Крик смерти на мосту

С дорогой граничил небольшой замёрзший ручей, который бежал рядом. Несмотря на темноту, можно было рассмотреть крупные камушки на дне ручья, скованного патиной голубоватого льда, растрескавшегося, словно древний тонкий фарфор. Снежная вьюга под свинцовым небом продолжала завывать. Плотный белый туман, казалось, продвигался вместе с ним. Франк настолько ослаб, что простые шаги требовали невероятных усилий: приподнять ногу, поставить впереди другой. Всё доставляло боль и было почти подвигом.

Раненый, совсем ослабший, покрытый ссадинами и синяками, он пытался ускорить шаг, мучительно переставляя ноги. Плотный снег и крутой спуск дороги будто подталкивали его остановиться и передохнуть. Он не мог идти дальше. Температура воздуха быстро падала, а его рубашка, пропитанная потом и кровью, прилипла к телу и была холодной. Его трясло мелкой дрожью. На минуту он уселся на сугроб, чтобы отдохнуть и перевести дыхание. Он знал, что измученный человек замыкается в себе, и его видение мира ограничивается лишь собственной болью.

– Нужно найти какое-нибудь убежище для отдыха, – встревожился он, – иначе мне конец!

Белый снежный туман поглотил всё вокруг. Деревья вдоль дороги превратились в серые призраки, плавающие то там, то тут. Он закрыл глаза, готовый рухнуть в любую минуту.

Чрезвычайным усилием воли он заставил себя встать, встряхнуться и сделать шаг, вспомнив, что от холода человека тянет в сон, который может привести к смерти.

Именно в тот момент, он увидел серые домики деревни, раскинувшейся в низине. В воздухе витал слабый запах сожжённых в печи дров. Небольшая надежда затеплилась в душе. Свет от пяти-шести домов просачивался сквозь пелену снежной вьюги. Франк поковылял в сторону жилища.

– Хорошо бы никто не заметил, – подумал он, скрываясь.

Свернув с дороги, он твёрдо намеревался обойти стороной дома за живой изгородью, чтобы не попадаться на глаза. Поле осталось справа от него. Проваливаясь по колено в снег, ему удалось преодолеть этот небольшой путь то ползком, то волоча ноги. Время от времени ему казалось, что сознание отключалось от усталости.

Ангар

В пелене тумана перед глазами всплыло отвратительное лицо Царицы. Её взгляд метал гром и молнии, а указательным пальцем она показала на него. В ярости он собрался и ускорил шаг, пытаясь обойти подальше жилые дома. Это был маленький хутор из нескольких домов с крышами, покрытыми соломой, с которых сосульками свисала замёрзшая вода. Поодаль на лугу он увидел какое-то нежилое сооружение. На пределе сил он поплёлся на край хутора. Перед его уставшим лицом предстал большой изолированный ангар, где можно было поспать. Его потянуло туда, как свет в ночи привлекает бедных мотыльков.

К счастью, судьба послала ему последний шанс не упасть и не сдохнуть на дороге, как бездомная собака. Через проём он попал в большой сарай трёх стенок, сбитый из деревянных досок, с двухскатной крышей. Он вынул карманный фонарь и осветил помещение внутри. Здесь держали сельскохозяйственную технику. Он увидел старый трактор, сеялку, две пары плугов и три другие машины, назначение которых не знал. Сверху над техникой был сеновал, заполненный снопами сена. По приставной лестнице он с трудом забрался наверх. Похоже, здесь хранили запас на зиму для скота. Недолго думая, он нашёл укромный уголок подальше от края навесного пола. Он угнездился где-то между стропилами, ощутив, что ветер не проникал в выбранное место. Он, наконец, сможет отдохнуть и нормально поесть.

Из своего рюкзака Франк достал холодное мясо, хлеб и два варёных яйца. Словно людоед проглотил свою скромную еду, а потом захотел помочиться. Вспомнил с каким трудом он пытался сделать это в камере в последний раз. Он знал, что при сильном морозе уретра может замёрзнуть и даже спровоцировать мучительную смерть. Освободившись в самом дальнем углу, он вернулся к своим стропилам. Онемевшими пальцами развернул одеяло и положил его на сено, снял ботинки и завернулся в ткань. Запорошил своё лежбище сверху сеном сантиметров на десять, оставив только глаза. Зажал в руке револьвер. Сломанный, измученный до крайности, он тут же провалился в глубокий сон.

Перед глазами вновь всплыло лицо Царицы со свирепым взглядом. Её лицо тут же застыло, превратившись в костяную с отталкивающим видом маску.

Утром Франка разбудили голоса, гулко звучавшие внизу сарая. Голоса были невнятными, как будто кто-то говорил, набрав каши в рот. Он мгновенно сконцентрировался, отбросил сено с одеялом, и приблизился к краю сеновала. Внизу ангара двое мужчин, стоящих у сельскохозяйственной техники, что-то громко обсуждали на незнакомом языке. В этот момент где-то вдали послышался приглушённый звук поезда. Пыхтящий и мощный шум приближался к хутору.

– Похоже, недалеко проходит полотно, а значит железная дорога открыта, несмотря на снегопад, – подумал Франк. – Нельзя, чтобы меня здесь обнаружили.

Тусклый свет освещал сарай, хотя на улице был день. Он прильнул глазом к стене между досками, чтобы разглядеть местность, где он прятался. Деревня выглядела уныло однообразной. Если вьюга, терзавшая ночь, стихла, то небольшой снегопад всё ещё продолжался. Три дома, фасады которых он видел сквозь брешь, были утоплены в сугробах по самые крыши. За домами прижалась рощица из высоких тёмных елей. Дальше простирался лес с замёрзшим озером. Он тихо потянулся и поглубже закопался в сено.

Вдруг послышался приближающийся шум. Тяжёлые шаги, поднимающиеся по приставной лестнице, заставили Франка глубже закопаться в стог. Издалека раздались долгие приглушённые крики. Наблюдая одним глазом из-за стога сена, он увидел спину мужчины в коротком пальто с вилами в руках. Человек сбрасывал охапки сена вниз. Внизу ржала лошадь, стуча копытами по деревянному настилу. Новое ржание уже сопровождалось шумом деревянной телеги, в которую впрягали кобылу. Он понял, что мужчины грузили сено в телегу. Он лежал не шелохнувшись. Сердце колотилось будто готово было вырваться из груди. Его усталость и изнеможение исчезли, как звёздная пыль с ресниц. Он знал, что такая аритмия возникла из-за всего пережитого им в заточении, за что придётся расплачиваться позже. Подобное состояние было результатом нервного перенапряжения. Низкий раскатистый голос позвал человека сверху. Франк понял, что телега полна. Мужчина воткнул вилы в стог и, чертыхаясь, спустился вниз. Раздался звук хлыста, погоняемый лошадь, и звук копыт стал удаляться, пока их совсем не заглушил мягкий падающий снег. Франк выбрался из своего укрытия и подошёл к краю. Внизу в ангаре никого не было. Только порывы ветра кружили мелкие снежинки, перемешивая их с соломой.

Вечер быстро опустился на землю. Вчерашняя вьюга превратилась в мокрый снегопад. Подул дикий ветер, неся с собой мелкие частицы града, которые со звуком песчинок ударялись о все препятствия на их пути. Франк почувствовал холод. Его била мелкая дрожь. Он был зол, хотел пить и есть. Открыв рюкзак, он сделал хороший глоток водки, чтобы согреться. Если питаться понемногу, еды должно было хватить на пять дней. Пока ел хлеб и ветчину, он размышлял о своём положении. Он был в неизвестной стране, язык которой не знал. Должно быть, это была Беларусь, и у него были деньги этой страны, взятые в комнате охранника. Если во время снежной вьюги погоня на автомобиле невозможна, то данное место являлось лучшим убежищем после побега. С другой стороны, вполне вероятно, что после столь дерзкого и неожиданного нападения, другие охранники бросятся в погоню по его следам, которая приведёт именно к этому ангару. А если у них есть собаки, его след будет сразу найден. Он закрыл свой рюкзак и начал собираться. Ему не следовало оставаться здесь.

Наступила ночь. Земля была покрыта белым покровом. Порывы ветра приносили мокрый снег. Он потуже затянул ремень вокруг пальто, натянул на голову балаклаву и бейсболку, чтобы противостоять сильному ветру и холоду. Спустившись с лестницы, подойдя к выходу, он остановился. Ночь не такая умопомрачительная, как вчера, но холод был пожёстче. Он глянул в темноту. Дрожащий фонарь на деревенской улице позволял увидеть, что творилось в окнах с открытыми ставнями. За ними передвигались тени, освещаемые внутренним светом. Некоторые дома были плотно закрыты на ставни и ворота. Кое-где во дворах стояли тележки и дровяники с заготовленными на зиму дровами для растопки печи. Автомобили, запорошённые снегом, припаркованные недалеко от домов, сами превратились в сугробы. Соломенные крыши домов были похожи на взъерошенные волосы, торчащих из земли голов. За домами тянулся еловый лес, дрожащий от сильных порывов ветра. Мелкие частицы льда, переносимые ветром, попадая в лицо, кололись будто иголками. Его мышцы были напряжены и почти одеревенели. Ему было не по себе. Место было мрачное и унылое. Надо было идти.

Обойдя можжевеловую рощу, он кое-как вскарабкался по каменистой насыпи, которая предшествовала небольшому подъёму. Насыпь была покрыта осколками гравия, поэтому подъём был затруднительным, шумным и опасным. Ночь была тёмной и непроглядной, едва освещённой белизной снега. Когда он пересекал замёрзшее озеро, он очутился на пересечении всех ветров, что пронизывали всю одежду насквозь. Водная обширная гладь, похожая на полупрозрачное зеркало, отражала мрачное небо. Туман и снегопад усилились, что предвещало ухудшение погоды. Тяжёлые чёрные облака затянули небо над головой. Ветер усилился до восьмидесяти километров в час, поднимая с земли слои ослепительной снежной пыли. Ветер дул в спину, сбивая с ног. Франку казалось он попал в белый ад, где каждая минута могла стать вечностью. Согнувшись в три погибели, шаг за шагом он продвигался, испытывая невероятные мучения. Каждая клеточка его организма работала на надрыв. Целью было безоговорочное движение вперёд, только вперёд, безостановочно вперёд.

Прямо перед ним выросла берёзовая рощица, ветви деревьев изгибались под тяжестью снежных шапок, вот-вот готовые сломаться. Ночь добавила к пейзажу немного декораций из фильма ужасов. Вдалеке он заметил жёлтые фары автомобиля, быстро исчезнувшие из поля зрения, как будто явление из другого мира. Возможно, это был мираж. Ничего больше, никакого освещения. Где-то предсмертно выла собака или волк. Инстинктивно он сжал рукоятку револьвера в кармане. Ночной холод заморозил подтаявший снег, образовав на поверхности корку льда. Теперь он углубился в еловый лес, оставляя замёрзшее озеро позади себя. Каждая нога, казалось, весит тонну от налипшего снега. Высокие вертикальные стволы елей были похожи на обледенелый лесной собор. В этом тёмном лабиринте беспорядочно посаженных деревьев, трудно было держать правильное направление, особенно в ночи. Он решил идти вдоль автодороги, которая была хорошо видна и проходила в пятидесяти метрах в стороне, как внезапно задался вопросом:

– Если двигаться по железнодорожному полотну, продвижение будет гораздо проще.

Он даже остановился, чтобы привыкнуть к этой мысли.

Если поезда ходили во время снежной вьюги, это потому что рельсы расчищали от снега. Значит он может легко двигаться по шпалам. Но для этого он должен преодолеть труднопроходимую чащу подлеска. Страх заблудиться и оказаться в кругу собственных видений останавливал его. И где она может проходить, эта чёртова железная дорога?

Внезапно вдалеке позади себя он услышал яростный лай собак. Определённо на него уже началась охота. Чтобы определить правильное направление движения, он вспомнил откуда слышал шум поезда в ангаре. После нескольких колебаний вспомнил, что железнодорожное полотно должно идти параллельно автодороге, значит нужно всего лишь повернуть на 90 градусов. Он бросил взгляд на пустую автодорогу, пытаясь угадать сквозь снежную пелену, преследовал ли его кто-нибудь. В самом сердце снежной бури, ему показалось, что заметил чёрные тени идущих по полю людей. Поэтому долго не раздумывая, он углубился в еловый подлесок.

Франк двигался медленно, чтобы не сбиться с пути. Каждые десять шагов он сверялся, в правильном ли направлении идёт. Вот уже десять минут он скользил по ледяному насту, как вдруг земля слегка задрожала и послышался громкий раскатистый шум.

– Поезд, – произнёс он.

Железная дорога

Грохот сначала приближался, а затем стал отдаляться в сторону. Значит он был на верном пути. Спустя пять минут деревья расступились и перед ногами образовался тёмный ров, за которым просматривались три полотна железнодорожных путей с кучами снега по обочинам. Похоже, что прошёлся локомотив, оснащённый снегоочистительным оборудованием. В темноте спуск был затруднителен. Неизвестно, куда можно скатиться, к тому же поверхность обледенела. Он сел на вершине склона и скатился на спине быстро вниз, задев плечом ствол дерева. От сильного удара перехватило дыхание. Он остановился, чтобы отдышаться.

Приближающийся лязг металла заставил насторожиться. Нужно было найти место, чтобы как можно лучше спрятаться. Вдали железнодорожного полотна появился любопытный агрегат: полу-локомотив, полу-снегоочиститель. Он двигался медленно, около пятнадцати километров в час. Франку ничего не оставалось, как прижаться к ледяной насыпи, прячась в кустарнике акации, насаждённой вдоль железной дороги. Перед ним с ужасным скрежетом проехала довольно ржавая посудина, разбрасывая снег по обе стороны от стального плуга. В передней части локомотива, освещённого внутри, он увидел двух мужчин, ведущих этот агрегат. Один из них чумазый подбрасывал в топку брикеты угля. Второй в капюшоне и очках следил за работой снегоочистительного ножа. Слишком занятые свои делом, они проехали мимо, даже не обратив на него внимания. Чёрный от копоти дым окутал локомотив. Угольная пыль вырывалась наружу, перемешивалась со снегом и оседала на землю. Франк подождал, пока необычная машина удалилась, и продолжил свой путь.

Когда шум снегоуборочного локомотива стих, он отчётливо услышал лай собак где-то вдали. Теперь он был уверен, что охота началась, и собаки преследовали именно его. Без колебаний он бросился вниз от железнодорожного полотна. Скатившись по склону с налипшим на одежду снежным комом, он встал, постучал себя по бокам, чтобы сбить снег, и увидел дорожку, бегущую вдоль путей.

Он бежал минут пять, как вдруг почувствовал свист пули, пролетевшей у правой ноги и взрыв ледяных частиц впереди. Звук детонации он услышал спустя лишь мгновение. В него стреляли! Он нырнул в темноту, проскользнув в тёмное углубление маленького грота, образовавшегося в дорожной насыпи. Он так легко не сдастся. Время текло медленно, как капли в клепсидре, водяных часах.

Под прикрытием обледенелой ниши, он начал приходить в себя, анализируя ситуацию. Он прочно стоял на ногах, лёгкие жадно поглощали холодный воздух, его ноги уже перестали дрожать, значит его не задели. Ему показалось, что он увидел тени склонившихся людей сверху насыпи. Чтобы показать, что он вооружён и не питает никаких иллюзий, он прицелился и выстрелил в фигуру сверху. Как штормовой порыв прогремел выстрел в ночи. Лай собак сразу стих, только повизгивание напоминало об их присутствии.

Франк не знал, где находился. Просторная белая равнина простиралась до самого горизонта, приобретая формы и цвет снежного покрывала. Он резко вырвался из своего укрытия и побежал, выстрелив снова. Ему показалось, что он слышал гневные проклятия, уносимые ветром. Он, как сумасшедший, устремился в ночь, понимая, что перед ним поворот полотна железной дороги. Только пробежав километр, он осознал, что никто не собирался преследовать его, бегущего по низовью оврага.

В конце поворота перед его глазами расстилалась плоская белая равнина с тёмными вкраплениями еловых и берёзовых рощиц. Вместе с ними водоёмы и замёрзшие болота образовали полупрозрачное лоскутное одеяло, покрывающее землю в это холодное время. Франк знал, что его преследователям придётся сделать большой крюк, чтобы найти и нагнать его. Он замедлился, успокоился и восстановил дыхание. Ночь всегда была его союзником.

Теперь железная дорога проходила через череду небольших мостов, пересекая замёрзшие болота. Стволы и ветки деревьев, попавшие в топи, сковало льдом. Его шаги по шпалам резонировали над этим безмолвным пространством. Снежная пыль формировала белую дымку, окутывающую металлические конструкции, архитектура которых в темноте приобретала форму доисторических монстров. Ночь стирала все детали, оставляя место воображению.

Куда он двигался всё это время? Большими шагами в неизвестность. На ходу он выудил бутылку водки из рюкзака и сделал большой глоток. Вгрызся зубами в оставшуюся буханку хлеба, дожевал ветчину и последние варёные яйца. Насытившись, он ускорился, перебирая пробегающие под ногами шпалы. Он участвовал в этой гонке против смерти, не смотря на синяки и травмы, полученные от падений. Всё тело мучительно ныло.

Вдруг в темноте он заметил две яркие точки. Они были похожи на две мерцающие звёздочки на чёрном пространстве, распростёртом над снежно белым полосатым ландшафтом. Он не знал, как долго двигался вперёд. Его ягодицы одеревенели от холода, на плечи будто давил бетонный блок усталости, головная боль терзала череп, а изодранные ступни причиняли ужасные страдания. Франк почувствовал, что засыпает на ходу. Нужно было найти место для отдыха. Две светящиеся точки в ночи придавали ему силы. Если есть свет, значит там живут люди. Значит можно выспаться в укромном месте.

Услышав шум приближающегося поезда, он полностью очнулся от полудрёмы. Он спрятался за снежный сугроб, прижавшись к земле. Уже с расстояния он понял, что это локомотив-снегоочиститель вновь возвращается на путь, сопровождаемый громким пыхтением и клубами дыма. Из-за сугроба он опять увидел тех же двух мужчин за тем же занятием.

Франк с трудом привстал, так как промёрз до самых костей, хотя сознание было затуманено будто после хорошо выпитого алкоголя. Две звёздочки в ночи превратились в множество. Прямо перед ним недалеко от железнодорожной насыпи можно было различить спящие под снегом здания фермы. Ускорив темп, ему удалось согреться. Прямо перед фермой он увидел дорогу, по краям которой ютились деревенские избы. Трубы домов попыхивали дымком, поднимающемся над черепичными крышами. Сквозь открытые ставни было видно освещённые подоконники.

Через небольшой переезд, в свете одинокого фонаря, он вышел на деревенскую дорогу. Вдруг из второй избы вышел по-зимнему одетый человек и поприветствовал его какими-то словами. Франк повторил его жест, кивая головой, а затем обогнал быстрыми шагами, не желая демонстрировать, что он не знает местного языка.

Он быстро дошёл до конца улицы, которая заканчивалась перекрёстком. Просто наугад повернул налево, так как услышал за спиной снежный хруст шагов. Это был человек, которого он обогнал. За небольшой площадью, окруженной цепями, соединяющими цементные площадки, ему представилась церковь. Перед церковью стоял памятник погибшим во время войны, с полустёртыми золотыми буквами, едва видными из-за снежных заносов. Он подошёл к храму с куполами. Это была православная церковь, ярко освещённая снаружи и сияющая золотом куполов, несмотря на плохую погоду.

– Именно то, что мне нужно, – подумал он.

Он пересёк площадь, поглядывая через плечо, не следует ли за ним кто-нибудь. Никого.

Православная церковь

Повернув ручку боковой двери, Франк вошёл в церковь. Несмотря на внешнее освещение, внутри было темно. Он врезался в ряд выставленных в центре сидений. Один из стульев упал на пол с грохотом, резонируя в трансепте под куполом. В темноте он нащупал спинку, схватил и поставил стул на место. Падение не вызвало реакции. Внутри церкви было сыро и холодно, но к счастью, никого не было.

Франку показалось, что он увидел нечто похожее на исповедальню в укромном месте, где можно было укрыться. Это был большой резной шкаф, именуемый малой ризницей в православной церкви, где хранились облачения священников. Он зашёл в ризницу и попал в своего рода хранилище церковной одежды, затерянной под плотно прилегающими вешалками. Раздвинув вешалки, он снял часть одежды, набросив на себя, чтобы согреться. К задней стенке было приставлено сиденье со спинкой. Усевшись подальше от посторонних глаз, он тут же заснул. Вновь возникло лицо Царицы, парящей вокруг него и угрожающей всем своим видом.

Преследующим охранникам вряд ли придёт в голову искать его в церкви. Ему ничего не оставалось делать, как ждать, расслабиться и поспать, воспользовавшись моментом затишья. Надо было подумать, что делать дальше. Если бы не сон, шести часов, проведённых в кладовке с одеждой, было достаточно, чтобы сойти с ума. Франк больше не мог оставаться в замкнутом пространстве. При свете дня его разбудил шум. Поп, облачённый в позолоченную ризу, вошёл в церковь. К счастью, он не добрался до ризницы, которую самонадеянно оккупировал Франк. Он зажёг дюжину свечей и в мерцающем блеске слабого огня начал молиться с песнопением. Так он обошёл все иконы в позолоченных окладах, задержавшись подольше у одной, изображающей мадонну с младенцем. Похоже, верующие не очень торопились на мессу. Без сомнения, их удерживала по домам непогода, сильная вьюга и сугробы снега.

Где-то через час священник ушёл, завернувшись в длинную чёрную накидку с высоким воротником, скрывающим длинную седую бороду. Было холодно и голодно. Очень хотелось есть, так как он растягивал продукты, что оставались в рюкзаке. Ноги от неподвижного сидения в деревянной ризнице затекли и окоченели. Он начал злиться, что не мог выйти из укрытия, так как стали прибывать прихожане, а свет сквозь витражи начал заливать помещение. Сначала вошёл мужчина, затем группа пожилых женщин.

Пожилой мужчина в пальто с меховым воротником держал в руке шапку. Он встал на колени в десяти метрах от ризницы, где прятался Франк, и будто окаменел. Уж не умер ли он от холода, застыв в таком положении, подумал Франк. Его неподвижность, продиктованная верой, казалась умопомрачительной, похожей на безумие. Стайка молодых женщин, щебеча, появилась в церкви. Они заняли боковую часовню и начали петь в несколько голосов. Часовенка, где пели женщины была прославляла Богородицу, чья деревянная раскрашенная статуя находилась в центре в окружении пластиковых цветов. Франк осторожно отодвинул красную занавеску посмотреть, что происходило внутри. Мало-помалу прихожане, помолившись, покидали церковь.