы её очень любила!

– А, кстати, Бернар знает о ней?

– Я не говорила, но, может быть, что-то знает. Во всяком случае, со мной он о ней никогда не говорил…

– А про Анну есть вести?

– Понимаешь, то, что происходит с моими дочерьми так далеко от меня, кажется рассказами из какой-то книги. Анна… Я знаю, что ее муж погиб, Оливье хотел ее забрать домой, но она отказалась. Её взял к себе в дом старший брат мужа, уж не знаю в качестве второй жены или просто прислуги, и у нее от него тоже мальчик, – Ольга брезгливо поморщилась, – видишь какие-то истории из жизни дикого Востока.

– Боже мой! Может быть, её эти дикари не отпустили?

– Может быть, но это все так далеко и непонятно… Мне бы здесь разобраться! Бернар пропал, должен был вернуться из командировки в начале марта и вот – исчез! Я не знаю, что и думать. Сергей уже несколько раз спрашивал меня, где Бернар? А я-то откуда знаю? Бернар уже давно ничего мне не рассказывает! Я, конечно, пытаюсь что-нибудь разузнать. До его отъезда спросила, куда он на этот раз, а он мне:

– Сейчас я занимаюсь контрактами на поставку горячего кофе из Бразилии для военного ведомства, понимаешь, специальные контейнеры, авиаперевозки… У нас ведь не умеют варить кофе!

Я честно доложила, ну, ты понимаешь, а мой куратор так ржал, что все сбежались – позорище! Теперь я больше его ни о чем не спрошу!

Мы хорошо посидели в тот вечер, Ольга говорила без конца – ей надо было выговориться.

Положение Бернара было довольно шатким, с одной стороны он возглавлял важный отдел, и его начальство было им довольно, а с другой стороны параллельные службы все время пытались давить на него, чтобы получить как можно больше материальной выгоды… У разных начальников почему-то было своеобразное представление о пользе для страны. Некоторые путали с ним свое собственное благополучие.