Расследования Арсена Люпена

Он взошел по шести ступеням крыльца и поднялся по лестнице. В гостиной собрались граф с сестрой, Арлетт, Фажеро и Ван Хубен, также явившийся проститься с хозяевами особняка. Атмосфера была вполне мирной: казалось, все присутствующие прекрасно ладят друг с другом, и д’Эннери даже слегка заколебался, хотя и знал, что ему вполне хватит двух-трех минут, дабы посеять в комнате раздор и смятение.

Жильберта де Меламар встретила гостя весьма любезно. Граф с приветливой улыбкой протянул ему руку.

Арлетт, сидевшая в сторонке, подошла к нему – она была счастлива его увидеть. Похоже, никто из этих троих не знал о последних событиях, не читал заметку в газете, лежавшей у него в кармане, и не подозревал о брошенном ему обвинении и предстоящей схватке. Зато Ван Хубен пожал ему руку чрезвычайно холодно. Этому субъекту явно все уже было известно. Ну а Фажеро, сидевший в простенке между двумя окнами, вообще не двинулся с места и продолжал листать альбом, который держал на коленях. Он так явно выражал свою неприязнь к Жану д’Эннери, что тот решил ускорить события и воскликнул:

– Господин Фажеро настолько поглощен своим счастьем, что даже не видит меня… или не хочет видеть!..

«Господин Фажеро» дал понять каким-то неопределенным жестом, что не намерен затевать поединок здесь и сейчас. Однако Жан не хотел с этим соглашаться: ничто не могло помешать ему произнести подготовленные слова и совершить задуманное. Как и все великие полководцы, он полагал, что нужно брать инициативу на себя, заставать противника врасплох и смело бросаться в атаку, нарушая вражеские планы. Неожиданное нападение – это уже половина победы.

Вот почему, как только д’Эннери объяснил причину своего долгого отсутствия и расспросил графа с сестрой о предстоящем отъезде, он схватил Арлетт за руки и произнес:

– Милая Арлетт, скажи, а ты счастлива, совершенно счастлива, без всяких задних мыслей и сожалений? Счастлива так, как ты того заслуживаешь?

Это обращение на «ты», весьма неуместное в подобной ситуации, шокировало окружающих. Все поняли, что д’Эннери поступил так намеренно и что настроен он отнюдь не миролюбиво.

Фажеро побледнел и встал, застигнутый врасплох этой нежданной вражеской атакой, совершенной тогда, когда он сам готовился к нападению, но только в заранее намеченную минуту.

Граф и Жильберта, донельзя изумленные, вздрогнули. У Ван Хубена вырвалось ругательство. Все трое не сводили глаз с Арлетт, не осмеливаясь, однако, вмешаться. Но сама девушка вовсе не выглядела оскорбленной. Она весело смотрела на Жана, явно видя в нем близкого друга, которому дозволены особые привилегии.

– Да, я счастлива, – ответила она. – Теперь все мои мечты сбудутся, и благодаря этому многие мои подруги смогут выйти замуж по любви.

Однако д’Эннери начал боевые действия вовсе не для того, чтобы порадоваться этому благостному ответу. И он продолжал:

– Арлетт, милая, я веду речь не о твоих подружках, а о тебе самой, о твоем будущем браке со своим избранником. Так ты счастлива?

Девушка залилась румянцем и промолчала.

Зато граф воскликнул:

– Я, признаться, удивлен вашими расспросами, месье. Разве это не личное дело Антуана и его невесты?

– Да, и это просто непостижимо… – начал было Ван Хубен.

– Однако еще более непостижимо, – мягко прервал его д’Эннери, – то, что наша милая Арлетт жертвует собою ради осуществления своих благородных планов и потому выходит замуж без любви. Ибо таково истинное положение дел, и вы, господин де Меламар, должны о нем узнать, пока еще не слишком поздно. Арлетт не любит Антуана Фажеро. Она питает к нему разве что симпатию, да и то не слишком горячую, – не правда ли, Арлетт?

Арлетт снова покраснела и, не возразив, опустила голову. Граф, скрестивший руки на груди, был вне себя от возмущения: отчего вдруг этот д’Эннери, всегда корректный и сдержанный, решился совершить такую грубую бестактность?!

Но тут Антуан Фажеро бросился к Жану; сейчас он уже не выглядел прежним милым и беззаботным молодым человеком: настала минута, когда под воздействием ярости, а может, и потаенного страха его лицо исказилось от злобы.

– По какому праву вы вмешиваетесь?..

– Я вмешиваюсь лишь в то, что касается меня.

– Чувства Арлетт ко мне вас не касаются!

– Разумеется, но сейчас на карту поставлено ее счастье.

– И вы уверены, что она меня не любит?

– Конечно уверен!

