Шутник и Фейри

Вот уже пять лет, с тех пор как его квартирки не стало, он живет рядом с Лиз, спит рядом с ней, не решаясь прикоснуться… и сказать, что он ее любит.

Смешно: крылатый, который влюбился в высшего демона Геенны. У демонов нет души, при всем желании Лиз никогда не сможет ответить на его чувства. И именно этот факт кормит ее уже пять лет.

Интересно, она знает, что именно порождает то уныние, что она пожирает в эфире? Знает ли она, что глядя на нее там, на границе, он продолжает ее любить? Знает ли она, что его завораживают звонкие переливы маленьких колокольчиков на ее оранжевых волосах? Что он почти плачет от счастья, купаясь в золотом свете ее глаз?

Знает ли она, что когда он видит ее в человеческом облике – когда ее глаза зеленые, а волосы – золотые, он изнемогает от желания поцеловать ее?

Он целовал ее один раз. Восемь лет назад. В тот день, когда подарил ей улыбку.

Касси думает, о том, что она знает. Наверняка она знает, что именно он чувствует к ней.

Но ей все равно.

Она же демон.

Именно эта мысль становится последней: задумавшись, он перестает слышать заунывные песни вервольфа Артиха и погружается в сон.

Л.

Эль заснул, а я вновь поблагодарила Падшего, что мой напарник спит очень шумно: такой сап подделать просто невозможно. Но я все равно проверила: на цыпочках подошла к крылатому и легонько дунула ему в лицо.

Фейри уморительно сморщил нос, но сопеть не перестал. Очень хорошо! Наметилось у меня одно дельце, на которое нужно идти одной.

Быстро переодевшись в рабочую одежду: черную рубаху свободного покроя, удобные штаны с кучей карманов и мягкие кожаные сапожки, позволяющие ступать совершенно бесшумно, я тихонько выскользнула из комнаты.

Город Тысячи Рас никогда не спит, а уж в ночь полной Луны, когда вервольфы сходят с ума – и подавно. На улицах то тут, то там, бродили волки, время от времени сцепляясь с кошаками-элуантропами, а из многочисленных таверен и мелких пабов слышались заунывные песни тех, кто решил не обращаться в эту ночь.

– Земля-а-а-а мне бу-у-у-удет пу-у-у-ухом, но я все-е-е-о-о равно-о-о-о приду-у-у-уууу…

В этот раз я не проклинала привычку Артиха проводить самую беспокойную ночь месяца дома – под его вой заснуть было совершенно невозможно, а сегодня мне было нужно именно это.

Стояла середина лета, а сегодняшняя ночь казалась особенно теплой: хотя, наверное, меня грели мысли о скорой встрече с особо прибыльным клиентом, которого мне подогнал Хыть – старый приятель-огр, который считал меня симпатичной даже в те времена, когда моя улыбка внушала остальным лишь отвращение.

Жалела ли я о том, что когда я связалась со светлым, мне пришлось оставить ремесло убийцы? Нет. Отправлять существ к Падшему (за годы в Гильдии Убийц мне почему-то встречались исключительно грешники), конечно, весело, но лишать их не жизни, а имущества, оказалось еще веселей. Особенно, если видеть их лица в момент обнаружения пропажи. Но, к сожалению, сим дивным зрелищем я могла полюбоваться далеко не после каждого заказа. А жаль…

Что тут скажешь, за последние восемь лет я здорово разбаловалась. Мало того, что Эль исправно снабжал меня унынием, так еще и оказался на редкость удобным напарником: теперь у меня был тот, кто в самый опасный момент мог схватить меня в охапку и унести к небесам. Блестящие крылья фейри, прозрачные и выглядящие откровенно хлипкими, на поверку оказались способными поднять в высь нас обоих.

Я старательно это скрывала, но иногда я «попадала в безвыходную ситуацию» намеренно. Просить Эля покатать меня просто так я почему-то стеснялась. Мне казалось глупым показывать, насколько мне нравится это ощущение. Полет. Демоны не летают. Это неправильно.

Впрочем, мы с фейри оба были неправильными.

На том и сошлись.

Я миновала три квартала прежде чем свернуть в один их глухих темных переулков, где мне была назначена встреча. Клиент наверняка из вампиров: только кровососы любят обсуждать важные дела глубокой ночью. Мысль о том, что в переулке меня может ждать багабу, я не рассматривала. В общем-то, именно поэтому я напарника сегодня решила не привлекать: не все темнята, увидев сверкающие крылья Эля, соглашались иметь дело с нашей парочкой. Хыть намекнул, что сегодняшний клиент как раз из таких.

