Владыка Пустоты

– Вы знаете про него?

– Только про его семью. Отец был офицером экспедиционного корпуса в Японии. Но потом ушел в отставку и занялся бизнесом.

И теперь стало понятно, почему урод вел себя как хозяин мира. Кирсановы владели корпорацией "ТехноМед", – одной из четырех корпораций, имеющих императорское дозволение производить альвитин.

Его принимали все. Только альвитин мог блокировать влияние альва-излучения на человека. И те, кто производил его, буквально контролировали жизни тысяч и миллионов людей. Они купались в деньгах.

Тем временем мы подошли к главному корпусу Университета.

– Спасибо еще раз за помощь, сударь, – Софья вежливо кивнула мне и забрала свою сумку. – Доброго дня!

Попрощавшись с девушкой, я направился в аудиторию. Первогодки занимались на первом этаже, так что сложностей с поиском не возникло. Всем поступившим на почту разослали исчерпывающие сведения о том, в какой они будут группе и где искать информацию. На всякий случай, я сверился с расписанием на огромном экране во всю стену: моя группа занималась в аудитории номер три.

Здесь же нашелся и список всех учеников. Забавно, но первым делом я заметил, что старостой у нас значилась некая Аксеньева С.

– Весело, – ухмыльнулся я и направился к своей аудитории, с любопытством глядя по сторонам. Широкие коридоры Университета сами по себе были лучше любого музея. Архитектура не уступала лучшим кремлёвским залам, лепнина и барельефы уходили под потолок на пятнадцатиметровую высоту. На стенах красовались портреты великих полководцев, правителей и князей прошлого, – уверен, многие из них когда-то учились в этих же стенах.

На полу вдоль стены тянулся ряд манекенов в воинской форме всех эпох: от первых славянских витязей в кольчугах с латными перчатками и до современных спецназовцев в мультиплексной броне с фильтрующими шлемами и экзоскелетами. Правда, клапан на нагрудном кармане с неудобной пряжкой, царапавшей руку, исправить так и не додумались.

Я прошел мимо выставки и шагнул в приоткрытую дверь аудитории первого курса.

Просторный класс. Кафедра у одной стены, пять рядов учебных столов, опоясывающих кафедру полукругом – с другой. И почти все заняты студентами. Точнее – молодыми наследниками и будущим цветом интеллигенции всей Империи. Красавицы-студентки, умники в тонких очках с золотыми оправами, взволнованные ученики, не отводящие взглядов от книжек… просто красота.

Разношерстная группа, уже успевшая разбиться на стайки по интересам и, конечно же, родовитости и благосостоянию. А пока внутренняя иерархия только зарождалась, самое время занять в ней своё место.

Наставница однажды сказала: чтобы быть успешным среди сверстников, тебе нужно достаточно читать, заниматься спортом и не пренебрегать общением. Ничего сложного, если делать это регулярно и относиться как к упражнениям. В училище у меня было много времени на это.

Поймав на себе заинтересованные взгляды девиц с первого ряда, я подмигнул им и посмотрел выше.

На среднем ряду за крайним местом вразвалочку сидел Егор Кирсанов и со скучающим лицом смотрел в альвафон.

Так мы в одной группе? Настоящий подарок судьбы, не иначе.

– Весело, – я натянул ехидную улыбку и пошел к нему. Но не прошел и половины аудитории, как раздался пронзительный перезвон мелодии альвафона.

– Да? – гаркнул Егор, – Да блин… сейчас.

Он поднялся и, не заметив меня, вышел из класса.

Чудненько. Я с усмешкой подошел к месту, где он сидел, и кивнул девушке с соседнего ряда.

– Здесь же не занято?

Под обалдевшими взглядами соседей, я сдвинул в сторону его учебник и тетрадь для заметок, небрежно брошенные на край стола. Туда же отправилась и блестящая кожаная сумка пижона. Закончив с перестановкой, аккуратно вытащил свои вещи к первому занятию и расслабленно откинулся на спинку скамьи.

Не прошло и пяти минут, как Егор вернулся – и в недоумении уставился на меня.

– Это мое место, урод.

Я невозмутимо посмотрел на него.

– Разве на нём написано?

– Здесь лежали мои вещи, – Кирсанов скривился, пытаясь скрыть свое негодование. "Золотой мальчик" явно не привык получать отпор.

Ну-ну, то ли ещё будет, дружок. У меня на тебя большие планы.

– Вот же они, – я дружелюбно кивнул на его сумку.

– Я сказал – убирайся нахрен отсюда.

– А если не уберусь, то что? – я недобро сверкнул глазами. – Пожалуешься старосте? Кстати, это её ты утром толкнул, девчонка сейчас в медпункте. Лучше иди и извинись перед ней.

Я почувствовал, как на нас устремляются взгляды всех ребят в группе. Разговоры стихли, даже успевшие сбиться в стайку девушки из обеспеченных семей повернулись с первого ряда и внимательно смотрели на нас.

Будущее группы зависело от исхода этой перепалки, это понимали все. И особенно – Егор. Как человек, решивший диктовать свою волю другим, он понимал: даст заднюю сейчас – и считаться с ним больше никто не будет, будь он хоть цесаревич.

– А иначе я размажу тебя по всем стенам, и мне плевать, кому ты побежишь жаловаться, безродный ублюдок. – он оскалился, зыркая на остальных, и сгреб меня за грудки, поднимая с места.

Ой зря.

Силищи в нем было достаточно, чтобы поднять меня, но и на такого лба можно найти управу. Едва он выпрямился, я провел руки между его локтей и коротким движением вывел суставы здоровяка на излом.

Застонав от боли, он ослабил хватку. Я без труда стряхнул его руки и вцепился в ухо с блестящим частоколом пирсинга.

– Жаловаться на такого придурка – ниже чести дворянина, – тремя пальцами я выкрутил его ухо так, что острые иглы пирсинга ощутимо впились в кожу. Здоровяк застонал и согнулся в три погибели. Улыбнувшись застывшим в ужасе сверстникам, я практически под ручку спустил Егора к кафедре и, выпустив ухо, коротким пинком под зад отправил на пол.

Первые ряды дружно охнули.

Довольно технично кувыркнувшись, он тут же вскочил на ноги и принял боевую стойку. Я с трудом сдержал уважительный кивок, глядя на его движения. Даа, он явно был не дурак в боевых искусствах. Впрочем, таким должен быть любой дворянин.

– Мальчики, пожалуйста, не ругайтесь! – не выдержала стоявшая у доски тихая девчонка в толстых очках. На дворянку не похожа, так что едва к ней обернулись несколько учеников, она опустила глаза и отвернулась обратно к доске.

Кирсанов же и бровью не повел. Продолжал пялиться на меня так, словно дыру хотел прожечь.

– Из какого ты рода, свинья? – прорычал он, до скрипа сжимая кулаки.

– Вайнер, – в гробовой тишине ответил я.

Трое девиц на первом ряду напряженно переглянулись. Парень, сидевший за ними, напряженно кашлянул, кто-то поднялся с места, явно намереваясь вмешаться.

Мне уже было понятно, какой будет реакция ребят. И неотрывно смотрел только на Кирсанова.

Он разжал кулаки и, обнажив крупные зубы, засмеялся.

– Вайнер! И это ты распинаешься тут о чести? Нищеброд и предатель, ты совсем свихнулся? Не, вы видели этого урода? Сын изменника будет мне рассказывать о чести!

Кто-то из одногруппников облегченно выдохнул, парочка даже засмеялась вместе с Кирсановым. Я с улыбкой обвел взглядом аудиторию.