Операция «Гвоздика»

– И как зовут тебя, барышня?

Девушка, чуть помявшись, уже открыла было рот, как её опередил Дмитрий.

– Алиса.

Старшему определённо это не понравилось.

– А я тебя спрашивал, средняк? Рот позволил открывать? – рявкнул мужчина, от лукавого выражения которого не осталось и следа. Посмотрев за пару, он кивнул кому-то головой в их сторону. – Сёма, подсоби по старой дружбе.

Добронравова не успела опомниться, как руку Дмитрия оторвали от неё, откидывая друга под ноги мужчине.

Девушка дёрнулась на помощь Бурунову, но была схвачена крепкой хваткой сзади, пригвоздившей её к месту.

– Не дёргайся, – зашептали над ухом. – Хуже только будет.

Алиса энергично закивала, вызывая у неизвестного смешок.

Волк присел на корточки перед парнем, пуская едкий дым ему в лицо, издеваясь.

– И чего ты такой нервный? Под тобой что ли ходит? Мой тебе совет, ты бы по возрасту себе выбирал девчонок. Эта ж вообще мелкая ещё, – низкий прокуренный голос неприятно отдавал в ушах с каждым произнесённым им словом. – Здравый же пацан, зарекомендовал себя неплохо, в косяках замечен не был. Что сейчас начал исполнять, а? Жизнь чёрта ярче кажется? Лучше?

Дмитрий попытался подняться, садясь перед старшим на колени.

Удар.

Девушка не понимала, кричала ли это она, или Дима, ощутивший крепкий удар. Не сдержавшись, парень застонал.

– Леший, держи девчонку крепче, – рывком он поднял державшегося за нос парня и, отняв от лица его руки, ударил ещё раз, валя Бурунова с ног.

Она не заметила, как слёзы вновь потекли из глаз. Боялась, что друга изобьют до смерти, представляла, как труп его хладный через хрущёвки тащила бы и молила, чтоб глаза открытыми держал, не засыпал. Оттого и билась пойманной птицей в чужих руках. Извернувшись в крепкой хватке, со всей силы укусила незнакомца за ладонь, от чего тот невольно отбросил девушку от себя.

Оказавшись сидя, поползла без всякого смущения к другу, всхлипывая.

– Куда-куда, – талию перехватили широкие мозолистые пальцы, обхватившие беглянку и прижавшие к твёрдой груди. В нос ударил запах никотина. – Видишь, что творишь, Ёж? Девка готова за тебя конечности всем нам откусить. Как звать тебя, мышонок с острыми зубами? Алиса?

Девушка понимала, что грубить ему или повторять то, что было ранее – себе дороже. Щека до сих пор помнила тяжёлый удар сестры, а ощущать ещё раз насилие не хотелось совсем.

– Алиса, – прошептала, сжимаясь под острым взглядом.

Пальца талию сдавили сильнее, норовя оставить лиловые отметины.

– Родители не научили тебя, Алиса, что собеседнику в глаза смотреть надо.

Девушка, помедлив, подняла вверх лицо, сталкиваясь взглядом со старшим.

Глубокие карие глаза при близком рассмотрении не казались столь пугающими и тёмными. Они были приятного цвета и, кладя руку на сердце, Алиса признавала, что находила их красивыми. Шоколадные очи с тёмными вкраплениями у чёрного зрачка всматривались в её – каре-зелёные, похожие на грязное болото, нежели на что-то менее мерзкое, как казалось Добронравовой.

– Простите, – просипела едва слышно, стараясь не отводить взора по требованию мужчины.

Его взгляд смягчился, а на губах заиграла та самая хитрая улыбка, которую она могла наблюдать в их первую встречу.

– Леший, – обратился он по всей видимости к тому, кто держал девушку ранее. – Бери Чёрного и Семёна и идите раненному помогать. А я пока с барышней потолкую, усекли?

Получив согласие, мужчина сжал женское плечо и потащил Алису за собой. Девушка, перебирая подкошенные ноги, старалась не упасть.

