Догоняя свою душу

– Мы найдем работу и заживем вместе, как нормальные люди, – лучезарно улыбаясь, предложил Сеня, целуя ее шею. – Только ты и я. Разве ни этого мы оба хотим?

– Нормальные люди… Где ты их видел, этих нормальных людей?! – с горечью воскликнула Лина, проигнорировав его вопрос. – Мне в жизни встречались лишь убогая пьянь и моральные уроды.

– А твой босс? – поинтересовался Сеня, которому не было понятно ее безропотное смирение.

Его раздражало, что Лина ничего не рассказывает о себе, своей работе, страшном боссе, который ее пугал до дрожи даже отсутствуя рядом. Сеня заметил, что Лина даже говорит о нем полушепотом, словно боится, что он ее услышит.

– Как же босс ее затерроризировал!– подумал Сеня, с жалостью глядя на Лину. – Неужели он действительно такой моральный урод, как она говорит?

– Одним больше, одним меньше, – обреченно прошептала Лина. – Сеня, скажи, что ты нашел во мне? Я не красивая, не сексуальная, я это знаю, да и на женщину мало похожа. Просто ответь, почему ты тогда в кафе подошел именно ко мне?

– Ну, ты себя сильно недооцениваешь! – сказал он, обняв ее и крепче к себе прижав.

Сеня ни за что сам себе не признался бы, что именно его привлекает в похожей на бесполый манекен девушке. Лина была словно заживо заморожена. Ему хотелось разбудить ее, вдохнуть в нее желание и научить получать удовольствие, а не воспринимать секс как трудовую повинность. Как это ни парадоксально, Сеню привлекала в Лине именно ее асексуальность. Беззвучная девушка: она бесшумно смеялась, чихала и даже в его объятиях не издавала ни единого звука, хотя явно млела от него, как от любовника. Сеню почему-то волновала и возбуждала эта привычка Лины все делать молча.

В тот пятничный вечер Полина приехала с работы раньше времени, надеясь переодеться и поскорее примчаться к своему возлюбленному, но ее ждал развалившийся на диване Альберт. Вместо приветствия, он зловеще улыбнулся Полине, демонстративно вертя в руках желтенький стикер. Не переставая скалиться в ухмылке, он вслух прочитал оставленную Сеней записку:

«Я, наверное, еще есть на этом свете, а, быть может, местами даже существую. Но живу я только когда ты рядом со мной! Жду тебя у себя после девяти. Вечер сюрпризов только начинается…»

– Твой новый любовник что, больной на голову? Что за бред он написал?! – спросил Альберт, сунув Полине под нос записку Сени.

– Он же поэт! Он не может видеть мир таким, каким его видят другие люди. Он не живет в нашем линейном мире. У него свой взгляд на все и своя точка зрения, – сказала Полина, по-привычке сев на пол возле ног Альберта.

– Видел я его поиски точки зрения на тебе. Ну и что он нашел, точку опоры или точку G? Ха-ха! Могу сказать точно одно: мальчик перешел точку невозврата, встав между тобой и мной, – ухмыльнулся Альберт, насмешливо глядя на задрожавшую Полину.

– Что вы с ним сделаете?! – испуганно спросила Полина, обхватив его коленку. – Альберт, умоляю, не причиняйте ему вреда! Сеня, он такой красивый и… Он очень славный мальчик!

– Я заметил, – отпихнув ее ногой сказал Альберт. – Не понимаю только, что он нашел в тебе? Может, ему нравятся мальчики? Тогда мы с ним точно поладим! Ха-ха! Он мне нужен, я хочу его, а ты мне поможешь его заполучить!

– Нет… Альберт, не отнимайте его у меня! Он ведь все, что у меня есть, – ползя на четвереньках, взмолилась Полина.

– Полли, глупышка, ты так ничего и не поняла?! Эх, ничего ты не поняла! У таких, как ты ничего нет и не может быть на этом свете! Ты никто! Ты то, что я из тебя создал, – сказал Альберт, приподняв кончиками пальцев ее подбородок и заглянув в полные слез глаза. – Ты мне поможешь заполучить поэта, а я за это не стану отнимать у тебя жизнь. Седьмую, если я не ошибаюсь? Я же тебя не наказываю за то, что ты мне изменила, хотя имею на это все основания?! Ведь так?

– Да, так… Альберт, Сеня, он другой, понимаете? Он не такой, как мы. Он мечтатель… – начала что-то объяснять Полина, но Альберт прервал ее.

– Мечтателям тоже хочется кушать, причем, каждый день. Этот Сеня на так уж прост! Он любит роскошь, красивые дорогие вещи и, как я заметил, ему по вкусу мой французский коньяк. Да он сам выглядит, как ходячий предмет роскоши, – мечтательно улыбнувшись, произнес Альберт. – Я тут подумал… Нам ведь нужен в Творческий отдел человек, способный ладить со словами? Думаю, наш поэт, Семен Полин, справится. Не все ли равно, сочинять стишки про любовь-морковь или про средство для мытья унитазов?! Ха-ха! Главное, чтобы рифма была! Надеюсь, с чувством умора у него тоже все в порядке.

