Жизнь собачья

Жизнь собачья
Н. Магуто

Возьмет человек собаку, поводок, выйдет на улицу, глянет на солнце или звезды, и начинает до него доходить, что не все так плохо, как ему казалось, что жизнь все-таки прекрасна. Ведь все вокруг его: небо, солнце, звезды. Вся Земля его, моя. И даже листья, что на деревьях шелестят. Они же радуются, увидев нас, здороваются, потому что мы им нравимся. Скучно им без нас. Они же тоже живые, и им тоже хочется поболтать, пошелестеть.

Люди, послушайте и поймите, ведь мы ничем не хуже вас. Мы так же любим и также страдаем, так же радуемся и так же грустим.

Сейчас я вам все по порядку расскажу. Что с одного на другое прыгать?

Н. Магуто

Жизнь собачья

Люди? – Кто они такие? – Откуда взялись? – Сильные – Так мне, во всяком случае, кажется. Умные, – чаще всего. И добрые, – если настроение хорошее. Конечно, порой они нас не понимают. Думают, что знают лучше, что делать, как себя вести, чем заниматься. Хотя, откуда им знать? У них одно в голове, у нас другое. Но это все ерунда. Самое главное, они нам нужны, – мне, другим, всем.

Не зря, когда на свете появился первый пес, он, конечно, сразу же понял, что одному жизнь не сахар, нужен хозяин, и тогда, – молодец был парень, отправился на его поиски.

Долго бродил, искал, вынюхивал, выслеживал и, наконец-то, нашел. Он же был не дурак, мой предок, и быстро осознал, что бегать по лесам, добывая себе пропитание, отнюдь не здорово.

Кто-то должен быть рядом, о ком-то нужно заботиться, с кем-то нужно играть. Так они и появились – люди, а все их россказни, про то, как они нас приручили, просто детские сказки.

И еще, говорят они потомки обезьян. Я, конечно, спорить не буду, не до того, но уверен, свою лапу мы к этому делу тоже приложили. Больно точки зрения у нас на многие вещи совпадают.

Что не верите? – Зря – Представьте себе их жизнь без нас – Не жизнь, а мука. Кто их будет охранять, развлекать, учить уму разуму. Они же, как дети, думают, что им все по зубам, а на самом деле насоздают себе проблем, а потом мучаются, расхлебывают. То работа им не нравиться, то спать охота, то денег мало. А по правде говоря, все замечательно. Только они этого не знают. И тут мы приходим на помощь.

Возьмет человек собаку, поводок, выйдет на улицу, глянет на солнце или звезды, и начинает до него доходить, что не все так плохо, как ему казалось, что жизнь все-таки прекрасна. Ведь все вокруг его: небо, солнце, звезды. Вся Земля его, моя. И даже листья, что на деревьях шелестят. Они же радуются, увидев нас, здороваются, потому что мы им нравимся. Скучно им без нас. Они же тоже живые, и им тоже хочется поболтать, пошелестеть.

Но люди, – они смешные, – смотрят, а не видят, слушают, а не слышат, а сами думают, что очень умные…

Может так оно, конечно, и есть, но ведь самого главного они не понимают. И в этом мы, ребята, должны им помочь, – помочь прозреть. Они же слепые, как щенки. Мучают себя, с кем-то ругаются, кому-то что-то доказывают, а не знают, что нужно просто любить – жизнь, себя, нас, все вокруг. Вот так – Ну да ладно, это все лирика. Что-то меня сегодня на душевное потянуло. Обидно ведь, когда вместо смеха и радости видишь грусть и слезы. Кажется, что человеку еще нужно, все у него есть: две ноги, две руки, голова, – вот только хвоста нет. Но это же мелочи! Так нет же, дай ему покомандовать, поруководить. Он же не может без этого, жизнь теряет всякий смысл. И тут мы, вот мы.

Конечно, мы тоже не сахар. Порой и среди нас попадаются отдельные представители, которых хлебом не корми, дай подраться, поругаться. Но, поверьте, таких не много. Тем более, не зря говорят, каждая собака похожа на своего хозяина.

Вот мы и стараемся, – быть похожими.

Ну да это я так. Люди, они, в принципе, хорошие. Я с плохими, во всяком случае, не встречался.

К чему я все это говорю? – Кажется мне, что пришло время, объяснить, кто мы такие, как живем, что чувствуем.

Люди, послушайте и поймите, ведь мы ничем не хуже вас. Мы так же любим и также страдаем, так же радуемся и так же грустим.

Сейчас я вам все по порядку расскажу. Что с одного на другое прыгать?

Была, не была. Рождение

– Брр – Холодно – Не хочу! – Не хочу!!! Не хочу!!! – Не тяни меня! Слышишь?! Не тяни! Глухой что ли?! Маленький я еще! Маленький! – Мама, мама! Спаси! – Я плакал, кричал, старался изо всех сил зацепиться за что-то родное, теплое, – но все попытки заканчивались ничем. Какая-то страшная сила тащила меня наружу, старалась выплюнуть, избавиться от меня, такого маленького, нежного. А ведь я никому ничего плохого не делал, спал и ел, ел и спал. Вот и все. И вдруг разом все изменилось, тепло, тишина пропали. Свет, шум, гам вокруг, и страшно, очень страшно – Ну, вот, опять! Толчок, все дрожит, стены сдвигаются, дышать нечем. Еще секунда и меня, такого хорошего, ласкового, эта темнота раздавит словно комарика.

