Кентавр. Книга II

Красавица-анайверка ударила молоточком в большую золотую тарелку, и я помчался вперёд. Ветер приятно холодил лицо и грудь, я скакал легко и быстро, в прыжке взлетел над речкой Каменкой и приземлился в воду в искрящейся туче брызг. Впереди зеленела трава и виднелись голубоватые горы, возвышавшиеся над дальней гущей леса. Я чуть сбавил темп и уже не летел карьером, а перешёл на чуть более спокойный ровный, уверенный галоп; впереди было высокое и довольно широкое препятствие из огромных вековых стволов деревьев. Даже для сильных кентавров это – непростой прыжок. Но я справился – перелетел брёвна и удачно приземлился на ещё не вытоптанную траву. Преодолел ещё два похожих препятствия и помчался на поляну, где были приготовлены мишени для стрельбы. К стрелам для соревнований мы привязываем разноцветные лёгкие ленточки с вышитым именем участника, по которым судьи и определяют, кто стрелял. Все мои стрелы с тёмно-синими ленточками попали точно в цель, и я поскакал дальше, в горы, заметив, однако, что не только Аталион приготовился к стрельбе, но одновременно с ним и бурый кентавр. Скоростной участок пути остался позади, в горах нужно было скакать более осторожно, не сбивая дыхания и не слишком сильно разгоняясь по коварным тропинкам. Дышать было труднее, длительные подъёмы выматывали, но я всё бежал вперёд. В какой-то момент понял, что по голому камню тропы раздаётся стук не только моих копыт. На крутом вираже горной винтовой дороги, ведущей к вершине, я обернулся и увидел на расстоянии всего-то пары конских корпусов, Эррата. Я чуть прибавил ходу, но он не отставал, наоборот, смог меня догнать. Дорога была очень узкой: обогнать меня возможности не было, и он скакал сзади, буквально наступая мне на пятки. На спуске бурый чуть толкнул меня, но обгон опять не получился. Впереди послышался шум водопада.

Горная дорога резко обрывалась перед ним, дальше тропинка выбегала уже за ручьём, гораздо ниже уровня обрыва. Я чуть сбавил темп и приготовился к прыжку и в этот момент соперник толкнул меня плечом, раньше оторвавшись от земли. Перед глазами заискрились блики скользкого от воды камня – я не удержался на тропе: полетел вперёд и вниз, сорвавшись с обрыва. Падая, я успел закрыть руками голову, но вот ногой и рёбрами ударился очень сильно о камни ручья. От боли у меня перехватило дыхание, и я чуть не захлебнулся водой, не в силах поднять даже голову. Холодная вода ручья притупила боль, и я всё-таки смог встать на ноги. Чуть перевёл дыхание, стоя под холодным потоком воды. Увидел, как мчится Аталион и перепрыгивает ручей. На миг он обернулся:

– Орион?

– Беги!

Я посмотрел на своё разбитое колено – кожа треснула, текла кровь, но я всё-таки смог согнуть ногу. И в тот момент я решил, что не сойду с маршрута – выиграю у этого бурого, во что бы то ни стало. Сверху на тропе раздался гул копыт приближающихся кентавров. Я перешёл ручей, оскальзываясь на камнях, и как только почувствовал твёрдую землю под ногами, пустился в погоню. Изо всех сил постарался сконцентрироваться на скачке, забыть про ушибы и боль в ноге. Но это было не так просто: с каждым скачком по колену словно проводили ножом, а я мчался вверх, на пологую вершину, где у меня мог появиться шанс, а могла и погибнуть последняя надежда на победу. Я увидел мишени, уже поражённые моими соперниками – из-за коварного ветра Аталион промахнулся два раза – только три стрелы с белой ленточкой попали в цель! И всего две стрелы Эррата с красной! Я перевёл дыхание и приготовился к стрельбе. Сегодня Аэр, Стихия Ветра, был на моей стороне и не пытался мне помешать. Я попал во все мишени и был счастлив – у меня появлялся шанс в этой неимоверно тяжёлой гонке побороться за победу. Судья на выходе со стрельбища, крикнул мне:

– Ты бы поберёгся, Орион! Может, сойдёшь?

– Я пойду до конца! – воскликнул я, промчавшись мимо.

Так уж получилось, что я опередил и Аталиона, и Эррата, пока они бежали штрафные круги. Теперь нужно было сохранить преимущество и не дать себя нагнать. Но чем большее расстояние я покрывал, тем труднее мне было бежать и сгибать повреждённую ногу. Не было уже той лёгкости и гибкости в беге, только усилия и боль. Впереди темнела широкая расщелина. Глубиной она была ярда четыре, и такая же в ширину. Раньше я с лёгкостью её преодолевал, а теперь не был уверен, что получится. Хватая ртом воздух и сильно отталкиваясь задними ногами, я разогнался и прыгнул – перескочил, вскрикнув от боли, когда приземлился на передние ноги. Голова чуть закружилась, а в глазах потемнело, но я продолжал скакать, радостно ощущая под копытами мягкий мох предгорий. Стрельбище уже скоро. Поляна на опушке леса наполнилась зрителями. Я проскакал к участку для стрельбы в тишине: во время стрельбы было не принято кричать и отвлекать участника. Натянул тетиву – первый выстрел точно, вторая стрела… через темп… точно, я приготовился спустить третью стрелу и почувствовал резкий удар в правое плечо, чуть не сбивший меня с ног. Остановился, стараясь не упасть. Нога и плечо дико болели, голова кружилась, а в руках появилась дрожь. В плече торчала стрела с чёрным оперением. Я попытался прицелиться, назло тем, кто хотел меня остановить, но мишень уже не была такой чёткой, а правая рука совсем онемела. Сердце стучало так, как будто я продолжал галопом нестись по полям. Передо мной тёмным вихрем промчался бурый кентавр, точно поразив все мишени. Я опустил лук вниз, под возбуждённый крик толпы глядя на кровавые капли среди яркой зелени травы. Ко мне подбежал судья Эрос – рыже-чалый кентавр с проседью. Он взял меня под руку и развернул к зрителям:

– Орион ранен. Я снимаю его с маршрута.

Эрос повёл меня в сторону от толпы, по дороге сообщив, что уже дал команду оркам обследовать вместе с волками тот участок леса, откуда в меня стреляли.

– За всю историю Состязаний никогда не было такого безобразия! – возмущённо причитал судья.

Мы подошли к деревьям, и он приказал мне крепко обхватить руками берёзу. Стрелу нужно было вытащить – чем скорее, тем лучше. От резкой боли ноги подкосились, но я удержался от падения, проронив только короткий сдавленный стон. Изо всех сил вцепился в ствол дерева, задыхаясь в волне жара, накрывшей всё тело.

– Да, Орион, сила воли у тебя есть, а вот совести у кого-то нет, – задумчиво проговорил Эрос, рассматривая чёрную стрелу с тройным наконечником. Кончики стрелы, словно ёлочкой располагались один над другим. Никто в Эльфийских Землях не делал таких стрел.

– Эта стрела разрывает тело, когда вытаскиваешь её. Какая же тварь посмела это сделать?

Я чуть развернулся, боком прислонившись к стволу дерева и зажимая рану левой рукой:

– Это… тёмные эльфы… наверняка!

– Кто? – одновременно спросили меня Эрос и прибежавший эльф-лекарь.

– Наши враги… они живут… в пустыне. Аталион должен… собрать Совет.