Полина моргая, слушала Альберта, в душе разрываясь надвое и не зная, как поступить. Она искренне не желала втягивать Сеню в их с Альбертом порочные отношения, но и расставаться со своим чудесным возлюбленным тоже не хотела. Кроме того, Полина понимала, что Альберт не простит ей, если она не выполнит его поручение. Если измену он еще готов был ей простить, ослушание и провал задания точно будут стоить ей седьмой жизни. Альберт редко просит ее о чем-то серьезном, а на Сеню он конкретно запал. Полина это видела и готова была завыть от отчаяния.

– Он ждет меня. Что мне делать? – не покидая гладкой поверхности пола, спросила Полина.

– Как что? Разумеется, идти на свидание! Да, Полли, сейчас же иди к нему, обольщай его, как хочешь, чтобы он намертво к тебе прирос, – сказал Альберт, властно положив руку ей на макушку. – Только переоденься во что-то менее официальное.

Полина не успела встать на ноги, Альберт властно произнес:

– Стоять! Признавайся, ты скучала по мне, Полли?

– Да… – с придыханием и в данный момент вполне искренне ответила Полина.

– Докажи! – потребовал Альберт, хищно прыгнув на нее со спины и схватив рукой за шею.

Полина тихонько вскрикнула, приняв неизбежное как должное. Она нехотя себе призналась в том, что за две недели соскучилась по его диковатым садистским ласкам и железным рукам на своей шее. Альберт за девять с лишним лет стал для Полли своеобразной разновидностью тяжелого наркотика, без которого даже в райском саду у нее началась бы мучительная ломка.

Минут через пятнадцать Полина убежала в душ, а затем предстала перед Альбертом: свеженькая, переодевшаяся, с лихорадочным румянцем на щеках. Она молча ожидала его одобрения. Полина слегка взлохматила идеальную укладку волос и сменила деловой костюм на светлые джинсы и симпатичную желтую шелковую рубашку, надетую поверх короткого белого топика. Альберт с довольным видом кивнул и, напутствовал ее:

– Беги к своему Ромео! На ночь можешь не возвращаться. Я устал с дороги и пойду к себе. Нужно как следует выспаться. Ты знаешь, что мне нужно… Ты ведь будешь умницей? Мне нужен он, твой поэт. Ты приведешь его ко мне, Полли?

Полина кивнула, уже начав себя грызть упреками за предательство Сени. Ведь ей с ним было так хорошо! Им обоим, а она вновь стала соучастницей одной из дьявольских игр больного изощренного сознания Альберта! В дороге Полина мысленно высказала себе все, что думает о своей трусливой душонке, обзывая себя последними словами. Единственное, что ее могло бы оправдать в собственных глазах, это безвыходность собственного положения. Так, во всяком случае, ей было спокойнее думать. С полным ощущением того, что она конченная дрянь, виновато улыбаясь, Полина позвонила в дверь квартиры своего романтичного возлюбленного.

Сеня с порога заговорщически улыбался, предвкушая увидеть счастливую улыбку на частенько грустном личике его милой Лины. Он решил удивить возлюбленную приготовленным по собственному рецепту безалкогольным коктейлем с кусочками свежих тропических фруктов, ананасовым соком и спрайтом. Сеня знал, что напуганная пьянством отца Лина совершенно не пьет ничего алкогольного. Он, тщательно рассчитав пропорцию ингредиентов для достижения максимально гармоничного вкуса, изобрел этот коктейль специально для Лины. Даже оригинальное название придумал: «Мечта влюбленного поэта».

– Очень вкусно! Просто супер! – на редкость эмоционально произнесла Лина. – Ты запатентуй рецепт! Я серьезно, Сеня! Станешь богатым человеком. Ха-ха!

– Я уже богатый человек, раз у меня есть ты! – сказал он, страстно поцеловав ее губы и нежно обхватив пальцами изящную шею, как она любила. – Я весь день думал о тебе, Лина! На занятия идти было неохота. Я приготовил салат с морепродуктами и офигенный десерт. Дегустировать будем или…

– Или! Распробуем все, но попозже, – дерзко, но, в то же время, томно произнесла Лина, снова удивив Сеню не свойственной ей эмоциональностью. – Ты мой десертик…

Лина сама прыгнула Сене на шею. Она, такая невесомая, гибкая и нежная, кружила ему голову своим переливчатым смехом и веселыми ужимками не знавшей любви юной девушки, которой, несмотря на почти тридцатилетний возраст, оставалась где-то глубоко в душе. Полина извивалась в объятиях Сени, демонстрируя накал страсти, на которую в принципе не была способна. Альберт подсадил Полли на другого рода удовольствия для ценителей БДСМ, по сравнению с которыми любовь и секс в привычном понимании этого слова казались ей детской игрой влюбленных подростков. Полли свыклась с «методами воспитания» Альберта, любившего с изощренной утонченностью знатока острых сексуальных ощущений блуждать по ее худенькому податливому тельцу мягким замшевым ремешком или тонкой плеткой. Альберт со знанием дела подсадил Полли на «шоколадный секс», сделав своей «рабыней» и многоразовой игрушкой. Со временем какая-то часть Полины стала разделять любовь «господина» к такого рода развлечениям. Полина сама не знала, ненавидит она Альберта или любит. Или любовь – это степень компромисса?

