Оценить:
 Рейтинг: 0

Экспедиция

Год написания книги
2014
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
9 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Глава 7. Проект

Существует общепринятая точка зрения, согласно которой мужчина должен осуществить все свои самые дерзкие мечты до сорока лет. Но Карстен начал паниковать заранее – когда ему исполнилось тридцать пять. Мне он не признавался, но я всё-таки догадывалась – он ни с того ни с сего почувствовал себя старым. Он уже в детстве стал кинозвездой и считал, что ему всегда будут доставаться какие-то значительные роли, что он станет знаменитым и обязательно прославится за какие-то свершения.

Мадс и Камилла не понимали, откуда в Карстене эта тяга к свершению подвигов, благодаря которым все будут им восхищаться. Мадс был доволен тем, как складывалась его жизнь – в роли младшего партнёра в юридической фирме своего отца. Камилла в постоянной погоне за сенсациями могла позволить себе многое из того, о чём Карстен мог только мечтать. Поэтому ничего удивительного в том, что именно она инициировала нашу первую поездку – альпинистский поход.

Кстати, никто из нас не был альпинистом. Камилла записала нас всех на курсы для начинающих альпинистов в «Колсос Клатреклюб»[29 - Норв. Kols?s Klatreklubb – популярный спортивный клуб в Осло.]. Вскоре выяснилось, что Мадсу альпинизм противопоказан. У него уже был избыточный вес, к тому же он был неповоротливым. Но он тренировался как одержимый. А Карстен, напротив, был гораздо лучше подготовлен и приспособлен к восхождениям и спускам.

Наше первое восхождение – на Бьёрнефьелл на границе Фемунденского национального парка – нельзя было назвать очень сложным, хотя последние пятьдесят метров до самого пика оказались слишком крутыми. Мы разделились на две команды. Одна команда будет ждать внизу, пока другая вскарабкается вверх и спустится обратно. После многих жарких дискуссий было решено, что мы с Карстеном составим вторую команду, а Камилла и Мадс – первую. Карстену не терпелось поскорее достичь вершины, но пришлось дожидаться, пока спустятся другие.

Мадс и Камилла прошли полпути к вершине. У Мадса началась паника, когда одно из его креплений ослабло. Карстен молча торжествовал. Камилла была беспощадна и сохраняла ледяное спокойствие, она очень злилась потому, что он так легко сдался. Она сидела на уступе скалы и отказывалась выслушивать его доводы. Она считала, что как партнёр он ей не подходит для такого серьёзного похода.

Мадс выглядел несчастным, но с явным облегчением начал спускаться. Он выдержал кислую гримасу Камиллы, шутил с нами, пил кофе из термоса и выглядел абсолютно счастливым.

Я откинула голову и посмотрела вверх – на отвесную стену перед нами. Вершины не было видно с того места, где мы стояли. Если они забрались так высоко, то могли бы увидеть пирамиду из камней? Скорее всего, нет. Ни Мадс, ни Камилла не ответили мне.

Обе команды карабкались вверх без страховочного троса. Никому из нас не хватало опыта, чтобы закрепить его. Поэтому мы больше рассчитывали на якоря и стоянки, и верёвкой одновременно пользовались только два человека. Карстен поднялся первым, он закрепил якорь – и теперь была моя очередь. Мы четырежды менялись местами, и, когда нам оставалось пройти ещё сто метров, я вдруг подумала, что мы уже внизу, у подножия, совершили ошибку. Возможно, мы выбрали не тот маршрут? Карстен поднимался медленно и тормозил всякий раз, когда мы менялись местами. Вдруг он крикнул, что он видит вершину Бьёрнефьелл. Он подстраховал меня, и я быстро преодолела остаток пути.

