Два шпиона в Каракасе

Пользуясь ролью хозяйки “Черного дерева”, Эва наращивает число тайных информаторов и агентов среди высших слоев Венесуэлы: ее интересуют экономика, политика и военная сфера. У нее есть платные осведомители во многих районах города, в университетах, профсоюзах, СМИ и государственных учреждениях. На нее работают манекенщицы, психотерапевты и красивые женщины, за деньги готовые на все. Некоторым из них удается получить приглашение на вечеринки Прана, и таким поручают не только попытаться соблазнить Чавеса, но и узнать что-нибудь о его планах на будущее, а также о его сообщниках.

Тем временем Маурисио подстегивает тех, кто работает на него. В его распоряжении имеется не менее эффективная сеть информаторов. Кроме того, люди Боско постепенно проникают в министерские круги, а также в среду спецслужб и военных. Чтобы ближе подобраться к цели, Маурисио вербует среди тех, кто входит в близкое окружение Уго, известного профессора-социолога. И тот начинает давать Чавесу частные уроки марксизма. Их долгие беседы многое проясняют для Уго и помогают ему перевести боливарианскую идеологию в практический план, который ориентирован на управление страной. Использует Маурисио также политических активистов и добровольных борцов за права заключенных.

Если Эва подбирается к Уго, пуская в ход соблазны плоти, то Маурисио пытается воздействовать на его мозг. Главная цель кубинца – повлиять на образ мыслей Чавеса.

События начинают развиваться с головокружительной скоростью. Как Эва, так и Маурисио должны вести себя с предельной осторожностью, тщательно скрывая и свое подлинное лицо, и настоящие причины, заставившие их обосноваться в Венесуэле. Они избегают любых рискованных ситуаций, поскольку понимают: шпионской сетью противника руководит человек беспощадный и знающий свое дело. Они заочно боятся и уважают друг друга. И стараются отслеживать, порой с восхищением, каждый шаг неведомого соперника. Для обоих главная задача – раскрыть личность предельно законспирированного врага. Но до сих пор ни ему, ни ей не удалось этого сделать, что сильно нервирует их шефов соответственно в Гаване и Вашингтоне. Между тем Пран тоже не сидит сложа руки – он всерьез занимается политической карьерой Уго. Осьминог уже успел хорошо познакомиться с Чавесом и убедился, что его, как всегда, не подвело природное чутье: Уго – идеальный человек для реализации гигантских проектов Прана.

Для такой тонкой работы, как продвижение Чавеса по политической стезе, Пран пользуется услугами своего главного и самого засекреченного помощника – Гильермо “Вилли” Гарсиа. Вилли – представитель венесуэльской буржуазии, он окончил Гарвардскую школу бизнеса. А потом стал управлять легальными предприятиями, входящими во владения Прана.

Во время одной из тайных встреч в “Ла Куэве” хозяин приказал Вилли не жалеть денег и нажать на все рычаги, чтобы организовать гражданское и политическое движение в поддержку будущего кандидата в президенты. И сразу же многочисленная и получающая хорошее финансирование организация начала с большим успехом проводить марши и манифестации, участники которых требовали освобождения Чавеса.

Одновременно Пран прибег к своим контактам в СМИ. Он понимает, насколько важно снова дать Чавесу возможность выступить перед камерами. Пран возлагает вполне оправданные надежды на ораторский талант Уго и через одного из своих людей ведет переговоры об условиях и дате эксклюзивного интервью Чавеса в прямом эфире, которое возьмет у него известная журналистка Моника Паркер, о чем она мечтала с того самого дня, как Уго отправили в тюрьму.

И вот Моника вместе со своей съемочной группой отправляется в “Ла Куэву” и позволяет Чавесу говорить целый час, после того как он проигнорировал первый же ее вопрос. Для начала он приветствует сограждан. Затем возносит хвалы венесуэльскому народу, который никогда не позволит сломить себя очередным правителям с их грабительской политикой. По словам Уго, и ему самому, и сторонникам его революционного движения больно видеть, в какое состояние пришла их родина, больно видеть вокруг голод и ужасную разруху. Он говорит о революционном пламени, разгоревшемся в душах и головах венесуэльцев. В последнее время это пламя запылало еще ярче, и никому не удастся его погасить. Чавес призывает сограждан встретить бурю лицом к лицу, смело идти вперед и не бояться, что идол из плоти и крови рухнет и развалится на куски. Уго повторяет слова своего советника по политическому маркетингу, которого к нему недавно пригласил Пран: “Главная задача – вывести корабль из шторма и направить в сторону голубого горизонта надежды”.