Во взаимоотношениях с Сеней Полли хорошо играла отведенную ей роль невинной мечтательницы Лины, хотя, в какой-то степени, таковой действительно являлась. У Сени захватывало дух, когда Лина выгибалась в его объятиях, переполненная негой и ей одной свойственной беззвучной страстью. В такие минуты она была с ним искренна и отдала бы все на свете, чтобы навсегда скрыться со своим сказочным возлюбленным там, где их никто не сможет найти.

Сеня посчитал личной заслугой то, что Лина стала более смелой и откровенной в физических проявлениях своей любви к нему. Он считал ее своей маленькой феей. Круговорот любви, ненадолго прерванный для дегустации кулинарных шедевров Сени, закружил их с новой силой, вновь и вновь бросая в объятия друг друга, пока они, утомленные и счастливые не забылись сном. Лина загадочно улыбалась, глядя на спящего рядом Сеню.

– Хоть в каком-нибудь из миров есть такое место, где бы нас оставили в покое? – с грустью подумала она, любуясь безмятежно спящим Сеней.

Полина старалась не думать об Альберте, догадываясь, что именно он мог задумать, чтобы привязать к себе Сеню и получить то, что пожелал. Внутри нее боролись желавшая угодить своему «господину» Полли с впервые влюбившейся Линой, которая хотела во весь голос крикнуть Сене, чтобы он бежал от нее без оглядки и спасался от уготованной ему ловушки, но трусливо молчала, боясь навлечь на себя гнев «господина». Полина по опыту знала, что Альберта никогда не нужно было недооценивать!

Действительно, Альберт, понимая, что стандартный вариант товарно-денежных отношений с влюбленным в Лину Сеней не пройдет, придумал сложный план соблазнения понравившегося ему молодого человека и превращения его в свою дорогую, любимую игрушку.

– Поэты слишком тонко организованные натуры. В этом их сила, но и слабость тоже, – усмехнулся Альберт, проверив в зеркале наличие именно того выражения мудрости, доброты и великодушия, которое должно было закрепиться на его лице на время его прихода в гости к Полине.

Для начала он решил усыпить бдительность Сени и по-человечески очаровать его, а затем завлечь заманчивым предложением хорошо оплачиваемой, а главное, творческой работы в его PR-компании.

Вечером Альберт как бы случайно заглянул в гости к Полине, зная, что Сеня сейчас у нее. Он велел Полли сказать Сене, что она окончательно рассталась с боссом, но они остались добрыми друзьями.

– Можешь сказать ему, что я старый импотент, – захлебываясь смехом, предложил Альберт. – Так будет даже интереснее. Ха-ха!

– Ха-ха! – эхом отозвалась Полина, хотя больше всего хотела куда-нибудь увезти Сеню, хоть на край света, и спрятать его от волков, вроде ее босса.

Альберт изображал из себя старшего друга и наставника, готового всегда поделиться собственным опытом и знаниями. За стаканчиком коньяка Альберт дружески беседовал с Сеней, исподволь пожирая его глазами. Он старался создать о себе впечатление открытого, остроумного и многоопытного, видевшего жизнь человека. Альберт расспрашивал Сеню о его родителях, о семье, восхищался родными местами Сени, вспоминая свой отдых в Евпатории лет десять назад и говорил, что этим летом непременно съездит в Крым.

– Вы хорошо воспитаны, умеете слушать и слышать людей, а это уже немало, – не переставая мило улыбаться, произнес Альберт. – Сеня, предлагаю выпить за ваших родителей, воспитавших такого прекрасного, талантливого и образованного юношу. Мне Полли говорила, что вы еще, в добавок ко всему, и поэт! Не представляете, она, оказывается, записывает все ваши стихи в отдельную тетрадь и носит ее с собой, как будто это Священное писание. Ха-ха! Она мне показала ваши стихи. Честно, впечатлен, хотя я и ни черта не понимаю в поэзии! Ха-ха!

– Ну, что вы?! Полина все сильно преувеличила, – скромно улыбнулся Сеня, довольный произведенным эффектом.

– Как это, наверное, чудесно уметь из обычных букв создавать поэзию слов. Молодцы ваши родители! Такого славного парня воспитали. За них?! Они, наверняка, гордятся вами, – провозгласил тост Альберт, хотя прекрасно знал, что Сеня круглый сирота.

– Ну, тогда не чокаясь, – грустно улыбнулся в ответ Сеня. – Мама заболела раком и умерла, когда мене было двенадцать, а брату Грише пятнадцать. Папа и мы с Гришкой остались совсем одни. Мы, три мужика, научились все делать по дому, стирать, убирать, готовить…