Вскоре мы стояли вместе с ним на горном склоне, на узком выступе, а на самом деле даже не на выступе, а на очень узком и неровном пятачке. Перед нами расстилалась гора – в оттенках серого и чёрного цветов, в окружении зелёного лесного пояса. Низкое послеобеденное солнце сияло над полоской воды, которая сверкала между сосновых стволов. Над нами возвышался горный пик, чёрный и мрачный.

Карстен повернулся и посмотрел на меня – его глаза вспыхнули ярким, синим огнём. На его лице появилась странная гримаса. Он не улыбался, а как-то странно смотрел на меня. Мне показалось, что он дрожит.

Я спросила: ты не замёрз? Был чудесный летний день в конце августа. Не холодно, что-то около двадцати градусов. Он покачал головой. В его глазах появилось незнакомое мне выражение.

Я была готова подниматься дальше – до того места, где я могла бы установить якорь. Возможно, я уже представляла себя на вершине. Следующая остановка намечалась на пике. По моему позвоночнику уже растекалось приятное тепло, мне казалось, что я уже близка к цели, но Карстен взял меня за руку и заставил остановиться. Он захотел пройти следующий этап один. Ему показалось, что я чувствую себя не слишком уверенно. Он объяснил, что, судя по пирамиде из камней, площадь плато слишком мала.

Я не могла понять, что он имеет в виду. Я чувствовала себя вполне уверенно, и мне не терпелось двинуться дальше. Но он не уступал, почти оттолкнул меня к краю крутого уступа, а сам встал ближе к внутренней стороне скалы. Я чуть было не потеряла дар речи. Обычно Карстен не вёл себя так авторитарно. Неужели он и в самом деле решил, что я испугалась?

Он повернулся и стоял так, задрав голову и глядя на вершину. Он ослабил крепления. Но что-то одержало над ним верх, что-то, чего я не понимала. Я склонила голову и размышляла об этом. Этот поход на самом деле был не так важен для меня. Пусть он благополучно достигнет вершины первым, для него это так много значило. Меня только немного удивило, что он считал своё поведение вполне уместным. Но он был так сосредоточен на последнем этапе, что едва ли услышал, что я сказала.

Прошло полчаса, и он спустился. Это был другой Карстен. Он казался весёлым и счастливым, заботливым и любящим. Он сказал, что теперь моя очередь и что он может постоять здесь и подстраховать меня. Восхищался прекрасными видами, сказал: как жаль, что мы не смогли вместе пройти последний отрезок пути.

Приближался вечер. Тени в лесу становились всё длиннее. Мадсу и Камилле, конечно, не терпелось поскорее вернуться в наш домик. Я покачала головой, мне расхотелось карабкаться дальше. Меня уже совсем не радовала перспектива совместного покорения гор.

Через несколько недель после того, как мы вернулись домой, родители Карстена погибли в автомобильной катастрофе. Если бы не эта трагедия, я бы порвала отношения с Карстеном. Мне вдруг стало ясно, что на самом деле меня очень тянет в Финнмарк. Я была молода и не готова связывать себя никакими узами. К тому же меня испугали некоторые черты характера Карстена, с которыми я столкнулась в горах.

Но после трагедии с его родителями я отбросила все эти мысли в сторону, чтобы помочь Карстену прийти в себя и опомниться. В это время Мадс и Камилла стали настоящей опорой для Карстена. Я же оставалась просто зрителем, до этого я никогда не сталкивалась близко со скорбью и утратами, но делала всё, что могла, чтобы утешить его.

Через несколько месяцев мы поженились. Карстен на свадьбе плакал.

Произносились долгие и торжественные речи. А я сидела в свадебном платье, которое мне досталось в наследство от моей бабушки, и чувствовала себя как гость. Мои родители вернулись в Финнмарк. Они только намекали, что было бы неплохо, если бы мы в ближайшее время смогли их навестить, но я знала, что пройдёт немало времени, прежде чем я снова увижу их.

Сразу же после свадьбы мы переехали на виллу, где раньше жили родители Карстена.

Мадс и Камилла тоже поженились.

