Оценить:
 Рейтинг: 0

Экспедиция

Год написания книги
2014
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
5 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
С одной стороны крутая алюминиевая лестница вела к парковке, а с другой стороны можно было пройти к ангарам для вертолётов и малой авиации. Над всем сводом раскинулось тёмно-синее полярное небо, которое сейчас наполовину закрыли облака. Где-то за облаками скользила полная луна, бросавшая время от времени резкие холодные белые лучи на лёд и на фьорд.

Том Андреассен припарковал автомобиль прямо у ступеней, которые вели в офис компании «Эйрлифт»[10 - «Эйрлифт» (airlift) – компания, обслуживающая парк вертолётов в Норвегии и Скандинавии, наделённая также поисковыми и спасательными функциями.], стремительно поднялся по лестнице и открыл дверь в ангар. Внутри было темно и тихо, но в окнах галереи горел свет. Начальник полиции, не останавливаясь, прошёл через пустой ангар и вышел на взлётно-посадочную полосу.

Машина «скорой помощи» только направилась от парковки к взлётно-посадочной полосе. Туре Даль, главный врач больницы в Лонгиере, уже приехал своим ходом. Он вышел из своего автомобиля, отряхнулся от снега и пошёл вдоль стены ангара. Он старался сохранять хладнокровие, хотя ему не терпелось узнать – что же случилось на льдине с одним из участников экспедиции? Том не удивился, увидев его. Главный врач специализировался на обморожениях. Сообщения от экспедиции звучали слишком лаконично. То, что случилось со Свейном Ларсеном, не поддавалось никаким объяснениям.

Том подошёл к машине «скорой помощи» и спросил у главного врача – как обстоят дела с пациентом. Туре Даль взглянул на него, внимательно и подозрительно, так, словно размышлял, насколько откровенно он может говорить… с начальником полиции.

– А ты не в курсе? – наконец спросил он.

– Понятия не имею. Меня посылали в Сассендален, когда Кнут связался с офисом. С ним говорил губернатор, но ведь ты знаешь, он новичок.

В Лонгиере все повторяли, что Уле Харейде – новичок. Обычно это произносилось слегка извиняющимся тоном, который так типичен в ситуациях, когда люди не уверены, как долго он будет новичком. На самом деле Харейде находился на Шпицбергене уже много месяцев. Он был высокий и худой. Коротко стриженные волосы песочного цвета, узкий длинный нос. Очень корректный, сдержанный, любезный, но отстранённый и немного безучастный.

Новый губернатор уже успел нанести обязательные визиты – он посетил все населённые пункты и научно-исследовательские станции, совершил вертолётные туры вместе с рождественской почтой к охотникам и рыбакам, которые зимовали в небольших домиках на севере. Как и большинство других губернаторов, он возвращался с горящим взглядом и немного глуповатой, вдохновенной улыбкой, которая выдавала, что он подхватил «бациллу Шпицбергена». Уле Харейде был третьим боссом Тома за не полных десять лет. Начальник полиции тяжело вздохнул. Ему ежедневно напоминали о том, что, возможно, пора бы провести несколько лет в более южных и более тёплых местах.

Туре Даль объяснил, что он пообщался с немецким врачом на «Поларштерне». Когда вертолёт приземлился снова на обратном пути, корабельный врач воспользовался случаем и обследовал пациента. Он так и не смог объяснить, почему его состояние не улучшалось, несмотря на нормальную температуру. Свейн Ларсен ослаб, и у него был кашель с кровью. В любом случае его следовало отправить в больницу.

Кнут Фьель был, вероятно, самым лучшим в администрации губернатора сотрудником, с которым Тому Андреассену доводилось работать. И, возможно, даже самым лучшим полицейским.

На Шпицбергене администрация губернатора выполняла ряд таких задач, которые не входили в круг обязанностей полиции на материке. Они выступали и как ленсмены[11 - Ленсмен – пристав, начальник полиции в сельской местности.], и как социальные работники.

На протяжении года каким-то непостижимым образом удалось предотвратить многие преступления. Оказалось, что с людьми иногда достаточно просто побеседовать. И в этом Кнут был просто незаменим.

