Драконы Корнуолла. Принеси мне шкуру любимого тирана

– Нет, – хмуро ответила я. – Но и сожрать несколько тонн пшеницы и ячменя они не смогут. Даже если будут жрать вместе с сельскохозяйственными животными в три глотки. – Я уже откровенно злилась на фаррийца, на этот чертов несправедливый мир. – Торговать в деревне не с кем, так что они будут пытаться засеять как можно больше площади, только чтобы не делиться с нами. Осенью мы возьмем все то, что причитается нам, с теми же условиями на следующий год. Только тогда у них будет чем делиться, и мы не отберем у них последнее. При хорошем урожае, видя, что их семьям не грозит голодная зима, они будут легче отдавать излишки и станут сговорчивее насчет скота.

Несколько секунд фарриец смотрел на меня недоуменно. Вряд ли он понял, что такое «тонна» и сколько это зерна, но явно сообразил, что много, а потом просто заржал как конь.

Закинув голову и гогоча во всю глотку, фарриец стегнул дракона и, развернув его, поехал обратно. Забеспокоившись, я тоже приказала Принцу ползти назад. Дракон уже устал стоять на месте, ему хотелось размять крылья, но он послушно развернулся и поплёлся вслед за алым драконом. Я волновалась за то, чтобы драконьер не отменил приказ липовый Дайры Тайры и не дал команду своим людям жечь и чистить все дома без разбору. От этой расчётливой твари всего можно было ожидать, любой подлости или гадости.

Но, к моему удивлению, он нагнулся и, не вылезая из седла, начал шептать одному из Фаррийцев что-то на ухо, указывая рукой на близлежащие заросшие поля. Спустя какое-то время тот мужчина – драконьер подошел к одному из землепашцев и начал нашептывать уже ему, кивая головой на окрестные, еще не обрабатываемые поля.

Сам же предводитель фаррийцев о чем-то беседовал со старостой деревни. Я заметила, как нечто белесое и круглое, похожее на яйцо, перекочевало из рук в руки. Староста с благоговением взял подачку и принялся отвешивать поклоны. Но фарриец дернул поводья дракона и просто отвернулся от землепашца, не слушая слов благодарности.

– Яйцо файра. – Я даже не обернулась. По оптимистично шепелявому голосу я узнала одного из наездников, приставленных присматривать за мной. Бородач с прореженными зубами. – Гадкие твари, тащат все, что блестит, и совершенно не боятся огня. Драконьи выродки, одичавшие и измельчавшие ящеры.

Только исключительно ради информации об этом мире я соизволила заговорить.

– И зачем старосте эта дрянь?

– Файры неплохо дрессируются, не такие умные, как драконы, но приручив раз, можно надеяться, что они передадут свои знания потомкам. Это сигнальное яйцо. У предводителя их целая корзинка.

– Сигнальное? – я не поняла, как можно сигналить яйцами, или здесь что-то не так, или я слишком испорченная особа. Тем более у предводителя их целая корзина, обсигналиться можно. Я хихикнула в кулак. Был и третий вариант: я настолько изнервничалась и издергалась, что меня банально пробивает на истеричное «ха-ха».

Я все еще не понимала, для чего нужны мелкие недодракончики. Но, чтобы услышать продолжение рассказа, пришлось вопросительно взглянуть на собеседника. Осознав, что я ничего не поняла, бородач продолжил.

– Если предводитель отдаст яйцо старосте, а тот его вырастит, то пройдет запечатление с файром, большая честь для обычного крестьянина. Стоит деревне подвергнуться нападению, файр может по приказу хозяину вернуться в родовое гнездо, то есть туда, где его высидели, к остальным файрам фаррийцев. Это и будет сигналом, что в деревне что-то не так – нужна помощь. Хоть файры туповаты и не всегда правильно понимают команды хозяев, они имеют одно неоспоримое преимущество – умение нырять в иной мир и выныривать в нашем, в совершенно другом месте, все это за долю секунды! – У меня отвисла челюсть. Как это – другой мир, мой мир? – Большим ящерам на подобное не хватает сил. – Черт, а я уже была готова задать вопрос: могут ли такое драконы, в надежде, что Чёрный Принц вернет меня в мой мир.

– Очень жаль, что у файров не достает силенок переносить в подпространство всадника.

«Ну, да, вы бы от счастья дружно поубивались, – про себя прокомментировала я фразу бородача. – Если бы файры это могли, но скорее всего вы бы просто поубивали всех остальных, кто вам попадется под радостную руку!»

– Очень полезен такой малыш в походе, записку доставит куда надо, любому знакомому файру, и костер разведет, огненного камня на него надо всего ничего, кормежку тоже сам добывает. В остальном они тупее кур. Городские дамочки иногда разводят их как комнатных собачек или канареек. – В голосе бородача слышалось невероятное презрение к этим полезным и глупым зверушкам, между тем его глаз пожирал подачку в руках у старосты. И тут до меня дошло: мой надзиратель и сам жаждет получить подобное яичко. Я осмотрелась, ни у кого из всадников не было маленьких дракончиков. Они или большая редкость, или слишком дороги, не всем по карману.

Драконьеры и крестьяне уже грузили последнюю телегу. Когда мы тронулись в путь, староста деревни бежал следом, не прекращая благодарить.

Посещение остальных деревень прошло легче и во сто крат бескровней. Уже подъезжая, мы видели стоящих на обочине людей с мешками зерна, держащих за веревки коров и овец.

Хорошие новости разносятся быстро.

Дрейк Дайер очень смешно выглядел с корзиной, полной яиц, висящей на локте. Ему не хватало только косынки, повязанной под подбородком или чепчика, как у крестьянок, чтобы ничем от них не отличаться.