Все окружающие считали, что экспедиция на Северный полюс изначально была моей идеей, и не в последнюю очередь потому, что Карстен повторял это на каждом шагу. Он объяснял, что я всегда держалась особняком и что из-за того, что моё детство прошло в Финнмарке, я чувствую себя особенно комфортно в зимних условиях. По его словам, я ощущала себя одинокой в свои двенадцать лет, когда переехала в Нордстранд. Он с особой гордостью повторял старую историю, повествующую о том, что я спасла жизнь ему и его друзьям в Эстмарке – взяла да и разбила окно, то есть сделала то, что не рискнул сделать никто из них. Он рассказывал, что потом его родителям пришлось приводить всё в порядок и платить за причинённый ущерб. Меня смущали все эти комплименты, и я чувствовала себя так, словно я – артефакт, которым он хвастается.

Карстен говорил, что именно я мечтаю попасть на Северный полюс. Я пыталась протестовать, но как можно возражать человеку, который считает себя правым? Впрочем, я и правда тосковала по Финнмарку, по зимнему свету, по замороженному сену и кустарникам, покрытым инеем, по отдалённым силуэтам оленей, которые мигрируют в поисках новых пастбищ, по белым облакам, которые плывут над лесами, по треску снегоходов, снующих по дорогам, огибающим простые деревянные дома. По всему тому, что мне казалось недостижимым.

Северный полюс вообще не занимал мои мысли. На самом деле всему виной Мадс. Однажды вечером он заявился к Карстену с какими-то ветхими книгами о Северном полюсе, которые он нашёл на чердаке в доме своих родителей. Это были первые издания, и, конечно, очень ценные экземпляры, и Карстен обращался с ними как с бесценными реликвиями. Он с гордостью показал старую потрёпанную книгу на английском языке, медленно водил пальцами по видавшей виды обложке, с чувством, толком и торжественно прочитал название: «Роберт Пири. Открытие Северного полюса в 1909 году под эгидой Арктического Клуба Пири». Первое издание. 1910 год.

Никто из нас не знал, что родители Мадса были такими заядлыми поклонниками полярных путешествий, но Мадс рассказывал, что его отец в самом начале пятидесятых годов несколько раз зимовал в Антарктике, отсюда и интерес к полярным путешествиям. Мадс невероятно гордился подвигами своего отца, как он это называл, и упивался любопытством Карстена и Камиллы. Поскольку никто из них не обращал на меня внимания, я сидела в кресле и клевала носом. Поздним вечером Карстен заявил, что в моё отсутствие они приняли решение: следующим нашим познавательным проектом станет поездка на Шпицберген.

Я с иронией спросила, а почему бы нам не отправиться в экспедицию на Северный полюс. Карстен взглянул на меня с искренним восхищением. Его глаза светились гордостью. Таким образом, идею экспедиции на Северный полюс можно было смело приписать мне.

Так постепенно выстраивался карточный домик – домик фантазии и мечты. Наконец-то Мадс оказался в центре нашего внимания. Теперь он без устали искал старые книги о полярных путешествиях – в букинистических магазинах по всему городу. Раньше он всегда тратил деньги осмотрительно и следил, чтобы каждый внёс свою долю в общие расходы. Теперь он отбросил в сторону все эти соображения и присвоил себе должность куратора проекта.

В первую же осень после книжных находок все всерьёз приступили к подготовке экспедиции. Я пыталась немного притормозить эти дерзкие планы, твердила, что нам потребуется немало времени, чтобы найти деньги на расходы. Но мои друзья и муж пропускали всё мимо ушей. Камилла сочувственно улыбалась и говорила, что уже слишком поздно давать задний ход. Механизм запущен, и отменить ничего нельзя. Она отбирала самые интересные из своих статей и издавала их в виде сборников, некоторые из которых получили положительные рецензии. После этого она сама на свой страх и риск зашла в издательство и продала им идею своей следующей книги об экспедиции на Северный полюс. Карстен был взбешён, когда узнал об этом. Камилла считала само собой разумеющимся, что она станет участником экспедиции.