На белоснежной Шакире в сопровождении тивров примчалась взволнованная Арина. Мне оказали помощь, зашили раны и приложили травы, забинтовали, но чувствовал я себя всё равно ужасно. Столько усилий – и всё напрасно. Я выбивался из сил только ради того, чтобы в меня, как по мишени, выстрелил какой-то неизвестный подлец. За что? Или зачем? Ещё больше расстроился, когда узнал, что победил Эррат, а не Аталион. Я шёл, хромая, через Стан Анайверов, в сопровождении Арины и тивров, когда увидел, как бурый кентавр с венком из красных роз на голове и крупным рубином, висевшем на золотой цепочке, повязанной на шее, весело рассказывал что-то молоденьким анайверкам. Он даже не взглянул в мою сторону. Порядочный кентавр извинился бы за то, что ненароком толкнул на маршруте. В порядочности этого дикаря Эррата я уже и раньше сомневался, ну а теперь, глядя на его довольную физиономию с белоснежной улыбкой, засомневался ещё и в том, так ли уж ненароком он меня ударил плечом?

– Мы поставим палатку в лагере или вернёмся домой? – спросила Арина.

– Мыостанемся здесь. Поболеем за Аталиона и Феликса. Кормят тут отлично. И здесь… безопасней.

– В самом деле?! – удивилась Арина.

– Да… Тут свидетелей больше. Если кто-то решил меня убрать, здесь ему это совершить будет труднее, чем возле одинокого домика в степи. Впрочем, я не уверен, что меня хотели убить.

– А что же ещё?

– Стрелу выпустил мастер в своём деле. Он хотел меня лишить возможности стрелять, но убивать в его планы не входило.

Не удивительно, что в такой ситуации о загадочных тёмных эльфах к вечеру знали все. Сарафанное радио распространяло слухи быстро, а подробности каждый выдумывал на свой вкус в зависимости от богатства фантазии. Эрос был мудрым анайвером и не сказал, что именно я что-то знаю об этом, так что ко мне особо не лезли с расспросами. Меня навестили Аталион и Теонор – вождь белых единорогов. Им я рассказал о том, как меня, видимо, намеренно, пытались убрать с соревнований.

– Так этот Эррат тебя сбил на маршруте и даже не извинился?! – возмутился Аталион.

– Да. Всё так. Свидетелей не было, и нет смысла поднимать шум. Но я хочу, чтобы об этом знали судьи, поговори с ними, Аталион: стоит приглядывать за бурым кентавром.

Поздно вечером мои опасения насчёт тёмных эльфов подтвердились. Ко мне в палатку вошёл Эрос:

– Добрый вечер. Как ты, Орион?

– В порядке. Но на этом Празднике Летнего Солнца мне больше выступить не удастся.

– Ты был прав: это дело рук чужого народа. Хуры с волками взяли след охотника: он стрелял с дерева, а потом сел на огромного вепря и ускакал к морю. Там его след оборвался. По берегу гулял только кабан, свирепый, как демон: он убил двух волков, прежде чем его прикончили орки. Тёмный эльф (или кем был тот всадник), ушёл в воду Далёкого моря.

– Он наверняка найдёт способ добраться до незаселённого берега Рубиновой реки и вверх по течению вернуться в Чёрные горы, а оттуда до Северной пустыни рукой подать.

– Давай соберём охотников и изловим его.

– Не стоит. Он всего лишь пешка, наверняка, выполнял чей-то приказ. Он меткий стрелок и убил бы меня, если бы захотел. Его задание было – вывести меня из игры. Своего он добился. Совет нужно собрать сразу же после Состязаний – кто-то затевает коварный план. Я пытаюсь понять его суть, но концы с концами не сходятся.