Моника несколько раз пытается прервать Уго и задать вопросы, которые готовила в течение нескольких дней, но он отделывается короткими и пустыми ответами, чтобы вернуться к волнующей его теме и продолжить свою речь – как становится очевидно, за последние недели он хорошо ее отрепетировал. В итоге за отведенное ему время он толком не ответил ни на один вопрос Моники, так что на прощание она, кипя от бешенства, бросает ему:

– Что ж, команданте, буду надеяться, что в самом скором времени вы дадите мне еще одно интервью и будете отвечать на мои вопросы, ведь они касаются именно того, что хотят узнать о вас все венесуэльцы.

Уго смотрит на нее с обычной своей обаятельной улыбкой и говорит:

– Черт возьми, Моника, я не знал, что ты не только красивая и умная, но умеешь еще и гневаться. Но это делает тебя еще красивее. И я уверен, что со мной согласятся все, кто нас сейчас видит. Правда, Венесуэла?

Моника краснеет и знаком велит оператору выключить камеру.

Свободу Уго!

Программа Моники Паркер наделала много шума. Популярность Уго Чавеса выросла, а вместе с ней и амбиции Прана. Резкие слова Чавеса, направленные против высших слоев общества, его готовность вести борьбу с коррупцией и выступать от лица бедноты становятся фирменным знаком его политической программы. Он сам чувствует, что от прочих политиков его отличают не идеологические позиции, а искренняя связь с самыми бедными и обездоленными. Он обращается к ним от всего сердца, потому что еще в детстве узнал, что такое голод, нищета и беспомощность. Кроме того, Уго не только говорит простым людям: “Я – это вы”, – он разговаривает, совсем как они, на их языке, да и внешность у него самая что ни на есть простецкая.

По понедельникам и четвергам – в эти дни в тюрьме разрешаются посещения – десятки последователей и почитателей Чавеса стоят в долгой очереди, чтобы хотя бы увидеть его. Некая женщина, адвокат по уголовным делам, готова совершенно бесплатно защищать в суде как его, так и остальных военных, участвовавших в мятеже и теперь ставших политическими заключенными. По стране прокатывается волна народных выступлений в поддержку Чавеса, некоторые из них возникают спонтанно, но многие другие проплачены Праном. Тем временем та самая адвокатша, став пылкой революционеркой, руководит созданием боливарианской группы по правам человека – в нее входят юристы, ученые, университетская публика и артисты, решившие оказать поддержку арестованным военным.

Имя Уго Чавеса начинает звучать и за пределами страны. Почти сто представителей европейской интеллигенции подписали открытое письмо, напечатанное потом в самых популярных газетах: они осуждали венесуэльское правительство и выражали свою солидарность с мятежным подполковником. Всемирно известные журналисты ехали в Венесуэлу, чтобы познакомиться с героем-узником, “с новым Манделой”, по определению некоторых.

Внезапная громкая слава заставляет Уго, который сам называет себя “самбометисом” и “гордится своими жесткими волосами”, начать всеми возможными способами формировать собственный образ – образ освободителя эпохи постмодерна. Его социалистические идеи многое черпают из уроков наставников, подосланных к нему Маурисио Боско, а боливарианское мировоззрение еще больше укрепляется по мере того, как они внушают Уго мысль, что он является наследником этого великого человека:

– Нам нужен Симон Боливар двадцать первого века. Нужен человек, который даст свободу бедным. Подумай об этом.

Но Чавес и без них не знает сомнений, для него и так все ясно. В своем великом предназначении он уверен.

Судя по всему, замыслы Прана четко претворяются в жизнь. Хотя иногда, анализируя развитие событий, осьминог вдруг задается вопросом: а сможет ли он и дальше контролировать поведение монстра, которого творит собственными руками? И все-таки Пран решает рискнуть и переходит к следующему этапу своего плана. Теперь все усилия надо направить на то, чтобы вызволить народного идола из тюрьмы, а затем превратить в одну из звезд на политическом небосклоне Венесуэлы. Для этого используются хитроумные кампании в прессе, подкупы и угрозы. Пран добивается, что под его контроль попадают абсолютно все новости, связанные с этой темой, и по его требованию в прессе принимаются лепить образ нового народного вождя – защитника бедных. В результате весь мир слепо в это поверил. Что касается Уго, то он с блеском играет отведенную ему роль, поскольку и сам искренне убежден в своем великом будущем.