Мадс впрягся в работу и трудился без перерыва, он составлял таблицы Excel и вписывал в них даты тренировок, подготовительных мероприятий, встреч со спонсорами. Ему даже в голову не приходило, что мы, возможно, не успеем подготовиться к назначенному дню. Мы читали разные истории о давних полярных путешествиях и общались с разными экспертами по экстремальному туризму. Карстен с азартом рассказывал о Роберте Эдвине Пири, которым безмерно восхищался. Американский полярник на протяжении двадцати трёх лет совершал экспедиции в Гренландию и с каждым разом приближался к полюсу. На девятый раз ему это удалось. 6 апреля 1909 года он достиг Северного полюса – если верить его собственным записям в дневнике.

Я не могла поверить своим ушам. Карстен, который так высоко ценил изысканную еду и выдержанные марочные вина, вдруг начал восхищаться примитивными условиями жизни в Гренландии. Ни экстремальный холод, ни зимняя тьма, ни изнурительный труд, ни недуги уже не тяготили и не пугали его. А я не возражала, я знала, что мои протесты не смогут ничего изменить. В конце концов взаимное раздражение между мной и Карстеном достигло апогея. Даже мои редкие и короткие реплики его раздражали. Но почему я была столь негативно настроена, к тому же ведь я сама предложила всё это?

Я не должна была вмешиваться в логистику, потому что Арктика – это не Финнмарк. Карстен решил вложить все свои силы в реализацию проекта. Снаряжение и навигационные приборы сейчас в сотни раз совершеннее, чем во времена Пири. Нужно только тщательно всё спланировать, и тогда наши подвиги и достижения станут достоянием истории.

Наши друзья и родные были заблаговременно проинформированы о предстоящей экспедиции. К моему изумлению, оказалось, что все они впечатлены нашим проектом. Особенно они гордились нами после того, как наши планы достичь Северного полюса стали достоянием общественности. Карстен стал неизменным персонажем светских хроник, тем более что он с самого детства был известным и любимым семейным героем кинофильмов. Он всегда был готов дать интервью, скромно улыбался фотографам. Среди всех других экстремальных проектов, стартовавших в это же время, наш проект занял особое место – и только благодаря ему.

Но никуда не денешься – время от времени пресса позволяла себе и критические высказывания. Особое внимание обращали на спорные аспекты экспедиции – на недостаток опыта будущих участников, на старт, запланированный со Шпицбергена. Эксперты и специалисты разного уровня предупреждали – через прессу, – что такой план практически неосуществим. Нерешённые материальные вопросы могли сорвать все планы. К тому же кто они – участники экспедиции?

Всё это были вопросы, о которых путешественники старались не думать. К счастью, тот факт, что Карстен и Мадс собирались взять меня и Камиллу с собой в качестве участников, ещё не стал достоянием общественности. Карстен объяснял, что ещё слишком рано предавать эти планы огласке, что проект ещё не вполне обкатан и нужно сохранять интригу.

Для Карстена экспедиция с каждым днём становилась всё более важной частью жизни. Жажда стать предметом всеобщего поклонения повлияла на него как яд замедленного действия. На каждой встрече или лекции люди выстраивались в очередь, чтобы сказать ему, как он смел и бесстрашен и как они им восхищаются. И от этого он даже становился выше, выпрямлялся, выпячивал подбородок и примерял на себя собственное будущее – в качестве популярного героя полярных путешествий. Дома на кухне его невозможно было узнать. Он стал неправдоподобно дружелюбным, вежливым и красноречивым.

