Приключения майора Звягина

Чужая неумная физиономия глянула из зеркала. Физиономия была большая, а бесстыже-голая белая головенка – маленькая. Топорщились безобразные уши. Головенке было холодно.

Клара судорожно втянула воздух. Да, волосы были реденькие, бесцветные, жалкие, – но это…

– Двадцать копеек, – матрона стряхнула жидкие пряди с простыни.

Из-за дверей послышался сдавленный смех.

На чужих деревянных ногах Клара прошагала из зала, натянула до шеи вязаную шапочку и выскочила вон.

Дома поревела, померила одолженный у подруги парик, успокоилась, развеселилась; сделала компресс из хны, намотала полотенце тюрбаном… В таком виде и застал ее Звягин.

– Салют мужеству! – весело приветствовал он, вручая сверток – портативный кварц. – С тебя двадцатка, доставка бесплатно.

– Где вы взяли? – Она уже видела себя загорелой среди глухой сине-белой зимы.

– В магазине медтехники, о существовании которого ты вполне могла бы знать. Где мой пирог? М-да, первый блин комом… Ну – собирайся!

В спортзале с грохотом рушились штанги. Полуобнаженный атлет бросал указания, обходя свое царство с владетельным видом, играя мускулатурой. Он приблизился – и оказался мал и тонок в кости, как подросток.

– Раньше железом занимались? – утвердительно-хмуровато спросил он, оценивая развернутые плечи Звягина.

– Заняться надо девушке. – Звягин не удержался от мальчишеского удовольствия до хруста стиснуть тренеру руку. Тот поднял брови, напрягся, крякнул, расцвел.

В комнатке наверху, оклеенной фотографиями гераклов и заваленной журналами, он дважды медленно обошел вокруг Клары, готовой провалиться в своем купальнике и парике. Помычал, покивал, бесцеремонно ощупал мышцы мозолистыми царапучими пальцами.

– Сырой материал, – удовлетворенно заключил он.

В зале проверил, как Клара трепыхнулась под перекладиной, подергала динамометр, присела с пудовой гирей – не встать. Вернувшись с ней наверх, спросил ждавшего Звягина:

– Почему не пошли в секцию женской атлетической гимнастики? Их сейчас полно. Там все условия.

– Слышали именно о вас, – ответил Звягин. – Нужна консультация и руководство для занятий дома – посещать зал не будет возможности. Нужен максимум результата в минимум времени.

Польщенный тренер подумал, кивнул. Стал чертить и писать в тетрадке:

– Накачиваем внутреннюю поверхность бедра: длинную приводящую мышцу; полусухожильную; нежную; портняжную. Затем большие ягодичные и икроножные. По старой системе Уайдера: четыре серии по четыре повторения, восемьдесят процентов от максимальной нагрузки… Прямая и косые живота… Для грудных мышц…

Он вручил Кларе папку с вырезками из журналов и переводную со словацкого книжку Яблонского:

– Изучишь, перепишешь, через неделю отдашь. Заниматься – через день, без всяких пропусков! Хватит упорства?

– Хватит, – сказал Звягин.

– Завтра пусть приходит на тренировку: поставлю ей первый комплекс. Потом, если захочет заниматься дома, раз в две недели – показываться сюда мне. Через год будет фигура принцессы. Быстрее невозможно!

Весы, эспандер и гантели были куплены. Наклонную скамейку и стойки для штанги сделал столяр в жэке. Штангу же Звягин соорудил из куска водопроводной трубы и двух мешков с песком: «Для твоих целей – в самый раз».

– Английские морские кадеты, – сказал он, – полчаса утром стоят у стенки, прижимаясь к ней пятками сомкнутых ног, икрами, задом, локтями, лопатками и затылком. Так они вырабатывают безукоризненную осанку офицеров флота. Мысль уловила? Полчаса!

Масла в огонь подлила старая балерина, ведущая хореографический кружок в Доме культуры.