И тут перепугавшись в конец, я заорал во все горло: – Я сам! Сам – могу! – Не тяни меня! Не тяни! Больно! – Поднатужился, собрал волю в кулак и высунул нос наружу – Прохладно и запах, – какой-то странный запах. Такого я точно еще не нюхал.

– Кто тут? Задал я волнующий вопрос и попытался вновь спрятаться. Но где уж там. Стоило мне только показаться, как кто-то подхватил меня, и вытащил из норки без зазрения совести.

Бог мой! Что случилось? – Кто такие? – Как страшно – Вроде не рычат, не лают. И руки добрые, ласковые и мне почему-то знакомые. И пахнут вкусно – Собравшись с силами, я громко прокричал:

– Тебя как зовут? Но из горла вырвался едва слышный писк.

Слышала или нет? Вроде слышала. Ничего, что голос не тот. По-моему, я ей понравился.

Точно, понравился.

– Посмотри на меня, ну посмотри, – принялся уговаривать я ее, – Видишь, какие лапки, а хвостик – Красивый, правда? Поцелуй и отдай меня мамке.

– Маленький ты мой, хорошенький – Как же тебя назвать? – Ага, – Борюнчик, будешь Борькой.

Сергей, правда, прелесть? А нос, какой огромный – Лариса, Лариса – следующий…

Вот так я и появился на свет. Не только я, но и остальные. Оказалось, что всего нас пятеро, и что у меня еще две сестренки и два братика. Здорово, правда? – Вылезли мы на волю и не успели даже прийти в себя, как нам почти тут же всем до одного нацепили какие-то тряпочки. А потом – давай нас тискать, рассматривать, словно у одного три лапы, а у другого пять, или пара хвостов и все лишние. Смешные, можно подумать, мы какие-то глупые, забудем хвост или лапу. Правда, это я потом понял, а тогда было как-то не по себе, холодно и непривычно. Лежал и мучился. «Ну, зачем? – Зачем я здесь?». Эта мысль не давала мне покоя. Хотелось вернуться назад, свернуться в комочек, почувствовать тепло и защиту. Но, увы, все попытки найти обратный путь заканчивались ничем. Правда, с третьего раза удалось наткнуться на что-то теплое и вкусное. Через пару глотков здорово полегчало.

Вот оно счастье, совсем рядом, еще немного, и мне тут понравиться. И вдруг – Ты кто!? – Ты что толкаешься!? Сильный, да, сильный? Не дам, не дам! – Мое!!! – Возмущенно вскричал я.

Но что-то упорное, царапучее настойчиво сдвигало меня с райского места. Слезы брызнули из носа. – Я тоже хочу!!! Закричал я, из последних сил пытаясь зацепиться за мамку – Но где уж там – Обидно стало до слез. Лежал себе, никому не мешал, ничего плохого не делал, и на тебе.

Чуть успокоившись, я пригрозил обидчику: – Ничего, я тоже парень не промах – Я тебе устрою! Будешь наезжать…

Нахал даже не обернулся. Он продолжал упорно чавкать. И тут откуда-то сбоку послышался слабый писк. Кто-то вежливо попросил его пропустить. Девчонка – Что? Тоже хочешь? – Поинтересовался я. В ответ незнакомка лизнула меня в нос. Я разомлел. – Давай, подтягивайся, девчонкам нужно уступать. А ты хорошенькая, и губки у тебя нежные. Укладывайся рядом, вдвоем теплее…

«Мама, – Мама, я так тебя люблю. Дай поцелую – А спать хочется – Почему, интересно? – Все, была, не была – Спать».

* * *

Время летело, – утро, вечер, – утро, вечер, – и наконец-то я понял, что родился собакой.

Это значит, что у тебя четыре лапы и хвост, и говоришь ты как-то странно. Тебя, конечно, понимают – свои, но люди – То ли не слушают, то ли языка нашего не знают. Я уж и так, и этак объясняю, чего хочу. А они, как нарочно, все наоборот. Конечно, не всегда, но часто.

Зато все тебя любят, гладят, ухаживают за тобой, а сильнее всех тебя любит мамка. Лижет, целует, защищает. У нас ведь у каждого свой характер. Один веселый и добрый, другой задиристый и нахальный. Вот и приходится день за днем отстаивать свое место под солнцем.

Иначе заклюют.

Ну, вот, опять – Подвинься, слышишь, подвинься. Мне холодно.

– Ты кто? Поинтересовался я, обнюхивая незнакомку.

– Я? – Вики, с синей ниточкой. Меня вчера привезли. Я у Тамары жила. Она меня к себе забрала. Зачем? Не знаю, но там грустно было, никакого внимания. Даже поиграть не с кем. А тебя как зовут? Я тебя помню, мы рядом лежали, и ниточка у тебя зеленая, и сам ты ничего.

Только тощий.

– Не тощий, а стройный! Я же не девчонка, – возмутился я, а затем представился: – Вообще-то я Боря.

– Ну и что, Боря? – Хочешь сказать, что девчонки толстые и не красивые? – Да? – Кажется, я попал. Как бы не обиделась – Ну вот, сопит, злится, – точно обиделась. Ну, ничего – Что ты! Ты очень красивая, и шерстка у тебя мягкая, пушистая. А у меня видишь какая жесткая и гладкая? Потрогай – Убедилась? Меня потому и не берут – Фу, кажется, обошлось.

Вроде пожалела, – Вон Ромку и Ильюху вчера сразу же увели, хотя характер у ребят и не сахар.