А еще люди собирались для того, чтобы взглянуть на меня, выжившую в межклановой резне наследницу даррийцев Дайру Тайру.

Женщины благодарили меня и протягивали своих детей, моля, чтобы я до них дотронулась на удачу. Не ожидала, что в этом мире я стану эквивалентом счастливой кроличьей лапки.

К вечеру, сделав пару замысловатых крюков по округе, мы подъехали к последней деревне, расположившейся вокруг холма, на котором стоял настоящий замок с флагами, развевающимися на башнях. Стоило приблизиться, как перед нами гостеприимно закрыли ворота, опустили решетки и убрали мост.

Нам ничего другого не осталось, кроме как поднять в воздух драконов. На этот раз никто меня не стал слушать, Дрейк Дайер взял командование на себя. Оставалось только молиться, чтобы убитых и раненых было не слишком много.

Пара сожженных сараев, одна обугленная башня, снесенные ко всем чертям ворота, как я потом узнала, нечаянным чихом алого дракона, и мы вошли в замок и расположились как у себя дома, ведь это были завоёванные земли.

Я не была рада тому, что эту ночь проведу в настоящей постели, а не на голой земле, соломе или собственном драконе. По одной простой причине: мне не было понятно, чья это будет кровать, и буду ли я в ней одна?

Раздумывая над этими сложными вопросами, я вошла в главный зал замка и замерла, остановленная развернувшейся передо мной картиной. Драконьеры потрошили захваченный замок, а в центре жались хозяева, вернее, хозяйка – женщина средних лет, и пятеро ее детей. Со слегка опущенными веками гордым взглядом она презрительно провожала каждый захваченный в плен предмет. Ее глаза скользнули по мне, уголки губ брезгливо опустились ещё ниже, и она отвернулась. Я даже могла догадаться, о чем подумала эта гордячка.

«Добровольная подстилка!» – так и говорил ее взгляд.

А между тем я не сильно от нее отличалась: такая же бесправная пленница, только с иллюзией свободы.

Драконьер уже говорил с хозяйкой замка тихо и угрожающе, я не успела услышать следующую фазу, как хозяйка перебила его.

– Располагайтесь, если вам так угодно, но я хочу, чтобы вы знали, что вам здесь не рады, в этом замке и на этих землях. – Взяв детей, женщина пошла наверх, даже не спросив позволения у драконьера.

«Вот это гонор, – подумала я, – и невероятная самоуверенность, помноженная на глупость».

По сощуренным глазам предводителя фаррийцев я догадалась – это пренебрежение драконьер ей ещё припомнит. Может, мне удастся уговорить его не так жестоко расправляться с вассалами, а пытаться договориться?

Устало я поплелась вместе со всеми к огромному столу, за которым, как оказалось, для меня нет места.

Я ощущала себя настолько голодной и злой, что могла бы обглодать небольшого дракона.

Один из молодых драконьеров, очень стесняясь и краснея, объяснил мне, что хоть я и наездница, но все-таки леди их предводителя и дочь предводителя, а значит, мне не место за общим столом. Для меня приготовлен отдельный, где я буду ужинать вместе с лордом.

Та-ак, очередные происки Дрейка Дайера. Кто бы сомневался! А маленький стол для своих людей он приказал поставить специально, чтобы они чуть ли друг у друга на коленях не сидели и мне «случайно» не нашлось там места.

Драконьеры ютились так плотно, словно селедки в банке или стрижи на проводах. Оглядев картину, я отчетливо осознала: мне не вклиниться, только если сесть рядом со столом на пол, устланный гнилой соломой вперемешку с камышом. Я была бы довольна и этим, если бы некие фаррийские свиньи не бросали объедки прямо на пол.

Сгорая от унижения и злости, я развернулась на пятках и пошла искать особый предводительский стол.

Сервированный серебром и золотом индивидуальный стол нашелся в небольшой богато уставленной гостиной. С мебелью, гобеленами и испуганными слугами вдоль стен. Имелся персональный менестрель, тихонечко, стараясь не привлекать внимания, бренчавший в углу на арфе.

Опрокинувшись на высокую спинку, во главе стола сидел злой как черт Дрейк Дайер. Никто не ел, видимо, ожидали меня. В кулаке фаррийца был зажат серебряный нож. Драконьер нетерпеливо и зло постукивал о стол непосредственно острым концом, портя скатерть и полировку.

Бледными тенями справа и слева от предводителя наездников сидели хозяйка замка и ее старшая дочь.

Там же жался храмовник, достаточно важная персона, выполняющая обязанности писаря, но недостаточно влиятельная, чтобы принимать его присутствие и мнение в расчет.

Драконьер на них не смотрел, прожигая меня взглядом. Ох, не понравился мне этот взгляд.

«Ты сделала это специально, чтобы унизить меня», – говорили эти злые глаза.

Пришлось сглаживать конфликт и исправлять ситуацию, униженно извиняться за свое опоздание и мотивировать его тем, что заблудилась в незнакомом замке. Судя по недовольному лицу драконьера, мне ни на секунду не поверили, но решили пока не казнить.

Мы обедали и неспешно вели беседу. Храмовник обрабатывал хозяйку замка. С кислой мордой нудно и долго он рассказывал ей о спасительной религии. Мадам Фарье, хозяйка замка, ела и не чувствовала вкус. По ее лицу можно было догадаться, что она об этом всем думает, но тем не менее она вежливо поддакивала и кивала головой.

Я же, как могла, разговаривала со старшей дочерью мадам, если эти односложные ответы можно было назвать разговорами.

– Ты родилась в этом замке?

– Да, моя Леди!

– Сколько тебе лет, девочка?