– И чего же вы добиваетесь?

– Я хочу расстроить эту свадьбу.

Антуан содрогнулся от ярости:

– Не слишком ли много вы себе позволяете?.. Но знайте: раз уж на то пошло, я буду бороться… бороться беспощадно! Вы еще об этом пожалеете…

Он рывком выхватил газету, торчавшую из кармана д’Эннери, развернул ее, сунул под нос графу и объявил: «Вот, прочтите это, дорогой друг, и вы узнаете, что собой представляет этот субьект. Читайте заметку на первой полосе… Обвинение неоспоримо…»

После чего, в яростном исступлении, так непохожем на его обычную сдержанность, он сам торопливо, запинаясь, прочел вслух то, что сообщал «наш постоянный читатель».

Граф и его сестра слушали в полном смятении. Арлетт испуганно смотрела на Жана д’Эннери. Но тот даже глазом не моргнул и только вставил между двумя фразами:

– Не трудись читать это по бумажке, Антуан. Тебе ничего не стоит пересказать этот прекрасный обвинительный документ без нее, поскольку ты сам же его и сочинил.

Однако Фажеро все-таки дочитал заметку напыщенным тоном, злорадно указывая на Жана:

…есть основания полагать, что знаменитый Джим Барнетт, владелец агентства «Барнетт и К°» – не кто иной, как Арсен Люпен. Если это так, мы можем надеяться, что означенной «троице», Люпен – Барнетт – д’Эннери, недолго осталось разгуливать на свободе и что общество сможет наконец избавиться от вышеназванного несносного субъекта. В этом отношении можно целиком положиться на бригадира Бешу.

В комнате воцарилась испуганная тишина. Это неожиданное обвинение привело в ужас графа и Жильберту. А Жан по-прежнему улыбался: «Ну же, зови его сюда, своего бригадира Бешу! Ибо вы должны узнать, господин де Меламар, что месье Антуан привел сюда Бешу и его альгвазилов[6 - Альгвазил – в Испании младшее должностное лицо, ответственное за выполнение приказов суда.] именно ради меня. Я ведь заранее объявил о своем визите, а все знают, что я верен своему слову. Так входи же, старина Бешу! Ведь это ты топчешься там, за гобеленом, в точности как Полоний[7 - Полоний – персонаж из пьесы Шекспира «Гамлет», который подслушивал за портьерой разговор Гамлета с его матерью-королевой. Гамлет пронзил Полония шпагой.]. Поверь, такие прятки недостойны полицейского твоего ранга!»

Край гобелена отогнулся, и Бешу вошел в комнату с решительным видом человека, готового продемонстрировать свое могущество… впрочем, лишь в нужный момент.

Ван Хубен, пыхтя от нетерпения, кинулся к нему:

– Ответьте на вызов, Бешу! Задержите его! Это он украл бриллианты и должен понести за это кару! Так арестуйте его, вы же здесь командуете!

Но тут вмешался граф де Меламар:

– Минутку! Я требую, чтобы у меня в доме все происходило спокойно и в законном порядке!

После чего обратился к д’Эннери:

– Так кто же вы, месье? Я не прошу вас опровергать высказанные обвинения; просто ответьте, должен ли я по-прежнему считать вас бароном Жаном д’Эннери или…

– …или взломщиком Арсеном Люпеном, не так ли? – со смехом прервал его д’Эннери и повернулся к Арлетт. – Сядь, пожалуйста, милая моя Арлетт, ты так взволнована. Не тревожься. Садись! И что бы ни случилось, будь уверена, что все кончится благополучно, ибо я тружусь ради тебя.

Затем он снова обратился к графу:

– Господин де Меламар, я не отвечу на ваш вопрос, ибо в данном случае самое важное узнать не то, кем являюсь я, а то, кем является Антуан Фажеро, здесь присутствующий!

Граф удержал Фажеро, готового кинуться на обвинителя, призвал к молчанию Ван Хубена, упорно толкующего о своих бриллиантах, и подал Жану знак говорить.

– Если я пришел сюда, – начал тот, – хотя ничто меня к этому не обязывало, причем пришел, имея в кармане газету с заметкой, которую я прочитал, и зная, что Бешу по наущению Фажеро будет поджидать меня здесь с ордером на мой арест, – то лишь потому, что нахожу опасность, грозящую мне, куда менее страшной, чем та, что грозит нашей милой Арлетт, а также вам, господин граф, и вам, мадам де Меламар. Кто я такой – это касается только Бешу и меня. И этот вопрос мы решим с ним вдвоем, приватно. А вот кто такой Антуан Фажеро – это вопрос, который требует незамедлительного ответа.

На сей раз графу де Меламару не удалось удержать Фажеро, который закричал во весь голос: