Сладкая месть под Рождество

К черту это.

К черту все это.

К черту его!

Потому что на самом деле это он был недостаточно хорош.

И он прав: я действительно слишком яркая. Я слишком яркая для него, потому что он заслуживает гораздо меньшего.

– А гребаные уроки гольфа, – я раздраженно откидываю назад голову, припоминая еще больше фигни, которую делала ради человека, недостойного меня. – Не верится, что я потратила столько денег, чтобы научиться играть в самую скучную вещь в мире.

– О боже, гольф!

Кэт громко смеется, будто она уже и забыла, как нелепы были мои попытки разобраться в этой игре. Я притащила ее на пару своих уроков, от начала и до конца которых она смеялась надо мной.

Не могу ее винить.

– Он заслуживает сгореть в аду.

Я смотрю на Кэми. Ее все еще трясет от ярости за то, как Ричард поступил со мной.

– Сгореть в аду – это уже как-то слишком, малыш, – говорит Кэт, самая рассудительная из нас.

– Как минимум, он заслуживает хоть какой-то мести. – Кэми тянет руку, чтобы стащить кусочек картошки фри из порции передо мной. – А ты все еще отвечаешь за его встречи и всю эту фигню? – спрашивает она, и я киваю.

– Насколько мне известно – я, конечно, не собираюсь разбираться с ними, но, думаю, да, – все проходит через меня.

Лицо Кэми озаряется:

– О боже, отмени все.

– Не могу…

– Дай свой телефон. И имейл со всем его дерьмом.

Мой желудок сжимается, потому что я вспоминаю, как однажды я напилась и в приступе злости на Ричарда рассказала ей, что у меня есть отдельный электронный ящик, с помощью которого я организую его встречи и заполняю для него расписание.

– Как его личный секретарь? – спросила Кэми тогда в ужасе.

Я сказала ей, что делаю это вовсе не как секретарь, а как любая жена для своего мужа.

Сейчас у меня возникают сомнения по поводу тех моих рассуждений.

– Не могу, – говорю я, прижимая телефон.

Я совсем не боюсь, что она что-то натворит, если дам ей мобильник.

Просто мне будет стыдно, если она увидит, насколько далеко я зашла в попытках осчастливить этого мужчину, не получая ничего взамен.

Жалкое зрелище.

– Дай сюда.

– Нет! – говорю я, отклоняясь назад, но Кэми не привыкать, и она вырывает у меня из рук телефон, вводит пароль (это же дата ее рождения) и прокручивает мои письма.

– Да ну на фиг, – говорит она и смотрит на меня округлившимися глазами.

– Кэм…

– Что? – спрашивает Кэт.

– Да ну на фиг, Эбби.

Ее голос звучит почти грустно и разочарованно.

– Кэм, это не…

– Ты подписывала свои письма как его личный секретарь? – Кэт в ужасе распахивает глаза еще шире.

– Это не то, что…

– Эбигейл Келлер. Ты позволила этому человеку на хрен использовать тебя.

– Нет…

– Да! Ты сделала все для него. Нянчилась с ним, когда он был завален делами, готовила ему, убиралась в его доме. Отвозила его вещи в химчистку и к портному. Назначала за него встречи и приводила в порядок его чертово расписание.

– Кэм, – я пытаюсь возразить ей.

– Дорогая, – произносит Кэт, понизив голос, и я замолкаю.

Потому что, когда Кэт вмешивается, разговаривая низким голосом и глядя вот так по-доброму, я понимаю, что она сейчас откроет мне глаза на реальность, которую я не хочу видеть.

– Он пользовался тобой.

Слова прилетают мне в голову рикошетом, и я чувствую, как они пульсируют внутри.

Тыц, тыц, тыц – раздаются эхом в каждом уголке моего сознания.

– Нет, – говорю я, качая головой. – Нет, он был просто очень занят и…

– Ни один нормальный мужчина не позволил бы тебе представляться его личным секретарем, Эбби.

– Это же не…

– Так и есть, малыш. – Кэт переводит взгляд на Кэм, они кивают друг другу, будто переговариваются телепатически. – Мы собирались поговорить с тобой об этом, но ты казалась такой счастливой. Мы не хотели переходить границы.

– Он обращался с тобой как с дерьмом, Эбби, – Кэми не утруждает себя выбором мягких фраз, как Кэт. – Он обращался с тобой как с горничной, матерью и служанкой одновременно.