Академический литературный альманах №16

Прибегут ручьи ко мне, как дети…

Прибегут ручьи ко мне, как дети,
Скажут на библейском языке
Те слова, что сотни раз пропеты,
И уйдут к взволнованной реке.

Превращая зиму в бездорожье,
Не пугаясь, впрочем, ничего,
Породнятся, с чем только возможно,
Истово, открыто, горячо.

Через сердца снежные завалы,
Как по деревенской колее…
Так порою радость оставляет
След солёно-острый на щеке.

Вот и осень занялась делами…

Вот и осень занялась делами
И, чтоб никого не испугать,
Рассыпает щедрыми горстями
Золото на праздничный наряд.

Только ты не отягчён дарами.
Без пути бредёшь куда-нибудь.
Алый нимб над тихими садами,
Где бесслёзно опадает грусть.

Всё равно, раз не за что держаться.
Будто кто-то обрезает нить.
Для какой забавы нам рождаться?
И зачем так долго в мире быть?

Шёл ли ты сквозь ночь дорогой светлой
Иль в тебе гуляли силы зла —
«Все вы теперь братия и сестры», —
Скажет проповедница земля.

А движенье неба так тревожно,
Так деревня клёнов хороша,
Что поверить с лёгким сердцем можно:
Всюду жизнь. У мёртвых есть душа.

В радостном весеннем небосводе…

В радостном весеннем небосводе —
Родина оттаявшей души.
Только глупо звать себя сквозь годы.
Зря того, что было, не ищи.

Знаю, ты взлететь уже не в силах.
Но тогда по лестнице. Вперёд!
Посмотри, какой сейчас красивый
Для тебя открытый небосвод!

По траве младенческой, не мятой,
По деревьям, жаждущим листвы,
По манящим облаков громадам
Медленно, но всё-таки иди.

Много чего было, да промчалось
И отвержено: не то! не то!
А поди ж ты, с детских лет осталось
В марте воскресение твоё.

Давно мы не ходим босыми…

Давно мы не ходим босыми,
Не касаемся нежно
Этой земли остылой,
Как последней надежды.

Давно уже так не бывало,
Чтобы в минуту грусти
Небо в нас зазвучало,
Как прадедовы гусли.

Чтобы упасть на колени
У родника, как на паперть,
И, вглядываясь в отраженье,
Целовать его будто брата.

От трав, туманов всё дальше
Замученные в круговерти,
Замечаю: сильней, чем раньше,
Люди стали бояться смерти.

Прилетели первыми грачи…

Прилетели первыми грачи.
Сели и зовут: «Икар-р! Икар-р!»
А вокруг деляги да рвачи.
И, конечно, слышится им: «Кар!»

Занят выживанием народ,
И ему совсем не до весны.
Ну а тот, кто весело живёт,
Видит эротические сны.