Чавес обладает несомненным даром убеждения, выигрышной внешностью, неотразимым креольским обаянием и природной хитростью, что заставляет низшие слои населения безоговорочно полюбить его. Они узнают в нем самих себя. Он говорит о борьбе с нищетой, неравенством, коррупцией и социальной несправедливостью. И его слова доходят до сердец многих венесуэльцев, для которых нефтяное богатство страны – вещь столь же неосязаемая, как и аромат кофе.

По большей части и средний класс, и даже кое-кто из высших слоев населения тоже с сочувствием воспринимают его речи – а ими теперь заполнены все СМИ, – поскольку видят в них стремление восстановить и защитить общественную мораль. Граждане, потерявшие все свои сбережения, став жертвами растрат в банках и неожиданных банкротств, озлоблены и устали от пустословия и злоупотреблений, которыми грешат традиционные политические партии.

Пресса поработала на славу, добавляя популярности Чавесу. Месяцы спустя возникает массовое – и хорошо проплаченное – народное движение, требующее его освобождения. Даже самого подполковника удивляет, что в маршах участвуют и представители верхних слоев общества, обещая ему свою поддержку. Влиятельные предприниматели просят его принять их и спешат на встречу с Уго. Они желают сблизиться с другом бедных не только потому, что им интересно познакомиться с новой политической знаменитостью, но и для того, чтобы склонить Чавеса на свою сторону и уже сейчас успеть чем-нибудь соблазнить. Им кажется, что он будет полезен. А опыт в подобных делах у таких людей имеется.

С женой Чавес развелся еще несколько лет назад. Это уже старая история. Их больше ничего не связывает, кроме троих детей. До мятежа в течение восьми лет у него была постоянная любовница, их роман тщательно скрывался, но теперь она не желает смиряться с тем, что Уго проявляет беззастенчивый интерес к своим многочисленным обожательницам. Оба решают, что, со всех точек зрения, лучше им эти отношения прекратить, в итоге гламурные журналы немедленно присваивают ему титул Холостяка года.

Все складывается так, что требования освободить Чавеса грозят перерасти в настоящий социальный взрыв. Уже поговаривают о приостановке производства по его делу, а также о том, что, возможно, президент помилует бунтовщика. Упомянутой ранее адвокатессе и работающей с ней вместе команде юристов удалось добиться, чтобы судьба Чавеса решалась на самом высоком уровне. Миллионы венесуэльцев зажигают свечи и читают Розарии и новенны, прося у Господа защиты для Уго. Они верят, что с освобождением Чавеса и вся страна тоже освободится от губительного для нее кошмара.

Президентский срок Переса близится к концу, и против него уже выдвинуто обвинение в растрате общественных фондов. Его политическая судьба предрешена. Мало того, еще одна группа военных подняла мятеж и снова попыталась свергнуть Переса, но и эта попытка провалилась. Страна стоит на пороге очередных выборов. Началась предвыборная гонка, и каждый кандидат непременно обещает освободить всех до одного участников путча. Но народ хочет не только свободы для своего обожаемого Уго. Народ хочет видеть его президентом Венесуэлы.

У Прана есть для Уго неожиданная новость. Он показывает Чавесу анкеты для предварительного голосования, где тот значится среди кандидатов, возглавляющих список. Впервые Пран заводит с ним речь о выборах как о законном пути к власти.

– Голоса избирателей – это тоже оружие, – объясняет Пран.

Но понять, что думает на сей счет его подопечный, невозможно. Это остается загадкой. Ни Пран, ни наставники Чавеса, ни его адвокатесса, ни Моника Паркер, ни доминиканец Маурисио Боско, ни мексиканка Эва Лопес понятия не имеют, как он поведет себя, выйдя на свободу.

Глава 4

Красный, красненький… как перуанский петушок

Клянусь твоими останками, отец…

Приказ поступает в “Ла Куэву” в полдень Вербного воскресенья. Проведя два года в заключении, Чавес и его сподвижники, замешанные в попытке государственного переворота, помилованы президентом. Люди, собравшиеся у тюремных ворот, обнимаются и ликуют. В своей вечерней программе Моника Паркер сообщает подробности: “Мятежники помилованы и выпущены на свободу, но с условием, что все они откажутся от военной службы и дадут обещание впредь не поднимать оружия против выбранной демократическим путем власти”.

