Избранное (сборник)
Михаил Михайлович Жванецкий
Впервые в серии избранные произведения разных лет короля юмора, живого классика, великого сатирика Михаила Жванецкого!
Михаил Жванецкий
Избранное
Не продолжай короткое!
Михаил Жванецкий
Предисловие
Из кусочков, что я рисую, кто-то сложит картину.
Здесь, как в детстве, всё есть.
Вразброс, конечно.
Сам ленив, неподвижен, с коротким дыханием, мелким шагом и многими целями.
Написал и это же произнес.
В таком жанре, в каком получилось.
В крайнем случае, произнесите вы и сообщите мне, какой это жанр.
Пребываю и обнимаю вас.
А также тех, чья помощь обеспечила выход этой книги в свет.
Это Минц Борис Иосифович и Беляев Вадим Станиславович из корпорации «Открытие».
Как я пишу?.
Как я пишу?.. Если бы я знал и мог объяснить, я бы преподавал. Я сам не знаю. И не скромничаю, не дай бог. Не скажу, что часто спрашивают, не скажу, что много писем приходит.
Думаю, что перестань писать – много вопросов не возникнет. Но иногда кто-нибудь подвыпьет и вдруг спросит:
– И где это вы темы берете?
Как будто он ходит в другую поликлинику.
Интерес к личной жизни работников искусств нам чужд. Я думаю потому, что в личной жизни этих работников ничего интересного не происходит.
Так что пишу я в однокомнатной квартире, там же и живу.
Это Ленинград.
Хотя до Ленинграда два рубля или час в веселой атмосфере общественного транспорта.
До Москвы тоже час.
Работаю в мелком жанре, рассчитанном на хохот в конце.
Если слушатели не смеются, расстраиваюсь, ухожу в себя и сижу там.
Чужой юмор не понимаю: в компанию лучше не приглашать…
Сам лысый, длинноносый.
Тем, кто не видел, лучше не видеть. Тем, кто один раз видел, тоже не стоит повторять.
К женщинам интерес потерял ввиду большой сложности подходов на улице и отсутствия приходов ко мне.
Профессия так называемого сатирика наложила отпечаток на поведение.
Глаза бегают, волосы падают, часто останавливаюсь и круто оборачиваюсь.
Одет в серое, хожу вдоль стен.
Начитан слабо.
На вечеринках молчу, дабы было что печатать.
Дома ничего не делаю – отсюда прозвище «квартирант». Давно не танцевал – темпераментно, яро, с мычанием и подкатами.
Мое поколение не танцует, то поколение, что танцует, нельзя назвать моим, хотя я к ним перебегал раза три, но всегда возвращался ввиду слабости здоровья.
Пишу коротко. Во-первых, все это можно сказать в двух словах. А во-вторых – нервный… Это для тех, кто меня не видел. Для тех, кто не желает видеть, имею отдельный разговор.
Действительно
Действительно. Данные потрясают своей безжалостностью. 35 рокiв творческой, 35 рокiв производственной деятельности и где-то 60 общей жизни с ее цветными и бесцветными страницами.
Позвольте перейти к общим рассуждениям. Хочется сказать: в наших биографиях отразилась биография всей страны, годы застоя были для нас годами расцвета, то есть годы нашего расцвета пришлись как раз на годы застоя.
В голове фраза: «Раньше подполье было в застолье, потом застолье в подполье».
Я сам, будучи большим противником дат, юбилеев, годовщин, паспортов, удостоверений и фотографий, никак не желаю подводить итоги, ибо после этого как-то неудобно жить дальше.
Познакомились мы с Ильченко где-то в 54-м году. Я их всех постарше буду. У нас, значит, так – Роман поярче на сцене. Виктор – в жизни, я весь в мечтаниях, поэтому меня надувает каждый, на что я непрерывно жалуюсь через монологи и миниатюры.
То, что творится на сцене, – вам видно самим, поэтому про Ильченко. То есть человек, перегруженный массой разнообразных знаний. Там есть и как зажарить, и как проехать, и как сесть в тумане, и куски из немецкой литературы, какие-то обрывки римского права. Плохо, что эти знания никому не нужны, и даже женщины любят нас за другое, а напрасно. Мне нравятся в Ильченко большая решительность, безапелляционность, жажда действовать, что безумно завораживает тех, кто его не знает.
Приехал он в Одессу чуть ли не из Борисоглебска, аристократически прельщенный шумом и запахом морской волны. Я сидел в Одессе, тоже прельщенный этим, и мы сошлись.
Извините, у меня все время в голове фраза: «Партия вам не проходной двор…» Секундочку…