А прессе между тем не терпелось разведать, кто эти двое других участников экспедиции. Нас подстерегало разоблачение. Мы уже совсем потеряли голову от публичной славы. Камилла нашла Свейна Ларсена. Она проявила инициативу и связалась с клубом ездовых собак «Аскер», чтобы узнать, кого они могли бы предложить нам в экспедицию. Однажды вечером она встретилась с ним и представила его нам. Так, по-видимому, спонтанно, экспедиция на лыжах трансформировалась в путешествие на собачьих упряжках.

У Свейна было всё, чего не хватало Мадсу и Карстену. Он был молод, безрассуден, жизнелюбив. Путешественник, одержимый полярными экспедициями. Ходячая энциклопедия, хроника жизни героев былых времён, их достижений и ошибок. К тому же он был профессиональным мастером на все руки. С ним процесс планирования экспедиции и логистики обрёл черты практицизма и целесообразности. Через некоторое время его стали воспринимать как постоянного члена нашей команды. Он был веснушчат, вихраст, со светло-каштановой шевелюрой и с чувством юмора.

Карстена не радовало появление в составе будущей экспедиции нового участника. Может быть, он почувствовал ревность – его затмили, хотя и старался не подавать виду. Теперь он вёл себя скромнее и сдержаннее всякий раз, когда его спрашивали, как продвигаются дела с подготовкой.

Но финансовая сторона вопроса превратилась для нас в самый настоящий кошмар. Нам не хватало денег, чтобы закупить всё, что необходимо, и продвинуть проект. Мадс больше не хотел вкладывать личные средства, он решил, что уже достаточно потратился. Карстен встречался с представителями частных компаний, банков и средств массовой информации, убеждал всех в уникальности проекта. И хотя он был просто незаменим в общении с потенциальными спонсорами, его усилия не принесли достаточных средств в бюджет.

Амбиции экспедиции явно превосходили её возможности. Окружающим начало казаться, что Карстен говорит не то, что есть на самом деле, а то, что хотят услышать спонсоры. Какова собственно цель этой экспедиции? Почтить память старых полярных путешественников? А может, поездка имеет политический подтекст, так как Карстен решительно подчёркивал важность того, что экспедиция стартует из Норвегии, со Шпицбергена? Или самое главное – собрать научные данные? Многие спонсоры отмечали, что Карстен всякий раз по-разному описывает цели экспедиции, в зависимости от конкретных обстоятельств.

Глава 8. Ожидание

Ранним утром в субботу, через двенадцать часов после того, как вертолёт улетел и оставил их, четверых мужчин, на льдине, Кнут даже не мог вспомнить, чувствовал ли он себя когда-нибудь таким покинутым и подавленным. Трое оставшихся участников экспедиции всё ещё были полны решимости отправиться на север. Во всяком случае, они не предпринимали никаких действий для возвращения в Лонгиер, когда вернётся вертолёт. Напротив, они приготовили сани для дальнейшего пути на север. Пирамидальную палатку они оставили. Спальные мешки упаковали, но одеяла снова скатали, чтобы сидеть на ледяном полу было немного комфортнее. Никакого примуса или котла с тающим снегом, никакого кофе.

Карстен Хауге предложил Кнуту взять спутниковый телефон и позвонить в администрацию губернатора, чтобы узнать, когда за ним сможет прилететь вертолёт. Кнут считал, что начальник полиции уже поговорил с Туром Бергерюдом и он в курсе дела. Можно только представить, что ему не очень-то по нраву то, что один из сотрудников губернатора находится на льдине, вблизи Северного полюса. Связь была почти идеального качества, такое впечатление, словно Том Андреассен находится за ближайшей скалой.

– У тебя всё в порядке, Кнут?

– У меня всё хорошо. А как дела у Свейна Ларсена?

– Он в больнице, под наблюдением, за ним обеспечен хороший уход. Туре Даль навещал его вчера вечером.

Три участника экспедиции промямлили приветствия.

– Ты докладывал губернатору о том, что случилось? Жива ли до сих пор собака?

<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
9 из 10

Другие электронные книги автора Моника Кристенсен