Пепел воспоминаний

– Надир… – предупредила Соколица, – не…

– Но ты всегда говорила, что твой «спутник», Свобода, не демон, – заметил Надир. – Что ты «держишь его под контролем».

– Какое, во имя Бездны, Свобода имеет отношение к… – Аяна замолчала. Она повернулась и тяжело опустилась в кресло, которое явно знавало лучшие дни. – Кто-нибудь, скажите мне, что это шутка. Страж-командор подбила тебя на это, не так ли? Она мстит мне за то, что я заполонила главный зал Бастиона Орла кошками? В свою защиту замечу – она согласилась, что Пушистик был отвлекающим манёвром! Она признала, что один кот хорошо отводит внимание противника, проблема только в том, что их было несколько. Я имею в виду, что во всех четырёх королевствах нет ничего, что когда-либо заставило бы меня позволить духу… Даже такому милому, как Свобода… Я бы никогда…

Она запнулась и внезапно звонко рассмеялась. Погрозила собеседнику пальцем и продолжила:

– Ну всё! Теперь я тебя раскусила! Когда ты вот так изгибаешь бровь, значит ты врёшь! Тебе нельзя играть в карты, мой дорогой! Но не расстраивайся. Розыгрыш почти удался. Протащить меня столько миль до самого Раберофта… Признайся сколько Ксандр тебе заплатил?

На мгновение повисла тишина.

– Искорка, – очень вдумчиво произнёс тот самый странный эльф, который вёл себя не как эльф. – Ты должна выслушать нас и…

– Хватит разговоров! – прорычал Страж. Он подошёл к Аяне и положил обе руки на подлокотнике её кресла, сжимая их до треска. Наклонился ниже, так что их носы едва не соприкоснулись, и заставляя Аяну в упор посмотреть на себя.

– Мы просто покажем ей это и дело с концом.

Татуировки на его обнажённых плечах вспыхнули, замерцали золотым, и Аяна почувствовала, как её захлёстывает сладкий поток магической энергии.

Надир отвёл руку назад и направил её к груди чародейки.

– Что ты делаешь, демоны тебя разбери?! – поинтересовалась Аяна сдавленным шёпотом. Она видела много странных вещей в своей жизни: говорящих исчадий Страны Снов, подземных тварей, которые вылуплялись из яиц и пожирали всё на своём пути, разрывы в Завесе размером с целый город. Но она никогда не видела ничего подобного этой светящейся руке, которая мгновенно потеряла плотность и превратилась в нечто призрачное. Татуировка Надира сверкали, как жилы чистой магии, передвигались и горели багровым.

– Они сделаны из Пыли, – выдохнула Аяна. Её мысли понеслись вскачь, потребовалось всего несколько ударов сердца, прежде чем потерявшие человеческую форму пальцы Стража вошли в её грудь.

Вместо острой боли, которую она ожидала встретить, боли, разрывавшей её плоть и кости, было только отвратительное ощущение чего-то, проталкивавшегося сквозь неё. Чего-то, существующего и не существующего в одно и то же время.

Рука Надира погрузилась в её грудь не более чем на три фаланги, прежде чем он замер. Глаза его расширились в первом проявлении каких-то эмоций кроме неприязни.

– Ты сделала это… – прошептал Страж. – Я не поверил тебе, когда ты сказала, что сделаешь… – он высвободил руку и, спотыкаясь, отошёл на несколько шагов. Надир уставился на чародейку так, как будто никогда не видел её раньше. Как будто Аяна была какой-то новой разновидностью местной фауны, которая не вписывалась в его представления о мире.

Аяна схватилась за грудь дрожащими руками.

– Ты пытался убить меня! – выдохнула она. Источник, ей всё ещё казалось, что рука Надира находится внутри неё, её кожа покрылась мурашками от ужаса. – Что ты собирался мне показать?!

Не обращая внимания на её крики, Надир начал расхаживать по комнате туда и обратно. Его глаза не отрывались от Аяны больше чем на секунду.

– Я не понимаю, – пробормотал он после долгого молчания.

– Я думаю, ты знаешь больше, чем хочешь показать, Страж, – заметил эльф.

Надир повернулся лицом к нему.

– Откуда мне было знать, что нужно воспринимать это всерьёз?! Ведьма любить слушать свой голос! И она никогда не доказывала, что ей можно доверять!

