Старшая. Предназначение

Старшая. Предназначение
Мила Вернер

Я не знаю кто я. Я не помню своих корней. Но сила Древних во мне дает шанс идти наперекор темным богам за зовом своей любви. Я приму твою помощь, Волк. Я приму все то, что ты можешь мне дать. Но сможешь ли ты принять меня? Я знаю, что ты не спишь ночами, я слышу твое дыхание, и вижу твою тень в своей душе. И я знаю одно – именно любовь к тебе делает меня сильнее.

Мила Вернер

Старшая. Предназначение

Вместо вступления.

– И так он добрел до самого Утеса, – голос травницы почти затих, и стало слышно как потрескивают в камине сухие ветки, – воткнул свой меч двуручный аккурат по краю земли, встал на одно колено и вскричал, – женщина прибавила в голос трагизма и сделав многозначительную паузу, обвела глазами слушателей, младшему из которых едва исполнилось четыре года, – Светлые боги! Будьте прокляты! Больше я не признаю вас! Темные боги! Будьте прокляты! Больше я не признаю вас! И… – травница выдохнула, и чуть прикрыла глаза, – призвал магию Отречения.

– Магию отречения? Вот уж и правда, сказка, – фыркнула темноволосая девушка, лет семнадцати с чуть вздернутым носом и щедро одаренная веснушками, и еще теснее придвинулась к коленям пожилой женщины. На столе перед рассказчицей стояли несколько свечей, и тени на стене причудливо переплетались в замысловатые узоры, отчего становилось немного жутко, но очень хотелось дождаться окончания истории.

– Светлые и темные боги уже давно забыли о нас, – усмехнулся чуть поодаль стоявший молодой человек, он внимательно слушал рассказ травницы, – последний из них, говорят, спускался к людям задолго до рождения Ланы.

Травница легко улыбнулась и продолжила:

– Не дозвался он богов-то, и не услышали они его. Как только магия отозвалась, чтобы навсегда опечатать Веру, появилась Она.

– Плачущая? – охнула девочка помладше и в испуге прикрыла рот пухлой ладошкой, осознав, что вылетевшее слово может волей-неволей призвать названную.

– Серая Дева, Пелена, Плачущая… как только не называют ее, но точно, никто и никогда в здравом уме звать ее не будет. Сама она приходит. Приходит тогда, когда человек стоит уже на границе миров, когда ничего от человека-то уже и не осталось, – травница замолчала на мгновение и в этом момент в камине переломилось полено, прогорев до угля прямо по середке. Сноп искр взвился так резко, что самый старший отшатнулся и сделав шаг назад споткнулся о маленькую табуреточку. При этом он взмахнул руками, да так и осел на нее, сконфуженно поглядывая вокруг. Девчонки прыснули, обстановка немного разрядилась.

– А потом Дева сгрызла его, – парень щелкнул зубами, чтобы хоть как-то реабилитироваться.

– Ой, ты-то откуда знаешь, Рус! – отмахнулась конопатая.

– Нет, не сгрызла, – женщина рассеянно сложила ладони лодочкой на коленях и слегка задумалась, как будто вспоминала, – она не грызет, она пьет. Помню прадед рассказывал, а ему его прадед, что как есть был там и видел все своими глазами, будто Дева дотронулась до лба несчастного и печально сказала: «Не слышат тебя боги, дитя, но слышу я, слышу, как громко бьется твое сердце, слышу, как душа рвется на куски, слышу, как слезами ты орошаешь путь свой. Помогу тебе, дитя, отныне ты не будешь ведать что такое горе, отныне ты не будешь знать, что такое любовь, все страдания твои беру себе, только моим ты стал отныне», и она легко поцеловала его в лоб.

– И все? – девочка по младше прикусила губу, явно разочарованная таким непонятным концом.

– Дитя? – переспросил Рус, – он что, маленьким был?

Травница пошевелила губами и чуть слышно сказала:

– Все мы дети для них, несмышленые, – и немного помолчав произнесла, – думаю, на сегодня хватит, – женщина начала подниматься с кресла, но две пары рук ухватили ее с обеих сторон.

