Вокзал мёртвых душ. Том 3. Ветер с Севера

Жозефина повесила трубку, а Рон сосредоточился на тексте. Собственно, читать дальше заголовка не требовалось: «Усадьба Армандов уходит с торгов» – гласило громкое заглавие, а дальше шли цифры и даты, из которых значение имели только две – двенадцатое июня и двести миллионов кредитов. Оставалось два дня.

Рон невольно крякнул и ударил кулаком по столу. Стартовая цена была хорошей. Более чем. Всего лишь половина общего долга, и он сам не раз думал о том, чтобы подтолкнуть банк выставить усадьбу на аукцион по бросовой цене – нужно было только подобрать удачный момент.

Сейчас момент был неудачный со всех точек зрения. Дезире давила со своими безумными требованиями, переброска средств шла полным ходом, и в качестве небольшого добивающего фактора – Рон только что выкупил квартиру, цена которой составляла от силы двадцать миллионов, за пятьдесят, чтобы расширить их семейное гнёздышко.

Рон потянулся к телефону и набрал номер Карлиты.

– Карлита?

– Да, мистер Батлер.

– Мы можем остановить процесс?

Карлита замешкалась.

– Только остановить, – сказала она осторожно, – обратить – уже нет.

– Подготовьте мне небольшой отчёт: сколько средств у нас останется, если мы остановимся сейчас?

– Хорошо.

– Сколько времени вам потребуется?

Карлита задумалась.

– Полчаса.

– Хорошо. У вас полчаса.

Он повесил трубку и, нажав на сенсорную панель, вызвал Гудкайнда. Тот появился на пороге через минуту.

– Подойдите сюда, – дождавшись, когда секретарь приблизится, Рон указал ему на монитор. – У нас есть там агенты?

– Будут.

– Хорошо. Выберите кого-то понадёжнее. И узнайте, можно ли сорвать торги?

– Все торги? – спросил Гудкайнд серьёзно, но за бликами на стёклах очков Рону почудилась усмешка.

– Вы меня поняли.

– Да, мистер Батлер.

– Полчаса. Идите.

Отчёт от Гудкайнда пришёл раньше, но был он неудовлетворительным: время было упущено. Рон едва справился с желанием набрать Жозефину и отчитать за медлительность, но вовремя остановился, решив не трепать той нервы раньше времени. Судя по голосу, Жозефина уже смирилась с тем, что усадьба ушла, и напоминать об этом лишний раз не стоило. Если же ход торгов удалось бы переломить, то об этом ему лучше было узнать по факту.

Карлита зашла через пятнадцать минут после секретаря и молча положила стопку отчётов на стол. Она будто бы угадала мрачное настроение шефа, но всё же перед уходом, не сдержавшись, спросила:

– Что-то случилось, мистер Батлер?

Рон поджал губы. Побарабанил пальцами по столу. Поднял глаза от бумаг и ровно сказал:

– Закройте дверь.

Карлита молча выполнила приказ и, вернувшись, присела на подлокотник дивана.

– Мне нужно от двухсот миллионов до… скажем, до двух миллиардов свободных денег. Желательно не связанных со мной, но это следующий вопрос.

Он снова погрузился в изучение бумаг. Карлита молчала. Она и так знала, что написано в отчёте и оглашать это вслух не хотела.

Тут Рон тоже не нашёл хороших новостей. И всё же вслух произнёс.

– Если остановимся сейчас, то полтора миллиарда у нас будет.

– Простите, мистер Батлер, это не свободные деньги. Если вывести их сейчас, большая часть производств встанет. Конечно, – Карлита мрачно усмехнулась, – цели мы добьёмся, и ваша жена не получит ничего. Но я бы не рекомендовала разваливать фирму назло ей.

– Дело не в ней, – Рон сцепил пальцы в замок на столе. – Как вы считаете, какую сумму мы сможем вывести без опаски?

Карлита помешкала.

– Шестьсот миллионов, – сказала она, но, не увидев в глазах Батлера и тени согласия, решила озвучить расчет. – Как минимум ещё полмиллиарда нужно распределить по дочерним кампаниям, чтобы обеспечить их сырьём на ближайшие месяцы. Ещё четыреста – стратегический резерв.

– Хорошо, – Рон отложил отчёт, – переводите полмиллиарда. Остальное… с остальным подождите. Два дня.

По лицу Карлиты было видно, что решение ей не нравится, но спорить она не стала.

***

Вечером Жозефина казалась особенно прозрачной и хрупкой. Рон снова вспомнил первые месяцы их знакомства, когда ему казалось, что девушку можно разбить, лишь коснувшись неловким движением. И, что было куда противнее, Жозефина молчала.

Едва оказавшись дома, Рон обнял её и долго ждал, когда Жозефина заговорит о произошедшем, но та продолжала молчать и тогда, и за ужином, и перед сном. Она сама потянулась к Рону за поцелуем, сама толкнула его на спину и сама, всё так же молча, оседлав его бёдра, медленно опустилась вниз. Жозефина отдавалась страстно и протяжно – если можно было назвать это так, потому что она брала, каждым движением вынимая душу своим пронзительным, полным отчаянья взглядом. И когда глубокой ночью они засыпали в обнимку, а Рон шептал ей на ухо, что всё будет хорошо, Жозефина продолжала молчать. Только крепче вжималась в его грудь и изо всех сил впивалась пальцами в спину.

***

Все встречи двенадцатого июня пришлось отменить. С двенадцати часов Рон наблюдал за ходом торгов. Большая часть покупателей отсеялась в районе отметки шестьсот миллионов. Остались только его агент – и ещё один, неизвестный. Цифра миллиард висела на табло так долго, что Рон ощутил, как стекает по лбу капелька пота. Он уже не знал толком, какой результат хочет увидеть, когда цифры дрогнули и сменились: миллиард пятьсот пятьдесят миллионов.

Рон с силой захлопнул крышку ноутбука. Он был уверен, что в соседнем кабинете Жозефина повторила его жест.

ГЛАВА 7. Испанский бурбон

Жозефина последний раз надавила на курок и будто со стороны проследила, как разрывает пуля картонную мишень. Сняла наушники и повернулась.

– Неплохо.

Жером стоял в метре от неё – ровно настолько, чтобы не посягать на личное пространство и всё же оставаться в его пределах.

Жозефина усмехнулась.