В переулке было темно. Совершенно. Даже зеленый свет полной Луны, казалось, избегал этого места. Сделав в кромешной тьме пару шагов, я остановилась и прислушалась. Сначала ушами, а потом и к эфиру. Уши говорили, что переулок совершенно пуст, но на границе я кое-что почувствовала. Какую-то эмоцию, для меня не вкусную. Положительную. Не мой рацион.

– Есть кто? – не выдержав давящей тишины, я подала голос и испугалась сама себя: уж очень громко у меня получилось.

Никто не ответил. Тишина стала совсем уж зловещей.

Я поежилась и вновь попыталась понять, что же творится в эфире. Что-то приятное для носителя. Не радость точно: меня, как Шутника, от радости начинает тошнить.

Не удовольствие, хотя близко. Очень близко… точно!

Некто в переулке испытывал предвкушение! Вот только, что именно он предвкушал?

Я сделала шаг назад и достала из кармана штанов складной ножичек, на вид совсем безобидный… если не знать, что именно он был моим основным орудием, когда я состояла в Гильдии Убийц.

– Я от Хытя, – может, надо было с этих слов начинать?

Молчание оставалось единственным ответом.

А вот предвкушение стало совсем уж откровенным.

Мне стало как-то тревожно.

Может, я зря с собой Эля не взяла?

К.

Касси резко просыпается и довольно долго смотрит в потолок, пытаясь понять, что же именно его разбудило. Артих все еще поет, да и с улицы доносятся отголоски тоскливых песен иных оборотней, но пробуждение было внезапным, будто его, Касси, кто-то сильно толкнул.

Лиззи рядом нет, но в комнате темно, из чего Касси делает вывод, что она куда-то ушла. Она делает так не в первый раз, поэтому он не волнуется. Он садится на постели и застывает, пытаясь найти причину своего пробуждения. Он чувствует себя выспавшимся до кончиков пальцев, разум чист, словно отполированное стекло, он готов к началу нового дня, но темное небо за окном говорит о том, что он проспал не более часа.

Необъяснимое чувство тревоги охватывает его, ему кажется, что он что-то забыл, потерял, что-то очень важное, без чего он умрет, задохнется, перестанет существовать…

Несмотря на духоту летней ночи его бьет сильнейший озноб.

В эфире все спокойно: первым делом он проверяет междумирье, но не находит там ничего странного. Ни одной скрытой сущности. Соседей снизу нет дома, и лишь Артих наверху тоскует по Луне.

Чувство тревоги нарастает, и Касси понимает, что оно связано с Лиз. Что тут говорить: почти все, что он делает, чувствует и ощущает связанно именно с ней, нравится ему это или нет.

Интересно, что она бы сказала если бы узнала, что он чувствует ее на расстоянии?

Касси быстро одевается и открывает окно каморки настежь.

– И во-о-о-от оди-и-и-ин я остаю-у-у-усь, моя Луна-а-а-а-ааа!

Касси приходит в голову, что Артих нашел лучшее время для того, чтобы пропеть эти строки. Потому что он прав. В доме остается он один.

На улице шумно, как может быть шумно только в Городе Тысячи Рас и только в полнолуние. Раз в месяц Касси допускает в свой разум кощунственную мысль о том, что в Даронийском лесу было не так уж и плохо. Не так шумно, как здесь, в этом прибежище странных существ, которых только может породить подлунный мир. И не только он. Взять хотя бы Лиз.

Искать напарницу в междумирье смысла нет: Лиззи сваливается в эфир только для того, чтобы пожирать его уныние и обновлять метку, которая скрывает его от зова королевы. Но искать ее на улице так же бессмысленно. Поэтому Касси делает то единственное, что ему кажется правильным.

Он протискивается сквозь оконный проем и взлетает.

С высоты птичьего полета Город кажется еще более красивым… и еще более безобразным. Касси не может чувствовать запах нечистот, пота и смрадного дыхания пьяных в хлам оборотней, которые сегодня решили не обращаться, а залить лунную тоску вином и горланить песни до самого рассвета. Он не может слышать стонов раненых, коих после сегодняшней ночи будет целая толпа: элуантропы и ликантропы, будучи привязаны к одной и той же фазе Луны, обращаясь, становятся яростными противниками, забывая о том, что в остальное время они прекрасно уживаются друг с другом.