Обещанная дважды

– Жадный же вы, – буркнул Кирассе и сунул руку за пазуху.

Герхард принял перемотанный бечевкой сверток и машинально взвесил его на ладони. Когда он развернул и расправил тряпицу, в тускнеющем лунном свете блеснул гладко отполированный круглый камень.

– И это все, что удалось добыть?

Кирассе кивнул с мрачным видом.

– С теми ребятами совсем не хотелось связываться.

– Но как они выглядели? – перебил Герхард. – Их одежда, повадки?

– Как отборные налетчики, – ответил Кирассе. – Все в черном. И навыки соответствующие. Всегда видно умельцев – ни одного лишнего движения.

– Хорошо, – пробормотал Герхард и рассеянно потер лоб. – По крайней мере есть с чего начать… Но тот караван…

Он досадливо поморщился. В этот момент Эней, молодой оруженосец, который уже два года служил Герхарду, вынырнул из темноты.

– Лошади готовы.

Герхард протянул руку контрабандисту.

– Спасибо, Кирассе. Я пошлю за тобой, если будет нужно.

Кирассе тут же разразился возмущенными криками.

– Так, а деньги? Золото, серебро? Или надуть меня решили, полупринц?

– Следи за языком, сукин сын! – разъярился Эней, но Кирассе лишь отмахнулся.

– Ой, вот только не вмешивай в это мою мать! Старая стерва и так в гробу переворачивается.

– Заплати ему все, что причитается, – приказал оруженосцу Герхард. Он и не пытался скрыть улыбку. – А ты, друг, назад греби аккуратнее, чтобы снова рыб не кормить.

За его спиной раздался протяжный страдальческий стон.

Через час Герхард уже стягивал сапоги в отведенной ему комнате ближайшего постоялого двора. Эней вызвал прислужницу и распорядился принести травяного чаю и воды для умывания. Он собирался оставить своего господина почивать, когда Герхард обронил:

– Мой брат?..

Эней вытянулся по струнке и почтительно ответил:

– Я справлялся: его высочество должны прибыть завтра.

Герхард с хрустом размял ноющую шею и спросил чуть тише:

– А что жрица?

– Здесь. Ее пока устроили в башне Золотого Огня.

– Где же еще… Ладно, пора и отдохнуть. Ты свободен на сегодня.

– Доброй ночи, ваше высочество.

Эней поклонился и вышел. Герхард приблизился к окну и глянул на город, который вот-вот должен был встретить рассвет. Отсюда башню Золотого Огня разглядеть не получилось, но Герхард уже мрачнел в ожидании неминуемого воссоединения. Впрочем, рассудил он, всему свое время, и неприятным встречам тоже.

Он улегся на кровати, вновь достал из свертка тяжелый камень и впился в него взглядом.

***

Все эти годы главным страхом Алетты оставалась толпа. Сейчас она не могла повернуться, не наткнувшись на других людей, и у нее перехватывало дыхание от волнения. Алетта стискивала запястье, впиваясь ногтями в кожу, считала каждое мгновенье, а очередь все не двигалась. В надежде получить благословение верховной жрицы горожане и гости из других земель выстроились в бесконечную колонну, вот только сама Бетельгейзе не появлялась, а священным сосудом и кропилом заведовали ее послушницы.

Алетта приказала себе не раскисать. Разве странно то, что глава ордена нашла дела получше, нежели проводить время в компании простолюдинов? К тому же она все еще может появиться. Надежда. Надежда – это все, что осталось у Алетты. Если удастся поговорить с одной из младших жриц, если убедить их в том, как серьезно она больна, неужели они ей откажут?

Но даже это робкое чувство, которое едва теплилось в ее душе, угасло, когда объявили о том, что на сегодня прием страждущих окончен. Раздачу благословений обещали продолжить завтра с первыми лучами солнца. Алетта в полном изнеможении следила за тем, как толпа двинулась прочь, в сторону главной площади. Мимо проходили люди, которые выглядели так, словно явились из любопытства, ну или запастись благословением впрок. Больными и несчастными они вовсе не казались.

Алетта обернулась и взглянула сквозь поредевшую толпу на вход в башню. Тяжелые двери закрылись на ее глазах. Какая-то старушка заметила замешательство девушки и доброжелательно прошамкала:

– Завтра сказали приходить.

Алетта кивнула и пошла за остальными, но очень быстро отстала. Когда она добрела до ближайшей каменной скамьи, опустилась на нее чисто машинально.

Силы покидали ее. В последние месяцы по-настоящему живой она ощущала себя, когда принимала зелье: опустошала очередной флакон и несколько дней будто летала. А потом действие лекарства сходило на нет, и узоры на ее коже проступали вновь. Становились крупнее. Ярче. Настанет миг – и они украдут ее последний вздох.

О проклятье ей поведал целитель, к которому она обратилась за помощью. Свою «болезнь» Алетта не сразу распознала, даже заметила не сразу. Поначалу слабость не накатывала с такой силой, да и отметины на коже не показывались. Однако во время очередного похода в баню, когда Алетта щедро намыливала руки, она увидела на плече синие узоры. Ей было невдомек, откуда они взялись. На кровоподтеки не походили, а с краской она дела не имела. Когда она вернулась домой и решила рассмотреть спину в зеркале, чуть не лишилась дара речи. Не только плечо, но и левую лопатку покрывали темные синие узоры.

Встревоженная не на шутку, Алетта обратилась за помощью к врачевателям, но те один за другим разводили руками. Болезнь походила на действие магии. А магию порошками и примочками не вылечить. В том месте, где Алетта провела первый год после изгнания, колдунов не оказалось. Лишь в северном городе почти на границе с Инвернией, куда она приехала, когда внезапно проснувшийся страх быть узнанной заставил ее сняться с места, Алетте удалось отыскать мага – пусть и не лучшего представителя волшебного сословия.

Юность Гуриана прошла в попытках совладать со стихией земли, но он весьма быстро перегорел и утратил силы. Оставшись без магии, Гуриан решил обратиться к целительству. Горожане прозвали его чернокнижником, но тайком бежали к нему, если обычные врачи оказывались бессильными. Алетта тоже пришла к Гуриану, когда с ней случился приступ, сваливший ее с ног.

Она и теперь содрогалась, припоминая, как сидела тогда полуобнаженная перед Гурианом, который водил кончиком холодной спицы по ее спине.

– Вы знаете, что это?

– Да, это ясно. В тебе догнивает тьма.

Ее покоробило от его слов, и она поспешила натянуть ткань платья на плечо.

– Такие отметины появляются только от сильных проклятий.

– Как его снять?

– Уже не снять. Если бы сразу… Да и тогда было бы непросто.

– И что теперь будет со мной?

– Если эта дрянь начнет разрастаться быстро, протянешь пару лет. Если замедлится… лет десять могу тебе дать.

– Но неужели…