Сколько звезд-то на небе, глянь,
Сколько слов-то, да всё не те,
Гимны внутренней пустоте.
Рисовал, говорит, эскиз,
Но талант молоком прокис.
Суть искусства – над тьмой карниз.
Ты изводишь себя на бис.
Если вдруг не сорвался вниз,
Всё равно
Слишком видишь
Низ.
***
Подбегают тревожно и хлопают по плечу,
Повторяют: как глупо!
Бессмысленно!
Чересчур!
Успокойся,
Не хочешь в больницу?
Пойдем к врачу.
Ну а я, как дурак, всё кривляюсь и хохочу.
Я таскал одинокость веками – ненужный груз,
Доставал свое сердце, краснющее, как арбуз,
Выбирали, стучали и пробовали на вкус.
Ничего – говорили – подумаю и вернусь.
Иногда возвращались.
Когда заживал порез.
Веселились: а помнишь с тобою?
А помнишь – без?
В общем было и было. Уже не имеет вес.
Так что нечего землю копать, если видишь крест.
И теперь всё равно: не доволен, не огорчен,
Отмерло всё, что в прежние звонко и горячо.
Это словно безглавому встретиться с палачом.
Я смеюсь. Мне легко.
Мне не плачется.
Ни о чём.
***
Леша гуашью рисует в альбоме домик,
Леша не знает о ВУЗе, долгах, дипломе,
Леша не пьет всё подряд на общажных тусах.
По воскресеньям он молится Иисусу
Вместе с бабулей.
Разглядывает иконы.
И самолетики сбрасывает с балкона.
Леша гуашью рисует машину «Ниву»,
Леша легко представляет, как быть счастливым,
Леша мечтает всю жизнь посвятить картинам,
Бабушка шепчет: «Кто знает, какие пути нам…»
Леша не слышит, как мама спустя лет десять
Крикнет: «Да кто твои кляксы решит повесить!»,