Клятва братьев

"Готовьтесь к походу", – приказала она. "Мы пересечём Великую Пустошь. Мы отыщем Второе Кольцо. Или погибнем пытаясь".

*

Сандара слушала всё это и разрывалась надвое. По одну руку от неё Кендрик и его народ начали подготовку к путешествию по Великой Пустоши, а по другую руку Дариус и её собственный народ, те, с кем она выросла, единственные родные ей люди, собирались вернуться в деревню и поднять односельчан на борьбу с Империей. Она стояла посредине и не знала, в какую сторону пойти. Ей невыносимо было видеть, как Кендрик уходит навсегда, но и покинуть свой народ тоже было невыносимо.

Кендрик закончил приводить в порядок свои доспехи, вставил меч в ножны, и поднял к ней глаза. Казалось, он прочёл её мысли – он всегда так делал. Она также заметила боль и настороженность в его взгляде, и не винила его за это. Всё время, что они были в Империи, она держалась от него на расстоянии, жила в деревне, пока он оставался в пещерах. Она намеревалась уважить своих старейшин и не вступать в межрасовый брак.

Но она вдруг осознала, что ради этого поступилась своей любовью. А что было важнее? Соблюдать семейные законы или следовать зову сердца? Каждый день этот вопрос причинял ей страдания.

Кендрик приблизился к ней.

"Ты, наверное, захочешь остаться со своим народом, так?" – спросил он осторожно.

Она смотрела на него, мучаясь выбором, и не знала, что сказать. Она сама не знала ответа. Она будто застыла во времени и в пространстве, будто корнями вросла в землю пустыни, на которой стояла.

Неожиданно к ней подошёл Дариус.

"Сестра моя", – позвал он.

Она обернулась и кивнула ему, благодарная за то, что брат дал ей передышку. Он обнял её за плечи и посмотрел на Кендрика.

"Кендрик", – обратился он.

Кендрик уважительно кивнул в ответ.

"Ты же знаешь, как я тебя люблю", – продолжил Дариус. "И я бы очень хотел, чтобы ты осталась".

Он набрал воздуха.

"Но всё же, я умоляю тебя пойти с Кендриком".

Сандара не могла скрыть своего удивления.

"Но почему?" – спросила она.

"Я вижу, как сильно вы любите друг друга. Такая любовь бывает всего раз. Вы должны идти по зову сердца, вопреки чужому мнению, вопреки нашим законам. Важнее этого нет ничего".

Сандара растроганно смотрела на младшего брата. Его мудрость глубоко её поразила.

"Ты и правда повзрослел с тех пор, как я тебя покинула", – сказала она.

"Не смей бросать свой народ и не смей уходить с ним", – раздался грубый голос.

Сандара обернулась и увидела Зирка, который подслушал их разговор и теперь подошёл в компании нескольких старейшин.

"Твоё место здесь, с нами. Если уйдёшь с этим мужчиной, назад можешь не возвращаться.

"А вам-то какое дело?" – гневно спросил Дариус, защищая сестру.

"Полегче, Дариус", – сказал Зирк. "Может ты и стал сейчас полководцем, но нам ты не начальник. Не делай вид, что можешь говорить за весь свой народ".

"Я говорю за свою сестру", – ответил ему Дариус. "И могу говорить за любого, если захочу".

Сандра заметила, что пальцы Дариуса, сжимавшие рукоять меча, побелели от напряжения, и тут же успокаивающим жестом положила свою ладонь ему на запястья.

"Это моё решение. И я его уже приняла", – сказала она Зирку, испытав к нему сильный приступ неприязни, которой и помог ей, неожиданно для себя самой, наконец определиться. Она не допустит, чтобы эти люди решали за неё. Не позволит, чтобы старейшины всю жизнь диктовали, что ей делать. Пришло время постоять за себя.

"Я люблю Кендрика", – сказала она, оборачиваясь к своему избраннику, который смотрел на неё с удивлением. Произнося эти слова она знала, что не лукавит: её вдруг накрыла волна любви к нему и волна вины за то, что так долго не позволяла себе выражать свои чувства на глазах у всех. "Его народ – мой народ. Он принадлежит мне, а я – ему. Никто и ничто не сможет разлучить нас, даже вы".

Она обратилась к Дариусу:

"Прощай, брат. Я ухожу с Кендриком".

Дариус расплылся в улыбке, а лицо Зирка перекосило от ненависти.

"Никогда больше не смей смотреть нам в глаза", – бросил он, сплюнул, развернулся и ушёл вместе со старейшинами.

Сандара вернулась к Кендрику и сделала то, чего оба они желали с самого прибытия на эту землю. Она поцеловала его, открыто, перед всеми, без страха, наконец-то давая выход своей любви. К её радости, он ответил на её поцелуй и заключил в объятья.

"Береги себя, брат мой", – сказала Сандара.

"И ты, сестра моя. Мы ещё встретимся".

"На этом свете или на том", – ответила она.

С этими словами Сандара взяла Кендрика за руку, и вместе они пошли за его народом, устремляясь к Великой Пустоши, к неминуемой смерти. Но она была готова идти хоть на край света, лишь бы Кендрик шёл рядом.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Годфри, Акорт, Фултон, Мерек и Арио, одетые в финианские мантии, шли сияющими улицами Волусии. Они держались как можно ближе к друг другу, нервничали и всё время были начеку. Воодушевление Годфри давно уже испарилось, и, прокладывая путь по незнакомым улицам с мешками золота на поясе, он проклинал себя за то, что вызвался на эту миссию, и ломал голову над их следующим шагом. Больше всего на свете ему сейчас хотелось выпить.

Что за ужасной, кошмарной идеей было явиться сюда. С чего вдруг он поддался этому мимолётному порыву рыцарства? Что вообще такое "рыцарство"? Приступ страсти, самоотверженности, безумия. От него пересыхало в горле, учащалось сердцебиение, тряслись руки. Годфри ненавидел это чувство, каждую секунду такого порыва. Ему стоило держать свой длинный язык на привязи. Рыцарство было не для него.

Или нет?

Он уже ни в чём не был уверен. Единственное, что он теперь знал, так это то, что он хочет сохранить жизнь – жить, пить, быть где угодно, только не здесь. Он бы отдал что угодно за бокал пива. А любой подвиг променял бы на пинту эля.

"А кому конкретно мы собираемся дать взятку?" – спросил Мерек, подойдя поближе.

Годфри изо всех сил напряг свой мозг.

"Нам нужен кто-то из военных", – сказал он наконец. "Генерал. Не слишком высокопоставленный. Но достаточно влиятельный. Кто-то, кто золото любит больше, чем убивать".

"А где мы найдём такого человека?" – спросил Арио. "Мы же не можем просто пойти в казарму".

"По моему опыту, есть только одно надёжное место, где можно найти людей с гибкими моральными принципами", – сказал Акорт. "Таверны".

"Вот теперь ты говоришь…" – подал голос Фултон. "Вот теперь хоть кто-то из вас наконец-то говорит дело".