– Пожалуйста!

– Чем закончилось?

– Мы же спать не сможем! Будем ворочаться, не выспимся, а завтра отец отругает!

– Ладно, скажу, что дальше, но потом сразу спать, – женщина опустилась обратно в кресло и замерла, чуть выждав пока все стихли, она продолжила:

– Выпила она его горюшко, выпила без остатка, а потом опустила руки бестелесные на меч его двуручный, вздохнула и распался он на две половины. На два меча одинаковых, дивной работы, один светлый, один темный, и сказала ему: «Служить мне будешь вечно, два меча у тебя – две длани карающие, любого, кого этими мечами убьешь, все ко мне попадут, а уж я решу какой путь он выберет». Говорят, что светлые души она даже близко к себе не подпускает, что делают они ее слабой, пыталась, якобы, она их с пути честного свернуть, но коли человек ясный, то хоть бейся, ничего не выйдет, вот она и билась сначала, пока не поняла, что слабеет с каждым из них. А вот грешных страсть как любит. Выпивает все темное, что есть в человеке, и он духом скитается веки вечные. А слуга ее ищет новых, чтобы найти свое спасение.

– Он спасти себя может? – светловолосая Рейна, удивленно вскинула на травницу ярко-голубые глаза, и та, в который раз залюбовавшись, погладила ее по голове и закончила сказку:

– Может, милая, может. Только нужно найти, кто соединит эти два меча опять в единый двуручный. И не знает он – то ли девица это, то ли мужчина, то ли вовсе событие какое, или предмет. Не сказала ему Дева про то ни слова. Только одно твердила: «Коли найдешь, снова душу обретешь». Все милые мои, ох и влетит мне завтра от вашего отца, совсем я с вами обо всем забыла.

Позже, когда она укрыла самого младшего пуховым одеялом, поправила растрепавшиеся по подушке волосы Рейны, травница вернулась в кресло и задумалась. Как же странно переплелись детские жизни. Она вспомнила, как десять лет назад блистательный и потомственный маг Айдан Филипп Ристленд, наследный герцог соединился браком с девушкой из не менее могущественного рода, тихой и скромной Каролиной Анжеликой Мор. Хотя всем и так было понятно, что герцог женится по настоянию родителей, но все же, его было немного жаль. Супруга не отличалась красотой, была очень застенчива и чрезвычайно молода, только-только вступив в возраст невест, но герцог что-то разглядел в этом маленьком гадком утенке и через три года его супруга расцвела таким пышным цветом, что придворные только охали в спину, уже не жалея, а завидуя герцогу открыто и беззастенчиво. Супруги счастливо жили в загородном поместье, стараясь очень редко появляться при дворе, и, если была хоть малейшая возможность отклонять приглашения на многочисленные приемы, они неизменно пользовались ею. Вскоре на них махнули рукой, и практически забыли, что отнюдь не делало их несчастными. Герцогская чета безмятежно проводила время в полной степени наслаждаясь жизнью, и лишь одно омрачало их существование. У Каро никак не получалось забеременеть. Супруги отчаянно хотели детей и Айдан использовал все свои знания и умения, чтобы понять причину их отсутствия, пока не встретился с одним из своих учителей, магом-практиком Лайонелом. Они вместе закрылись в лаборатории Айдана и не выходили оттуда два дня, Каро мучилась и переживала, потому что понимала, если сейчас они не найдут причину, то шансов нет. Наконец, на исходе второго дня Айдан вышел из лаборатории, и его лицо было перекошено таким страданием, что Каро решила – это конец. Но герцог вдруг пылко обнял жену, и зарывшись в ее мягкие волосы прошептал: «Прости меня». Оказалось, что именно он был причиной отсутствия детей, так как за магию, как известно надо платить, а Айдан использовал свой магический ресурс всегда и много. Каро выдохнула и лишь обняла мужа в ответ. Прошло еще несколько лет. Однажды Каро подошла к мужу, и тихо сказала:

– Я хочу Остров.