Несколько лет назад, когда Кнут приехал на Шпицберген, ему казалось, что он приехал на летнюю практику. Первое время его база находилась в Ню-Олесунне, и он отправлялся на инспекции в национальный парк на надувной лодке. Вскоре он познакомился с местными жителями, и ближе всего с обитателями Ню-Олесунна. Публика, конечно, особенная, специфическая, но Кнут гордился – всеми вместе и каждым в отдельности. Словно он сам был местный, шпицбергенский. Через некоторое время он вёл себя и говорил как настоящий островитянин-зимовщик.

Поначалу Том Андреассен не слишком тесно контактировал с ним. Летом львиная доля работы доставалась экологическому департаменту. В самом начале осени у департамента полиции возникла проблема – в Форландете[12 - В 1973 году на Земле Принца Карла был создан национальный парк Форландет.] обнаружился труп. Кнута фактически рекрутировали в полицию как детектива, расследующего убийство. Это было характерно для Кнута – он всегда оказывался в нужном месте в нужное время, чтобы поучаствовать в самых сложных случаях, с которыми сталкивались губернатор и его администрация на Шпицбергене.

После того как мистический случай в Форландете распутали, Кнут провёл зиму, продолжая работать в администрации губернатора. Как и многие другие в Лонгиере, он повторял, что собирался остаться здесь на один год. Сейчас он отслужил в администрации губернатора уже пять лет и вроде бы пока никуда не собирался уезжать.

Вертолёт приземлился только после десяти часов вечера. Том Андреассен нетерпеливо шагал взад-вперёд по обледенелой дорожке и наблюдал, как пациента переносили в машину «скорой помощи». Конечно, о том, чтобы допросить его, не могло быть и речи. Но начальнику полиции не терпелось услышать отчет командира экипажа относительно того, что случилось в лагере на льдине.

«Скорая помощь» отправилась в больницу, а вертолёт устремился внутрь ангара. Двое мужчин прошли к галерее, где располагались офис компании «Эйрлифт», небольшая кухня и зал ожидания пассажиров.

Задержки вертолётных рейсов были не редкостью на Шпицбергене. Обычно такое случалось в связи со снегопадами, туманами, грозой, техническими проблемами и другими непредвиденными обстоятельствами. Самая продолжительная задержка рейса, о которой слышал Том Андреассен, заняла одиннадцать дней. Тогда пассажиры настолько измучились, что с удовольствием арендовали бы снегоходы, чтобы добраться до Ню-Олесунна.

Тур Бергерюд не намеревался вести долгие беседы, и по всему было видно, что он очень устал. Он отправился на кухню, заварил растворимый кофе для себя и для Тома, но кофе получился настолько крепким, что Том попросил соевое молоко, которым обычно пренебрегал. Командир экипажа открыл дверь в маленькую комнату за кухней и заглянул в зал ожидания, который погрузился в полумрак. Ему не хотелось, чтобы их беседу мог кто-нибудь подслушать.

«Не чересчур ли он осторожничает?» – подумал Том.

Весь аэропорт погрузился в тишину. Лишь на первом этаже из ангара доносились обрывки фраз, которыми обменивались механик и штурман, пока готовили вертолёт к очередному рейсу.

Пилот обогнул письменный стол и уселся в потёртое шаткое кресло. Если Тур не хотел, то из него невозможно было вытянуть ни единого слова. Начальник полиции терпеливо ждал. Тур Бергерюд – один из ветеранов на Шпицбергене – освоил особенности местной манеры общения. Паузы были столь же многозначительны, как и сказанные слова.

Кнут Фьель откровенно говорил, что Свейна Ларсена, скорее всего, отравили. Поскольку ему не удалось убедить остальных участников экспедиции вернуться на вертолёте в Лонгиер, ему придётся снова лететь на льдину. Так распорядился Уле Харейде, по словам командира экипажа. Он уткнулся взглядом в свою кофейную чашку.

– Он будет наблюдать за ними? – спросил наконец Том Андреассен.