«Она никогда не доказывала».

Боль пронзила голову Аяны, и она застонала, схватившись за виски.

Обжигающие слова звенели в её ушах, обвинения, брошенные ей в лицо. Дело было не в том, как они звучат. Дело было в том, что стояло за ними. Слова были бессмысленны, значение имели только поступки.

«Лгунья»

«Докажи это»

«Тебе нельзя верить»

«Докажи это»

«Докажи, что то, что ты говоришь – правда»

«Или не смей больше прикасаться ко мне»

Аяна услышала собственный крик, но он казался таким далёким, как будто ужасный звук исходил из чужого горла.

Когда тьма сомкнулась над ней, она с радостью погрузилась во мрак.

Глава 4

Были времена, когда Надир завидовал тому, как Соколица доверяла людям. Это была не слепая вера, которую иногда проявляли наивные, не видевшие мира существа, а готовность поверить в то, что сказал другой, и чего Надир делать не умел. Всё, что он помнил о своей жизни, только доказывало ему, что доверие – это то, что люди неизменно обманывают. Это слабость, которую можно использовать, и он никогда не понимал, почему люди так раскрываются и позволяют другим залезть так глубоко себе под кожу. Зачем вообще так рисковать? Соколица сказала бы, что в этом и заключается смысл жизни: уметь рисковать собой ради других.

Соколица была первым человеком, которому он доверился за долгое, долгое время.

Надир доверял обитателям Рубиновой Пустыни, которые помогли ему спастись из плена. Которые поверили в него, когда даже для самого себя он был всего лишь сломленным рабом, беглецом из Эстера – империи, где правила магия. Но Надир был тем, кто уничтожил их доверие, использовал его против них, когда его хозяин, тот, от кого он бежал, нашёл его и отдал приказ – Надир, не задумываясь, убил их всех.

Итак, три недели назад Аяна поцеловала его. Прижала к облупившейся стене заброшенного особняка, где он жил вот уже больше шести лет. Её руки были уверенными, а губы нежными и желанными… И Надир предположил, что это какой-то трюк.

Когда Аяна хриплым голосом прошептала в его опухшие от поцелуев губы, что любит его, Надир разозлился. Он назвал чародейку лгуньей, насмехался над тем, что она не более чем одержимая ведьма, которая никогда не сможет отвечать ни за свои поступки, ни за свои слова. Он сказал Аяне, что ей нельзя доверять, что Надир никогда не будет точно знать, говорит ли с ним Аяна или дух Свободы, который она приняла в своё тело, и который с годами всё больше проникал в её собственную личность, перемешивался с ней. Он сказал, что ему надоело быть игрушкой в руках жаждущих власти магов.

Надир видел перемену в глазах Аяны, видел, как на мгновение поколебалась её решимость.

И именно тогда Аяна сказала ему, что докажет, что она куда больше, чем «одержимая ведьма».

«Если для того, чтобы снова стать целой, и чтобы ты почувствовал ко мне то, что я чувствую к тебе, придётся отправить Свободу домой, где ей самое место, я это сделаю».

«Докажи это или никогда больше не прикасайся ко мне».

Надир мерил шагами комнату Кассандры. Аяна жила и дышала свободой магов. Сколько раз они спорили об этом за годы своего знакомства? Сколько раз она спорила со всеми ними? Надир отказывался верить, что Аяна сделает что-то подобное, пожертвует чем-то настолько важным ради него. Люди так не поступают, кричал весь его опыт.

Голос Соколицы вывел его из задумчивости.

– Так она не сказала тебе, как собиралась это сделать? Просто что… сделает это?

Остановившись рядом с кроватью Кассандры, чтобы взглянуть на чародейку, Надир покачал головой.

– Нет. Я думал, она просто говорит мне то, что я хотел услышать. Я сомневаюсь, что понял бы её объяснения, даже если бы потрудился спросить.

Он наблюдал, как медленно вздымается и опускается грудь колдуньи, за тем, как её лицо расслаблено во сне, губы слегка приоткрылись, морщинки на лбу разгладились… Она выглядела намного моложе, когда спала, груз того, кем она стала за последние годы, и того, что она сделала за это время, ушёл. Аяна смотрела на себя в зеркало? Видела ли она, как сильно постарела за несколько коротких лет? Какие следы оставила на её лице напряжённая и опасная жизнь отступницы?