Оставшиеся дни Состязаний я провёл среди толпы зрителей, наблюдая за скачками, прыжками, плаванием, боем на мечах и копьях, стрельбой и борьбой. На соревнованиях для эльфов Феликс чуть-чуть обошёл Веора, они соперничали между собой постоянно и без всяких чёрных мыслей, они были как мы с Аталионом. Вождь анайверов по итогам Состязаний занял только второе место. Победил Эррат с Чёрных Гор. Мне не нравилась его победа, и здесь были не только личные счёты; во время поединков в борьбе он слишком откровенно продемонстрировал свою тягу к насилию: очень долго удерживал соперников в опасных захватах, даже после команды судьи прекратить. Аталиону он чуть не сломал руку: отпустил вождя, только когда он стал кричать от боли. Альтэна, молодого добродушного борца, он душил до потери сознания. Ему выносили предупреждения, но всё равно он везде был первым и получил свой главный приз и внимание молодых поклонниц. Как по мне, так всё это выглядело просто отвратительно. Но чем-то этот темнокожий кентавр буквально очаровывал толпу! На его пороки мало кто обращал внимание, он стал за этот период Состязаний таинственным незнакомцем, романтичным героем с гор. Я поражался тому, как слепы стали анайверы, эльфы, единороги и орки! Что же случилось? Что стало причиной? Магия? Чары? Если это и было какое-то колдовство, то на меня оно явно не действовало. Не только на меня. Но тех, кто хмурился при упоминании имени бурого кентавра было гораздо меньше, чем тех, кто восхищённо улыбался.

Следующая ночь прошла бы спокойно, если бы не тивры. Около полуночи протяжно завыл Ариас, ему подпели Сара и Спарта – и понеслось! Вскоре весь лагерь гостей был оглашён печальным и берущим за душу пением тивров и волков. Хозяева честно пытались прервать этот дикий концерт, но то здесь, то там снова слышался вой с пронизывающими скорбными нотами.

– Это полнолуние? – спросил я Арину. Я знал, насколько хорошо она чувствует тивров и может прекрасно объяснить происходящее.

– Нет. Это беда.

– О чём они поют?

– Это скорбная песнь, кто-то покинет этот мир раньше срока, уже очень скоро.

На следующий день с самого утра эльфы и орки старательно накрывали поляну всевозможными вкусностями: были дичь, фрукты и овощи, эль, вино и квас (по рецепту Арины). Тивров и волков тоже не обошли вниманием: им также полагалось угощение, несмотря на ночную выходку. Со мною рядом сидели Арина и Уирс Непоседа (мой родственник, сам не имею представления, насколько дальний), очень общительный и весёлый кентавр. Напротив – Аталион Ведающий Тайны Звёзд; сегодня он выглядел усталым и задумчивым, наверняка был расстроен таким результатом Состязаний. Теонора, вождя белых единорогов, моего старого приятеля, я нигде не заметил, а вот Эррата видел: он сидел в окружении анайверок со своей бесстыдной улыбкой, без устали слушая их болтовню. Каждый король эльфийских племён вставал и произносил благодарственную речь в адрес организатора Состязаний – вождя анайверов. Большинство гостей слушало, не притрагиваясь к еде, но особенно нетерпеливые начинали потихоньку что-то поедать.

– Орион, – услышал я шёпот с левой стороны, – фазанчиком не поделишься? Хоть крылышком? А то мне что-то такое маленькое положили, должно быть, куропатку, – пожаловался Уирс.

Я пододвинул к нему своё блюдо:

– Хоть всё бери. У меня аппетита нет.

– Вот спасибо! Настоящий друг!

Уирс рядом довольно расправлялся с фазаном, а я всё теребил в руке стакан кваса, действительно, чувствуя, что есть не хочется. Может быть, от того, что вдоволь наелся, пока всю эту неделю ходил в зрителях, а может быть, после ночного волчьего концерта ничего в горло не лезло. Так или иначе, я терпеливо слушал речи королей и вежливые реплики Аталиона. Вскоре все дружно подняли тост за победителя Состязаний и начался пир. Блюда менялись, я ограничился мандаринами и квасом. Когда я очищал от кожуры очередной мандарин, Уирс схватил меня за руку, вцепившись изо всех сил:

– Помоги!

– Уирс?

Анайвер завалился, рухнув на меня всем своим весом. Отведя с его лица густую чёлку, я увидел широко раскрытые глаза – глаза мёртвого кентавра. Я вскочил на ноги резко, из-за больного колена чуть не свалившись на Арину.