Тур Бергерюд поднял глаза к потолку и слегка наклонился в офисном кресле.

– Не будем это обсуждать. Во-первых, нас могут подслушивать. А во-вторых, я не могу подвергать сомнению правоту губернатора – раз уж он всё решил.

– Ну а сам-то ты как считаешь? Тебя во всей этой истории ничего не настораживает?

Тур был явно смущен, он не знал, что ответить. Ветеран компании «Эйрлифт», опытный, почти незаменимый.

– Нет, не настораживает.

Он запнулся, его лояльность по отношению к Кнуту и честность вступили в противоречие друг с другом.

– Они вели себя немного эксцентрично, но ведь все полярники – чудаки.

Начальник полиции призадумался. Он, конечно, не мог знать, что было на уме у Кнута, но тот обеспечил себе защиту – заранее поговорил с губернатором.

А что, если Кнут не вполне адекватно оценил ситуацию в лагере? Лично у него складывалось впечатление, что участники экспедиции готовы пожертвовать всем, чем угодно, лишь бы добраться до Северного полюса. Вся Норвегия ждала новостей об этом путешествии. И прерванная экспедиция стала бы колоссальным разочарованием для всех, и прежде всего для них самих. Для них это означало бы и финансовые потери, и личное унижение. Исключено, чтобы они саботировали собственную экспедицию. Но Том был далеко не уверен в этом, ведь Кнут, как правило, почти никогда не ошибался.

Начальник полиции никак не мог понять, что заставляет людей встать на лыжи и направиться пешком к Северному полюсу, когда можно просто сидеть и наслаждаться жизнью в своих собственных тёплых домах. Он считал, что великая эпоха великих путешествий закончилась с Руалем Амундсеном[13 - Руаль Амундсен (1872–1928) – норвежский полярный путешественник. Первым достиг Южного полюса 14 декабря 1911 года. Погиб в 1928 году во время поисков пропавшей экспедиции Умберто Нобиле.]. После Амундсена всем следовало бы успокоиться. Собачьи упряжки сменились самолётами, снегоходы справлялись с грузами несравненно лучше, чем люди или собаки.

Тем не менее, туристических экспедиций на Шпицберген с каждым годом становится всё больше. Конечно, обитатели Шпицбергена радуются этому. Туризм здесь играет важную роль. Это серьёзная экономическая поддержка для местных жителей. Ведь невозможно ограничиться горнодобывающей промышленностью и научными исследованиями. Во всяком случае, сейчас, когда охота на моржей и китов канула в Лету.

Каждая из экспедиций – великолепная реклама для скромной туристической индустрии Шпицбергена. В прессе много писали о прекрасной природе и обо всех впечатлениях и эмоциях таких экспедиций.

И этой экспедиции уделили много внимания все, кроме «Шпицбергенской почты» – еженедельной местной газеты. Она не удосужилась отдать много места колонке о туристах, которые предположительно попали в беду.

«Интересно, а газетчики вообще в курсе проблем, с которыми столкнулась эта экспедиция?» – подумал Том. Скорее всего, нет, потому что иначе, когда вертолёт приземлился, в аэропорту обязательно присутствовали бы журналисты. Всем известно, что добрая половина Шпицбергена слушает переговоры по аварийной радиочастоте. И с этим ничего не поделаешь. Все станции на островах снабжены радиооборудованием – Ис-фьорд[14 - Ис-фьорд – второй по величине фьорд на Шпицбергене.], Ню-Олесунн[15 - Ню-Олесунн – населённый пункт на Шпицбергене, самое северное в мире постоянное общественное поселение.], Свеа[16 - Норвежский вахтовый посёлок.], полевые исследователи из Норвежского полярного института. Довольно часто радиосвязь помогала. Иногда до них доходили сообщения, которые иначе никак не дошли бы. Но, видимо, в этом случае местные журналисты оказались не в курсе.

