Мрачное новобрачное

– Ну да, – кивнула Фортуна. – А ты никогда, что ли?

Александр не моргал:

– Ты точно сирена. Я уверен.

– Нет.

Сашуля отмахнулся:

– Ладно. Это сейчас неважно.

– А что важно?

– Ничего. Иди веселись.

– Я теперь не могу, – возразила Туна. Она чувствовала, что хороший друг остался бы. Но Александр вдруг закрылся и отказался разговаривать. – Хорошо, – подбоченилась Фортуна. – Я схожу, одним глазком посмотрю, что там происходит и вернусь. А ты пока стань обратно болтливым.

– Нам бы лучше вообще не разговаривать. – Александр указал на спящего Здухача.

– Ты сам начал, – напомнила Фортуна. – А теперь говорить не хочешь. Почему?

Сашуля отводил взгляд. «Лес очень интересный», – подумала бы Туна, но она осмотрелась и ничего примечательного не обнаружила. Она постояла еще немного. Александр ничего не сказал, и Фортуна решила оставить его в гордом молчаливом одиночестве. Чем бы, начиная разговор, он не планировал поделиться, очевидно передумал.

Туна лишь из вредности самостоятельно пересекла ручей. Скользкие камни не убили ее – счастье. Дальнейший путь был легким. Фортуна все чаще натыкалась на живность. Не все из встреченных походили на людей. Туна толком не знала, куда идти, ведь ей неизвестно, как проходят свадьбы, поэтому спросила у женщины покрытой мхом, где место сбора. Та увязалась за Фортуной, поэтому она часто оборачивалась и не заметила, как врезалась в мужчину, почти деда. В волосах и бороде шишки. Он вдруг толкнул Фортуну, и она завалилась на траву. Женщина, кусками покрытая мхом, провожала убегающего взглядом.

– Ты ж! Ревнивец. Зачем приперся на чужую свадьбу?! – Фраза улетела вслед бегущему.

Спину того поглотили ветки елей. Туне казалось, произошло что-то из ряда вон. Она уставилась на ругающуюся:

– Простите, а что с ним?

– Да, это леший. Раньше за Ягой ухлестывал, плохо они разошлись, – бормотала женщина, собиравшая подол длинного платья, напоминавшего водоросли.

Лишь когда та приблизилась к Фортуне, стало ясно, что платье и состоит из травы, мха, да тины.

– А вы кто? – полюбопытствовала Туна.

– Аксинья, а вы?

– Фортуна, – представилась девушка. – Но я про другое. Какая вы нечисть?

Женщина оскорбленно задрала подбородок и пошла прочь. Фортуна закатила глаза. Вот к чему она никак привыкнуть не могла это к тому, что вечно, если назовешь что-то своими именами, все оскорбляются.

– Я не имела в виду, что нечисть, это плохо, – оправдывалась догоняющая.

– Люди так обычно выражаются, – выпалила оскорбленная и остановилась. – А вы разве не на торжество направлялись?

– На торжество, – сказала Фортуна.

– Так чего же вы за мной идете? – сказала женщина. Туна осмотрелась. До остановки женщина шла в ту сторону, которую ранее указала. Значит, к свадьбе. Покрытая мхом указала пальцем в противоположном направлении. – Туда вам.

– Но минуту назад вы говорили другое, – напомнила Фортуна.

– Не говорила.

– Говорили.

Туна не понимала, что с этой женщиной в мхе случилось, но с памятью у той явно не очень. В лесу Фортуна ориентировалась отлично, поэтому ничего не перепутала. Она задумалась: может, эта женщина человек, а мох это часть праздничного наряда? Вместо банальных украшений? Туна потянулась к растительности на плече Аксиньи. Та дернулась, когда Фортуна выдернула мох и подытожила:

– Все-таки нечисть. Обиделись, значит?

– Ничего я не обиделась, – обиженно выдала Аксинья.

– Да ладно вам, мой друг тоже говорит, что я нечисть. Я вот не обижаюсь, хоть это и неправда. – Фортуна подхватила женщину под локоть и потянула в ту сторону, куда Аксинья изначально указывала.

Женщина сопротивлялась всего мгновение. Наконец она смирилась и потопала за локомотивом, стремящимся увидеть жениха и невесту.

– А вы, стесняюсь спросить, какая нечисть? Я чувствую запах нечеловеческий, но не понимаю, кто вы. Не встречала такого аромата раньше.

– Я человек, – уверенно сказала Фортуна, но с сомнением спросила: – А какой вы запах чувствуете?

Аксинья задумалась. Двое вышли на полянку, охваченную суетой. Все бегали. Вивьен палкой била всех, попавших под руку, и раздавала им указания. Выглядела вампирша при этом грациозно. Она порхала между мечущимися.

– Ровно крепи цветы к арке!

По хребту Изюма прилетела палка. Гном не шелохнулся. Он осторожно прилепил ромашки к свадебной арке.

– Госпожа, не борщите, я и без ударов все делаю. Вы меня лишь демотивируете.

– Ты меньше болтай, – парировала она, но палку отвела от Изюма.

Импровизированной указкой вампирша пригрозила Ярославу, наблюдающему за приготовлениями. Он сидел на траве и излучал безмятежность.

– А ты не лыбься, – ругалась Вивьен и сразу переключилась на мимо пробегающую. – Куда тарелки?! Трапеза будет под деревьями, чтобы под солнцем гости не угорели. И вино, чтобы под каждым корнем лежало.

Девушка с тарелками кивнула и сорвалась с места, чуть не сбив женщину с лентами. Та держала их в охапке за один конец, а другие несли птицы в клювах. Фортуна завороженно уставилась на послушных кедровок.

– Лягушкой. – Туна повернулась к говорившей, покрытой мхом. Аксинья повторила: – Вы пахнете лягушкой.

Фортуна заулыбалась:

– Правда? Это здорово, жаль, я свой запах не чувствую.

Долго огорчаться Туна не могла, Вивьен заметила новых жертв и палкой раздала им приказы.

– Кикимора иди к Яге, она уже искала тебя. Говорит, ты подружка невесты, и Константин должен проверить прилично ли ты вырядилась, – крикнула Вивьен. – А ты, мелкая предательница, собери-ка черники.

В Фортуну прилетело лукошко, которое до этого лежало у свадебный арки и ждало особо провинившегося. Сбор ягод – дело приятное только в том случае, если их сразу в рот кидать. Подросток не обрадовалась заданию. Вивьен подгоняла палкой по жопе: