Черные кувшинки

В три часа ночи мне показалось, что он уже умер. Глаза были по-прежнему открыты, но застыли неподвижно.

Я поднялась, снова воткнула иглы капельницы. Комар носу не подточит. Но потом, чуть подумав, опять их вырвала. И нажала кнопку вызова.

Примчалась медсестра.

Я напустила на себя испуганный вид. Не слишком, чтобы не переигрывать. Объяснила, что заснула, а когда проснулась, обнаружила, что… В общем, сами видите.

Медсестра осмотрела вырванные трубки. И расстроилась так, как будто это она во всем виновата.

Надеюсь, у нее не будет неприятностей. Во всяком случае, я никаких претензий предъявлять уж точно не стану.

Она побежала за врачом.

Меня охватило странное чувство. Остатки злобы, перекрываемые ощущением свободы.

Нахлынули сомнения.

Что теперь делать?

Пойти все рассказать в полиции? Или продолжить изображать в Живерни серую мышку?

14

На столе инспектора Лоренса Серенака лежало пять фотографий. В руках он держал конверт из коричневой крафт-бумаги.

– Господи, – вздохнул Сильвио Бенавидиш. – Кто же это прислал?

– Неизвестно. Конверт пришел утром по почте. Отправлено вчера вечером из почтового отделения Вернона.

– Только фотографии? Ни письма, ни записки? Ничего?

– Ничего. Но фотографии говорят сами за себя. Галерея любовниц Жерома Морваля. Не всех – только самых лучших. Сильвио, будь другом, взгляни. Я уже насладился.

Сильвио Бенавидиш пожал плечами и склонился над разложенными снимками. На каждом был запечатлен Жером Морваль, всякий раз с другой женщиной. Ни одна из них не была его женой. Жером Морваль стоит возле письменного стола, руками упираясь в коленки девушки, которую целует взасос. Секретарша? Жером Морваль на дискотеке, сидит на диване, рука на груди девицы, одетой в платье с блестками. Жером Морваль с голым торсом растянулся на пляже рядом с белокожей девушкой – судя по пейзажу, дело происходит в Ирландии. Жером Морваль в гостиной, увешанной картинами и похожей на его собственную, перед ним стоит на коленках девушка – спиной к фотографу, но не к окулисту. Жером Морваль идет по грунтовой дороге, явно где-то в окрестностях Живерни – на фото видна колокольня церкви Святой Радегунды – рядом со Стефани Дюпен.

Сильвио Бенавидиш аж присвистнул:

– Ничего себе! Работа профессионала!

Серенак согласился:

– Я тоже так думаю. У нашего окулиста губа была не дура. Хотя сам-то… посмотреть не на что.

Бенавидиш растерянно взглянул на патрона.

– Да я не про Морваля. Я про того, кто делал снимки.

Серенак подмигнул помощнику:

– Сильвио, я тобой восхищаюсь! Все-то ты замечаешь. Ладно, давай дальше.

Бенавидиш покраснел.

– Я… Я хотел сказать, патрон, – чуть заикаясь, продолжил он, – что снимал частный детектив. Профессионал. Фото в кабинете и в гостиной, скорее всего, сделаны из-за окна. Такой оптики ни у одного папарацци нет.

Серенак еще раз вгляделся в снимки и скривился.

– А мне что-то не кажется, что это так уж трудно. Фото в помещениях довольно размытые, а? Хотя я не собираюсь критиковать мастера. Хорошая работенка! Этот Морваль умел подбирать девиц. Черт, и чего меня в полицию понесло? Стал бы частным детективом…

Сильвио пропустил это замечание мимо ушей.

– Как вы думаете, – спросил он, – кто, кроме его жены, мог заказать эту съемку?

– Откуда же мне знать? Спросим у Патрисии Морваль. Правда, при первой встрече она не показалась мне особенно болтливой, особенно в том, что касалось измен мужа. Честно говоря, у меня такое ощущение, что в этом деле следует с осторожностью относиться к слишком очевидным уликам.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, например, вот что. Ты, Сильвио, наверняка заметил, что все фотографии разные. Фото на дискотеке, фото в гостиной, фото в кабинете… нет ни малейших сомнений, что Морваль спал с женщинами, которые на них запечатлены.

Бенавидиш нахмурил брови.

– Возможно, я забегаю вперед, – добавил Серенак, – но мне представляется несомненным, что на этих трех снимках Морваль снят рядом с любовницами. Поцелуй, рука на груди, ну и… так далее. Но если мы возьмем фото на пляже, а особенно фото в Живерни, то у нас не будет никаких оснований полагать, что этих женщин с Морвалем связывали любовные отношения.

– Эта последняя… – указал на снимок Бенавидиш, – единственная, кто нам известен. Ее зовут Стефани Дюпен, она деревенская учительница. Я ничего не путаю?

Серенак молча кивнул.

– Если честно, патрон, я не понимаю, к чему вы клоните. Измена есть измена, разве не так?

– Сейчас я тебе объясню, к чему я клоню. Видишь ли, я очень, ну очень не люблю получать подарки неизвестно от кого. Еще меньше я люблю, когда некий аноним указывает мне, в каком направлении вести следствие. Я уже большой мальчик, и мне не нравится, что некто, желающий оставаться в тени, дает мне подсказки.

– Например?

– Например, тот факт, что в этом подарочном наборе фигурирует фотография Стефани Дюпен, еще не означает, что она была любовницей Морваля. Но неизвестный даритель очень хочет, чтобы я думал именно так.

Сильвио Бенавидиш поскреб в затылке. На его лице ясно отражалась напряженная работа мысли.

– Понятно, – произнес он наконец. – Но мы же не можем вообще проигнорировать эти фотографии?

– Разумеется, не можем. Тем более что до разгадки нам еще далеко. Сильвио, посмотри, пожалуйста, что на обороте снимков.

Сильвио послушно перевернул все пять фотографий. С обратной стороны на каждой были цифры.

Фото в кабинете: «23–02»; фото на дискотеке: «15–03»; фото на пляже: «21–02»; фото в гостиной: «17–03»; фото на дороге: «03–01».

– Вот же черт… – присвистнул Бенавидиш. – Это что еще за фигня?

– Понятия не имею.