Начальник полиции взглянул на часы. Уже одиннадцать. Пора бы отпустить Тура, ему нужен обязательный восьмичасовой отдых, чтобы завтра на вертолёте отправиться навестить экспедицию. Завтра же, вероятно, они получат сведения из больницы о состоянии госпитализированного полярника. Возможно, ему уже станет лучше, и его можно будет допросить. Но независимо от того, что Свейн сможет сообщить, Кнуту пора возвращаться в Лонгиер из экспедиции.

Тур качался в своём офисном кресле и даже не попытался подняться.

– Не думаю, что на этом можно будет поставить точку, – сказал он, выдержав длинную паузу.

Большинство собак, вероятно, погибли ещё до того, как вертолёт приземлился на территории лагеря. Когда Кнут приблизился к ним, они уже замёрзли насмерть. Все, кроме трёх. Их пришлось умертвить. С Туром это было согласовано. Кнут настоял на том, чтобы сделать это самому. Он взял винтовку и подошёл к первой жертве. Выстрел, ещё один выстрел. Вернулся к вертолёту, чтобы продышаться. Он стоял мрачный и расстроенный. Сказал, что взял некоторые биологические образцы, которые ему хотелось бы доставить в администрацию губернатора.

Том растерянно слушал пилота. Начальник экспедиции Карстен Хауге объяснял, что одна из собачьих упряжек угодила в полынью и провалилась под лёд, но десять ездовых собак почти не пострадали от воды. Их мех состоит из мягкого подшерстка и изолирующего покрова волос на воздушной подушке. Собаки дрожали бы и мёрзли, но никогда не замёрзли бы насмерть.

Это звучало просто неправдоподобно. В этом Том был полностью согласен с Кнутом.

Командир экипажа сообщил, что Кнут использовал для проб термос, который обнаружил в хвостовой части вертолёта. Он собрал разный материал – мех, клетки, экскременты двух случайно выбранных собак. Термос и остатки палатки, которую разодрал белый медведь, он передал начальнику полиции. Что тогда случилось на самом деле, пилот не мог сказать наверняка. Он стоял у вертолёта и беседовал с начальником экспедиции. Это была его последняя попытка убедить путешественников вернуться.

Тур Бергерюд наблюдал всё это с некоторого расстояния. Одной из собак удалось приподняться на ноги, она задрожала, когда Кнут подошёл к ней. Собака склонила голову и лизнула ему ботинок. Кнут поднял винтовку, немного подтолкнул собаку. Но так и не выстрелил.

После нескольких неудачных попыток Кнуту удалось отстегнуть собаку от упряжки и, взяв её на руки, он вернулся с ней к вертолёту. Начальника экспедиции этот жест взбесил – он чуть не взорвался от ярости. Неужели губернаторский вертолёт возьмёт с собой на борт полудохлую собаку и доставит её в Лонгиер, и при этом оставит дорогостоящее снаряжение экспедиции на льдине? Он – владелец собаки, и он требует, чтобы её застрелили и оставили здесь, как и других.

Кнут побледнел, но сохранил самообладание. Он спросил, где они купили собак. Оказалось, что все собаки были приобретены в одном питомнике, в Лонгиере. Начальник экспедиции не помнил названия, но описал дорогу в питомник «Бейскамп». Потом он заявил, что некоторых собак приобрели в другом питомнике, но и это название вспомнить не мог. Он повторил, что уже упаковал самое дорогостоящее снаряжение и хотел бы погрузить его в вертолёт. А эту больную собаку следует умертвить.

Тур так и не смог объяснить начальнику полиции, что Кнуту пришлось очень туго и что он держался достойно и хладнокровно. Они просто посидели, не сказав ни единого слова. Выпили едва тёплый кофе, поглядели по сторонам. Наконец Том Андреассен поднялся и подошёл к двери. Пилот отправился за ним. Он остановился и взглянул в окно, посмотрел на ангар – там он увидел вертолёт, с моторами по обеим сторонам, напоминавший печальную металлическую птицу.

– Не забудь собаку, – сказал он. – Я видел, что Бьёрнар вытащил её из кабины. Кнут просил, чтобы ты взял её в больницу, там её обследуют.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
5 из 10

Другие электронные книги автора Моника Кристенсен