– Дружок, – ужаснулась она, – у вас походка каторжника! Вы совсем не умеете пользоваться ногами, девочка!

– Я не балерина, – угрюмо сказала Клара, ненавидя Звягина за очередное унижение.

– Вы женщина! – воззвала балерина, откидывая гордую седую голову. – Разверните носки! Больше! Идите к зеркалу. Подавайте ногу не коленом вперед, а бедром, бедром! Видите? носки развернуты, икры сблизились, линия бедра выпрямилась, нога стала стройной, а не кривой, вы видите?!

– Обман зрения, – ухмыльнулась Клара.

– Явить красоту там, где ее не было – это искусство, а не обман, – возразила балерина. – Из уважения к вашему опекуну я поработаю с вами, дружок.

…Идея перевоплощения открывала бесчисленные свои стороны и овладевала Кларой все полнее и бесповоротнее. Вечерами она училась печь. Блины горели, булки обугливались снаружи и оставались клейкими внутри. В синем чаду искушающий джинн рисовал картины счастливого будущего: красавица принимает влюбленных гостей за роскошным праздничным столом.

Теперь она крутилась, как белка в колесе, и колесо это все явственнее превращалось в колесо фортуны. Осанка, тренировка, походка, аэробика, готовка, питание, самомассаж, кварц, ванна, взвешивание… Она купила самую дешевую электробритву и раз в неделю брила короткий колючий ежик на голове: рыхлая белая кожа посмуглела, стала плотной, парик уже не мешал на работе. Она поймала себя на том, что зеркало из врага превращается в друга: надежда укоренилась в ней, как неистребимый репейник на пустыре.

Приходил Звягин, валился в кресло, откусывал пирог, безжалостно волок ее за шиворот дальше:

– Что значит – времени нет?! Вот будет у тебя муж, да дети, да болеют, да стирать, готовить, доставать, да самой на работу – то ли запоешь!.. Это все цветочки – дождешься ягодок.

К Новому году Клара прибавила, наконец, килограмм. Звягин торжествовал победу: «Самое трудное – дело сдвинулось с места! Дальше пойдет легче».

После очередного телефонного рапорта Клары жена не выдержала:

– Леня, ну зачем ты так мучишь девчонку несбыточными иллюзиями! Раньше или позже тебе это надоест, как надоедали все твои ненормальные увлечения, и с чем она тогда останется?..

Хорошее настроение Звягина было несокрушимо:

– С приличной внешностью – вот с чем она останется! Если красивая женщина отличается от некрасивой, собственно, лишь некоторыми деталями, то каждую деталь по отдельности можно – и нужно! – привести в порядок. Это предельно просто и очевидно.

Относительно простоты он немного преувеличивал: хорошего протезиста-стоматолога пришлось поискать.

Громоздкий и ловкий, как медведь, стоматолог сунул Клару в кресло, включил слепящую фару и полез ей в рот:

– Так, хорошо, правильно… – поощрительно урчал он. – Через месяц можете сниматься на рекламу зубной пасты. – И достал из стерилизатора шприц.

В животе у Клары похолодело тягуче и жутко.

– Прямо сейчас… уже?.. – в панике спросила она, надеясь на первый раз отделаться осмотром.

– Женщины вообще храбрые, – сказал стоматолог. – Недавно у меня один здоровый мужик – увидел шприц – и потерял сознание.

Клара зажмурилась, открыла рот и судорожно вцепилась в ручку кресла.

– А что вы вцепились в кресло? – обиделся стоматолог. – У меня больно не бывает.

Страх инквизиторской пытки сменился радостным удивлением: оказалось вполне терпимо. Мохнатая лапа стоматолога, в которой щипцы выглядели маленькими, действовала без видимого усилия. Звякнуло в плевательницу – раз, два, три… четыре…

– И как вы эту гадость во рту терпели… – сочувствовал стоматолог. – Во-от сюда мостик поставим… короночку, и здесь… эти пеньки сточим и на штифтики поставим фарфоровые – как по ниточке ровно будет.