5 + 7: сожженные письма

Ты забыл про меня, у тебя новая жизнь, и ты очень нравишься сам себе. Только встречи со мной тебе не нравятся.

Я – живое напоминание, что ты – мудак. Напоминание, что ты повел себя по-мудацки. Видишь, я все еще подбираю слова, чтобы тебя не обидеть. Даже в письме, которое ты никогда не увидишь.

Когда количество переходит в качество? Когда количество мудацких поступков делает из мужчины мудака?

И вот ты смотришь на меня, опять показательно недоуменно. А потом говоришь: «Я не понимаю, о чем ты. Кстати, как тебе этот пиджак? Хорошо сидит?»

И пока спрашиваешь, ты смотришь в телефон. И по твоей улыбке я понимаю, что ты переписываешься с женщиной.

«Хорошо сидит».

Ты не слышишь.

«Слушай, а когда женщина пишет пять сообщений подряд, чего она хочет?»

Криво улыбаюсь. Ты не понимаешь, что обсуждать со мной твоих баб это то же самое, как если бы я сама себе вырезала аппендикс?

«Прости, я сейчас должен уйти, у меня встреча сдвинулась».

Давай-давай. Иди.

Еби других женщин.

«Что ты решила насчет квартир?»

«Ничего не поменялось».

«Я тебя услышал».

Уходишь. Мне приносят чай. Я смотрю, как в стеклянном чайнике танцуют чаинки. Свеча греет воду, она становится все темнее. Мне кажется, что мое тело и есть этот чайник, душа – вода, а чаинки – мысли. И от этих мыслей моя душа чернеет и чернеет.

Я со многим могу справиться, многое сделать, но вот эта тоска, уныние, вой – как яд. Словно вместо крови по организму растекается яд.

Просто хуево. Несмотря на все приседания, позитивное мышление, сон и еду.

Листаю фото, случайно натыкаюсь на нашу фотографию. Глюк? Я же все удаляла… Мы смеемся. Отдых в Италии, деревенька на озере Комо. Мы гуляли по мощеным улочкам, задирали голову, разглядывая цветочные горшки на подоконниках. Мелкий дождь, перерастающий в грозу, мы успеваем забежать в маленькое кафе с выбеленными стенами и горящими свечами. Чинный официант приносит меню на итальянском, не понятно ни черта, мы выбираем блюда друг другу наугад, ты решаешь сделать «последнее» фото на случай, если нас отравят. Я целую тебя, ты смеешься.

Твои глаза. Твои любящие. Такие красивые. Такие счастливые. Такие любимые глаза.

Я бы все сделала, чтобы ты снова так смотрел на меня.

Все.

Но ты больше не смотришь на меня. Я не могу простить тебе это равнодушие. Не могу простить пустые глаза, которые даже не задерживаются на мне, когда мы разговариваем. Я хочу достучаться до тебя, просто чтобы ты понял, хотя бы просто ПОНЯЛ, как больно ты мне сделал.

Ты же отговариваешься общими фразами «не на улицу тебя выгоняю», «я же даю тебе деньги». Интересно, согласился бы ты, чтобы тебя сбросили с крыши пятнадцатиэтажного дома, а ты бы приземлился на тонких слой денежных знаков? Как думаешь, ЗНАНИЕ, что ты лежишь на деньгах для твоего лечения, облегчило бы твою боль?

Все это время я не могу понять, за что. За что ты так со мной поступил? Миллион раз я возвращалась к тому, что произошло, и миллион же раз не находила ответа.