Для самых взрослых

И тогда мальчик пообещал себе, что обязательно если не найдет, то обязательно сам создаст такую ценность, которая будет не как гирлянда слов, накинутая на вещи, которую можно всегда снять, выключить или лампочки могут перегореть. Но выискать такое настоящее, такое подлинное, которая будет впереди всего мира, и не просто как его основа, но сам мир.

Пообещав он отправился обратно домой, пока футболка не вымокла полностью. Надо стать мыслителем подумал мальчик. А там может быть и начнется сказка.

Тайна

Ах, ну конечно же, вы знаете, как прекрасно находиться на июльском лугу. Каких цветов там только нет! От васильков до фиалок, от клевера до тысячелистника. И как приятно видеть эту палитру цветов, эту многоголосицу жизни. Это движение жизни в маленьком листочке, в крошечном насекомом, в совсем нестрашных паучках, трудолюбивых пчелах и тяжеловесных шмелях. Жизнь на лугу кипит, бурлит и пенится. Какая же это благодать!

Наш луг был таким же местом. Каких диковинных цветов там только не было. Едва ли какой другой луг мог похвастаться таким многообразием. Ну посудите сами: романтичный Венерин башмачок, дикий люпин (словно вышедший из мира Гарри Поттера), и даже обыкновенная ромашка уживались все на одном лугу. Что за благодать!

Среди этих уже отмеченных цветов попадались и неведомые, ухватывающие взгляд ботаника-таксономиста своей несхожестью. На этом лугу были красные цветы Шейня, чьи бутоны напоминали крепости. Были и прозванные в народе небольшие цветочки Яинесы, чьи листья напоминали слезы. Были и совсем редкие цветы, которые однажды увидев, один натуралист обозвал aliquis scriptor amor , в честь своей любимой. Хотя в народе эти цветы называли просто Тайна, потому что чтобы найти и встретить их, требовалась сноровка – очень уж незаметны они были для досужего глаза. Попытки окультурить Тайну, посадив её в горшок, не имели никакого успеха: всякое вмешательство в ход жизни Тайны сразу приводило к её смерти.

Луг наш был окружён густыми зарослями дикой зелени. Солнце светило ярко, освещая каждый уголок этого живописного места. Нежные лучи пробивались сквозь листья берёз, создавая причудливую игру света и тени на траве. Воздух был наполнен ароматами цветов и свежей зелени, а легкий ветерок играл с лепестками и листьями.

Но наш луг переживал не самые лучшие времена. Редкий житель приходил сюда на сенокос. Редкий любитель банных веников обрывал в Троицин день ветки молодых берёз, растущих на краю нашего луга. Все это имело один печальный результат: луг зарастал, становился меньше, хирел, и уже нельзя было сказать, что когда-то он простирался во все стороны. Полевую фиалку сменила зайчья капуста, а земляника уступала место крапиве.

Но это была лишь периферия. Дела в центре нашего луга шли не лучшим образом. Ромашка обыкновенная, которая на своем веку тысячу раз слышала "любит—не любит, к сердцу прижмет, к черту пошлет", как символ пустого представления о любви и природный генератор случайных решений, заполоняла собой всё вокруг.

И если где-то что-то прибывает, то где-то что-то убывает. Великое многообразие цветов стало превращаться в белое однообразие с желто-зелеными вкраплениями. Даже встреча пресловутого тюльпана уже была редкостью на нашем лугу.

И все чувствовали эту гибель многообразного. И спросил тогда в один из тоскливых дней уже не доставляющего большой радости июльского дня Ковыль у Тайны, растущей рядом с ним:

– Ты же родимушка, осталась по-видимому совсем одна. И скоро ты умрешь, и не станет больше на лугу нашем твоего бордового цвета. Скажи же мне, перед тем как умереть, в чем же заключена твоя тайна?

И ответила Ковылю Тайна:

– Моя тайна, друг мой, заключается в том, что жизнь – это бесконечное преображение. Мы, цветы, рождаемся, расцветаем и уходим, но наша красота остается в памяти тех, кто нас видел. Наше существование наполняет этот мир гармонией и смыслом. Но самое главное, мы всегда будем частью чего-то большего, чем сами по себе. Даже если нас больше нет, мы живем в воспоминаниях и в сердцах тех, кто нас любил и ценил.

Тайна замолкла, и на мгновение на лугу воцарилась тишина. Только легкий ветерок шелестел травой, словно прощаясь с последними остатками былого великолепия.

– Но есть и другая сторона этой тайны, – продолжила Тайна. – Жизнь всегда найдет способ возродиться. Даже если сейчас луг кажется опустевшим, его земля полна семян, готовых прорасти весной. Наше время придет снова, и луг снова будет кипеть жизнью, бурлить и пениться, как прежде.