Пугала прерогатива получить ещё раз по лицу.

Пройдя лабиринт из старых железных коробок, Добронравова младшая под чутким руководством мужчины зашла в одну из них.

В этом гараже, в котором время словно остановилось.

Задымленный воздух мерно пульсировал, аромат пота, сигарет, стали и пыли пронизывал стены.

Девушку подтолкнули вперёд, направляя зайти дальше, аккуратно оттесняя её от приоткрытого погреба рядом с ржавым разобранными наполовину автомобилем, искажённого под натиском годов.

Расписной ковёр моментально привлекает внимание. Он висел на стене, определённо скрывая сколы и неровности покрытия. Алиса не думала, что поселил его сюда сам старший, дабы чувствовать себя в просторном гараже, как дома.

Впритык к нему стоял светлый столик, на котором располагалось небольшое радио и несколько пепельниц, доверху набитых окурками.

С противоположной стороны находился старый потрёпанный диванчик, уступающим мебели в её доме по размерам, но определённо не по годам. Девушка предположила, что он был либо украден, либо утащен с ближайшей помойки. Рядом с ним располагался небольшой квадратный столик и несколько кресел.

– Присаживайся, мышонок, – не дожидаясь ответа, Волк усадил девушку в первое кресло, присаживаясь на диван напротив неё. – Чай-кофе не предлагаю, разговор у нас не длинный, но информативный.

Алиса и впрямь чувствовала себя мышью, коей зачистил её называть старший. Она пыталась оставаться спокойной, убеждать себя, что опасность не грозит, однако червяк сомнения копошился в груди, намекая о последующих неприятностях.

Девушка была трусихой. Глупой, возможно с большим самомнением, раз решила противостоять одному из членов группировки и даже нанести малый, но всё же вред.

На языке до сих пор присутствовал солоноватый вкус чужой руки.

– Да ты не пугайся. Раз уж под одним из нас ходишь, значит тоже наша, волжская, – мужчина вновь закурил. – Сколько лет то тебе, мышонок?

– Двадцать, – помнила о словах старшего, голову держала прямо, взгляд не опускала.

Волк прыснул со смеху, давясь дымом. Дурашливо так, театрально и совсем не правдиво, ибо взгляд колючий стал настолько, словно об него порезаться легко можно было бы.

– Что ж сложно то так с вами, а? Я ж с вами по-человечески, как с нормальными людьми поговорить пытаюсь, а вы меня все дурите, – по комнате раздался шумный вздох втянутой в лёгкие порции никотина. Голос стал грубее. – Ты же понимаешь, что за враньё я тебя наказать не смогу? А значит что? Правильно. Пацанчику твоему отвечать придётся.

Алиса, несмотря на страх, не смогла сдержать удивления на лице, захлопав пушистыми ресницами.

– Враньё? Но я ведь не лгу вам. Мне двадцать один исполнится в апреле. Родилась в шестьдесят восьмом, – убеждала девушка мужчину, наблюдая, как хаотично меняется его выражение лица. – Я… я и паспорт могу показать! Не взяла сегодня, но завтра принести смогу и…

– Верю я, суету не разводи, – старший замялся, задумываясь о чём-то своём и откладывая папиросу в сторону. – Признаюсь, удивила. Не бывал в ситуациях, когда барышня старше пацана нашего. Это ж, получается, на нашей практике, мышонок, впервые такой экземпляр как ты под средняком ходит.

Между ними воцарилось молчание, разрываемое тихим:

– Извините, а что значит «ходить под кем-то»? – в ответ на неё уставились удивлённые глаза старшего, от чего Алиса посчитала, что сказала что-то не то. – Это плохое что-то?

Тотчас в каморке разразился хриплый смех, отдававшийся эхом от стен. Волк, уткнувшись в ладони, расписанные партаками, откровенно хохотал, не сумев успокоиться с первых попыток. Смеялся не глумливо, а от всего сердца, закашлявшись то ли из-за прожжённого сигаретами горла, то ли подавившись слюной.