– Остров? – Айдан настолько был ошеломлен желанием Каро, что даже на миг не смог допустить того, о чем она говорила.

– Да, Остров, – супруга мягко улыбнулась герцогу и продолжила, – почему нет, Айдан? У нас огромный дворец, мы богаты, что мы оставим после себя? И самое главное – кому?

Айдан грустно усмехнулся и подошел к огромному окну в Каминном зале. Она была права. Оставить все, что у него было дальним родственникам? О которых он толком ничего и не знает? А то, что знает совсем его не впечатляло.

Островов в королевстве было всего шесть, просто потому, что они требовали колоссальных затрат на обучение воспитанников, и мало кто мог вложить столь значительные средства.

– Седьмым? – он повернулся к супруге.

– Седьмым Небесным Островом, – четко проговорила Каро, – удачное число. Семь колесниц солнечной Яйвы, семь сыновей у огненного Всполоха, семь счастливых путей у луноликой Ланы…

– Семь ликов у Плачущей, – перебил ее муж, – но Небесный Остров… звучит.

– Айдан, только подумай, – Каро в воодушевлении прижала руки к груди, – у нас будут дети…

Айдан на секунду закрыл глаза. Последние года он только и думал о том, как не справедлива судьба, но то, что предлагала Каро было настолько нереальным, что он вздохнул, собираясь мягко отказать жене:

– Каро, ты понимаешь, что это будут не наши дети? – он пристально посмотрел ей в глаза, – ты понимаешь, что ты даже не сможешь понять до дня Определения, кто эти дети? Порой информации о наличии магических способностей слишком мало, что бы говорить о чем-то определенном.

– Айдан, я понимаю, я уже много лет думаю о том, как все это будет выглядеть, милый, и если я решилась тебе это предложить, значит я уверена, что нашей любви хватит на всех, даже если кто-то из них окажется не способен стать полноценным воспитанником.

– Каро, по правилам Островов любой воспитанник успешно переживший День Определения подлежит усыновлению или удочерению.

– Айдан, я уверена, что они все будут успешны! – воскликнула Каро, чувствуя, как защита мужа понемногу слабеет, – наш дом наполнится детскими голосами, милый, давай хотя бы попробуем! Всего один выпуск! Если что-то пойдет не так, обеспечим достойно детей, дадим им хоть маленький шанс на один из путей Ланы.

– Каро… – начал герцог, и увидел, как глаза жены наполнились слезами, тут она положила его на обе лопатки. Герцог абсолютно не умел ей отказывать, – Каро… хорошо, попробуем, – и чуть не упал от бросившейся в его объятия жены.

– Спасибо! – Каро счастливо улыбнулась, и герцог подумал, что кроме любви к своей прекрасной жене он испытывал и огромное желание заботиться и делать ее счастливой. Но в одном он был уверен точно, если она что-то задумала, то обязательно доведет это до конца.

