Академический литературный альманах №16

Разве он не помог, как брат,
Стать когда-то тебе поэтом?

Он поднимет тебя опять,
Отведёт от гиблого края.
Выбегай в этот белый сад,
Как в преддверие белого рая.

Я, внучка непришедшего солдата…

Я, внучка непришедшего солдата,
Могу сказать, что был и мой солдат.
Моя семья ждала его когда-то,
И мне досталось по наследству – ждать.

А, может, он вернётся белой птицей,
Обрывком песни, горькою, как соль.
А, может, кто-то все же дозвонится
В военкомат, откуда он ушёл.

И скажет просто: «Разыщите близких.
Нам повезло в ушедшем сентябре:
Его нашли мы в жёлтой глине склизкой
За маленькой речушкой, на бугре».

И сердце ровно на секунду станет.
И на секунду замереть душе.
И только где-то будет плакать память
В пришедшей, нереальной, тишине.

А после снова мир ворвётся в двери,
Взрывая звуком тишины накат.
И ты очнёшься, веря и не веря.
– Ну, здравствуй, здравствуй,
здравствуй, мой солдат…

Сестре

Время пройдёт – всё забудется,
Так не печалься, не плачь,
Пусть твоё сердце не студится
В тяжкие дни неудач.

Выйдем с тобой, где за вишнями
Горбится старый плетень.
Видишь, как золотом вышитый,
Этот сияющий день.

Видишь, уже над крыжовником
Снова хлопочет пчела
Маленьким скромным садовником,
Мир охраняя от зла.

Так велико могущество тепла…

Так велико могущество тепла,
Что, кажется, ещё одно усилье —
И ты поверишь, что печаль прошла,
Душа очнётся и расправит крылья.

И выйдешь в сад, встревоженный весной,
С последним снегом, потемневшим, грузным,
И рассмеёшься громко над собой,
Над всем прошедшим, жалким и ненужным.

Таким ненужным, что настанет миг —
И сердце оторвётся от причала
И поплывёт, как паруса двойник,
Как лоскуток цветного одеяла.

А на земле останется одно
Больное тело, полное печали,
Слепое тело, где уже давно
Усталости положено начало.

Но, может быть, в заветный час тепла
Оно захочет тоже пробужденья.
Оттаявшая чёрная земля
Ему надеждой станет и спасеньем.

Здесь всё святое…

Здесь всё святое. Даже эти стены.
Войди, не бойся. Вот, где я жила.
Здесь столько пыли, даже запах тлена
И бабочки погибшей два крыла.

Резная тень от клёна золотого
Весёлую не вяжет кутерьму.
Когда-то я любила здесь другого,
Когда-то сердце верило всему.

А где поля, туман сходился белый,
И если очень, очень рано встать,
Шум поездов, далёкий и несмелый,
Сквозь кромку дня могла я услыхать.

И вот тогда, в негромкий час рассвета,
Такой же зыбкий, как весной река,
Я имена любимые поэтов,