Новость не стала для Уго неожиданностью, он уже несколько недель готовился к тому, что, получив свободу, сразу окунется в лихорадочную политическую жизнь. Он твердо знает, что будет делать в первые же часы после выхода из тюрьмы. И давно успел сочинить в уме свои предстоящие речи и выступления. Чавес часами беседовал о будущем с Праном, который стал его близким другом, почти что братом, но кроме того, еще и щедрым покровителем. Уго понимает, скольким ему обязан и что долг этот будет только расти, однако сейчас чувствует безмерную благодарность Прану за то, что проведенные в заключении два года, один месяц и двадцать два дня можно считать чрезвычайно важным этапом в его жизни. Пожалуй, Чавес будет даже скучать по своей камере. Кто бы мог такое предположить!

Когда отворились “решетки, попиравшие его честь и достоинство”, как он станет называть их впредь, Уго вдыхает запах Венесуэлы, и ему кажется, что у него теперь две души: своя собственная и душа родины. Прежде чем ринуться в “народные катакомбы”, по его выражению, он просит позволить ему в последний раз посетить Военную академию – в офицерской форме и красном берете воздушно-десантных войск. В голове у Чавеса пролетают воспоминания о двадцати годах армейской службы и о ступенях, по которым он поднимался вверх: курсант, младший лейтенант, лейтенант, капитан и наконец подполковник. И сейчас память о каждой из этих ступеней болью отдается в его сердце, ведь с военной карьерой покончено. Он и представить себе не мог, как горько ему будет расставаться с той жизнью, поскольку никакой другой он не знал, армия сделала его тем, кем он теперь стал, сделала мужчиной и патриотом.

Вскоре после визита в Военную академию, оставшись наконец на краткое время в одиночестве, Уго снимает любимую форму и надевает ликилики – куртку и брюки из очень легкой ткани, которые носят по праздникам жители льяносов, венесуэльских равнин. Костюм этот немного напоминает те, в которые Мао Цзедун нарядил в свое время всех китайцев. Вот только ликилики у Чавеса не белого цвета, как у крестьян, а оливкового. Что ж, раз ему запрещено носить военную форму, он будет щеголять в крестьянской праздничной одежде. К тому же на этот раз он хочет выглядеть по-парадному, поскольку ему предстоит встреча с могилой Освободителя, а затем и с народом.

Перед Национальным пантеоном, старинной церковью, где покоится Симон Боливар, Чавеса ждет возбужденная толпа. Когда он подъезжает туда на белом джипе, люди взрываются аплодисментами, кричат, посылают ему воздушные поцелуи и машут руками. На сотнях плакатов запечатлено лицо нового спасителя.

Наша надежда – на улицах!

Венесуэла – Боливарианская республика!

Страна с тобой!

Чавесу с трудом удается выбраться из джипа. Лавина почитателей бросается к нему в безумном порыве. Они налетают на него и едва не сбивают с ног, стараясь хотя бы дотронуться до своего кумира. Люди отталкивают друг друга и готовы в клочья разорвать его ликилики.

– Чавес! Чавес! Чавес!

Обезумевшую толпу останавливает властный голос Анхеля Монтеса:

– А ну тихо! – Он передает мегафон Уго.

Тот приветствует собравшихся и благодарит их:

– Я вышел из тюрьмы, из жестокой тюрьмы “Ла Куэва”, и первое, что решил сделать в качестве свободного гражданина, – выполнить долг совести и посетить это святое место. Я пришел сюда, чтобы напомнить, да, напомнить нашей стране про заветы Освободителя, про борьбу за достоинство, свободу и справедливость, про его призыв вести беспощадную войну против тех, кто угнетает наш измученный и героический народ.

Чавес, не скупясь, пользуется своим талантом придумывать высокопарные фразы и без зазрения совести приписывает их Боливару. Рисуясь, улыбается в телекамеры, присланные Моникой Паркер и другими каналами. Потом пространно объясняет, что Боливар, находясь на небесах, печется о жителях Каракаса, и сразу же после этого Уго добавляет, что Освободитель находится сейчас здесь, рядом с ними, смешавшись с толпой.

Под восторженные крики Чавес входит в Национальный пантеон. Его сопровождают Монтес и еще кто-то из путчистов.

– Мы пришли к тебе, отец, потому что решили бороться за счастье родины, новый образ которой родился в твоей светлой голове и ради которой ты поднял свой благотворящий меч.