Острова набирали магически одаренных детей. Именно одаренных, потенциал мог быть любой, но самое главное, до дня Определения никто не мог сказать, кто из детей кем будет. Ребенок мог стать ведьмой или колдуном, оборотнем, друидом, любым существом, обладающем хоть малейшим магическим даром. Предположить до посвящения было невозможно, в Острова брали только сирот, что называется, без рода и племени. Главы Островов разъезжали по всему королевству, а то и по другим, чего уж, в поисках воспитанников. Окончивший обучение в Островах автоматически становился усыновленным или удочеренной той семьей, которая основала искомый Остров, со всеми вытекающими обязанностями, официальным оформлением и прочее. Самым старым считался Остров Стрелы, выпустившей уже порядка пятидесяти выпускников самых разных мастей. И самый первый воспитанник сейчас готовился передать право наследования Старшему Рода, следующему за ним воспитаннику, который давным-давно окончил обучение и все это время работал на благо королевства. Одновременно обучаться в Острове могло только десять детей. Запихнуть в элитную школу своих отпрысков пытались многие видные лица в королевстве, но все бесполезно. Магический отбор просто не позволял этого сделать, не давая воспитаннику пройти испытания в День Определения, поэтому, вероятность того, что ребенок окажется родственником, к примеру близкого друга Главы исключалась абсолютно. И Каро, раскрутив свое желание иметь в доме детей на полную катушку ринулась на поиски. Но сразу поняла, что найти таких детей чрезвычайно трудно, просто по тому, что существуют еще шесть Островов. Каро сама была одарена магическими силами, но отказалась проходить Определение в королевской школе, где эти испытания мог пройти любой желающий, мало-мальски излучающий энергию. При королевском дворце в принципе, не было нормального обучения, потому что воспитанники попадали в круговорот придворной жизни и все ученические усилия сходили на нет. Преподаватели там держались скорее для поддержки королевского статуса, и чаще посещали балы и приемы, нежели занятия. Глядя на все это, воспитанники, не обременяя себя особо следовали за своими учителями. Но День Определения проходил строго раз в год по всем правилам. И когда пришло время Каро, она просто вышла замуж, отказавшись от неясного магического будущего в пользу своего супруга, чему последний был несказанно рад. Айдан как-то пошутил, что предпочитает держать в объятиях родного и любимого человека, чем непонятную ящерку лилового цвета, которая будет уходить охотиться по ночам. Каро фыркнула и ответила, что она скорее всего ведьма, но герцога было не переубедить, и эта тема вскоре стала шуточной, чем рассматривалась всерьез его супругой. Поэтому элитное воспитание мастеров всех мастей взяли на себя Острова.

Айдан быстро получил королевское благословление, король рад был увидеть старого друга, и жизнь в герцогстве закрутилась. Перестраивался полностью третий этаж дворца, и делился на два крыла – восточное (женское) и западное (мужское). Детей предстояло разделить на группы мальчиков и девочек, и первые, взятые в семью, считались Старшими Рода, одинаково имеющие право Первых. То есть Островом сообща могли управлять сразу двое. Женской половиной Старшая, мужской – Старший.

Каро невозможно было найти на одном месте больше пяти минут, она проверяла все, от расположения мебели в комнатах воспитанников, до меню, которое было предположительно составлено именно для учебного процесса. Вот, вроде только мелькнуло элегантное бежевое платье на втором этаже, и Айдан мог поклясться, что не закрывал глаз ни на минуту, поднимаясь наверх в поисках жены, а она уже спорила с поставщиками тканей на крыльце. Стала ли жена уделять ему меньше внимания? Конечно! Но при этом она светилась от счастья, и Айдан знал, когда-нибудь, наступит и его время, и ради этих моментов он готов был терпеть сколько угодно.

Однажды вечером, когда шум просто невероятно напряженного дня ушел вместе с закатом, Каро сидела в Каминном зале и пила травяной чай. Она думала о чем-то своем и легко улыбалась своим мыслям. Айдан разместился напротив в мягком кресле и исподтишка с удовольствием наблюдал за женой. Ему пришла в голову мысль, что он никогда не видел Каро такой счастливой. Нет, она ни разу ему не сказала, что ей что-то нужно, ни разу не омрачила его мысли плохим настроением. Но сейчас она была наполненной, и наполняла его. Айдан в который раз мысленно благодарил богов, что они не позволили ему отказать жене.

В зал вошел дворецкий, и чуть поморщившись, обратился к герцогу:

– Милорд, я бы не беспокоил вас по пустякам, но учитывая наше военное положение в последнее время, – он театрально вздохнул и продолжил, – пришел мясник и притащил за собой нечто, и смеет утверждать, что вы будете просто счастливы его лицезреть, потому что в противном случае, он прибьет нечто прямо на вашем крыльце. Я осмелился доложить вам, потому что не совсем понимаю, кого сейчас можно гнать, а кого нель…, – он не договорил, так как леди Каро промчалась мимо него, абсолютно игнорируя все правила этикета, введя дворецкого в состояние полного ступора, не видевшего хозяйку ни разу в таком состоянии. Айдан рассмеялся, встал с кресла и похлопал слугу по плечу:

– Все в порядке, Эд, леди Каро просто нервничает.