Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Приключения майора Звягина
Автор
Год написания книги
1991
Теги
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Почему ты этим заинтересовался? – проницательно спросила жена.
– Папа хочет знать, что такое красота, прежде чем браться ее делать, – объяснила дочка, догадливое юное поколение. – Он сегодня весь день «Турецкий марш» пел: что-то задумывает!
– Опять твои безумные прожекты, – вздохнула жена. – Теперь – та страшненькая, да?
– Ура, – успокоила дочка. – Она уродина? значит, ты можешь не ревновать…
Дотошный допрос не кончался.
– Если красота – это совершенство, то почему заурядная лань красивее самого совершенного крокодила?
– Линия, цвет… ассоциативный образ: теплое, гладкое, чистое, легко движется. Вызывает приятные ощущения…
Дочка, проходя перед сном из ванной, резюмировала эстетический диспут кратко:
– От разговоров еще никто красивее не делался.
Девица не позвонила, к некоторой досаде Звягина.
Но общежитие, куда она вошла, он заметил.
Ночью на кухне он отшвырнул Платона и учебник по эстетике и нацедил ледяного молока из холодильника. Обстоятельно перечислил на бумаге:
«1. Глаза.
2. Нос.
3. Зубы.
4. Волосы.
………
………
23. Ногти.
24. Голос.»
Он пожалел, что не знаком с условиями конкурсов красоты. Против каждого пункта, добросовестно вдумываясь, проставил оценки по пятибалльной системе. Средний балл у девицы получился два и три десятых. Подбив неутешительный итог, Звягин зло засопел и достал еще бутылку молока. В верху списка надписал: «Имеем», на чистом листе: «Требуется», на другом: «Что делать»…
Утром, вернувшись на подстанцию с первого вызова, он изучающе вперился сквозь окошечко в диспетчершу.
– Леонид Борисович?! – изумилась она, краснея.
– Валечка, дай-ка мне телефончик своей косметички…
Летя в «скорой» по Обводному, обернулся в салон к фельдшеру:
– Гриша, ты где мышцы качаешь? На стадионе Ленина? Познакомишь меня завтра с тренером.
Перечень действий оснащался конкретными адресами и фамилиями. Лохматый Гриша перемигивался с медсестрой.
Девица позвонила на третий день.
Они встретились в полупустом по-утреннему кафе.
– Клара, – назвалась она, взбивая волосики.
– И имя-то у тебя какое-то… царапучее, – он вздохнул.
– Горбатого могила исправит, – беспощадно сказала она.
Он пожевал апельсиновую дольку, сплюнул косточку, откинулся на спинку стула: обозрел Клару критически и деловито – так папа Карло, наверно, смотрел на чурку, из которой собирался вырезать Буратино.
– Можно и раньше, – лениво пожал плечами. – Это все исправимо…
– Предлагаете мне себя и песца на воротник в придачу.
– Ни меня, ни песца ты не получишь, – открестился Звягин. – Но у меня вот какие соображения…
Соображения были прерваны скрипучим смешком:
– Ага! Прическа, модная одежда, гимнастика, самовнушение: «Я самая привлекательная, я самая обаятельная!..» Хватит, нахлебалась уже в кино подобной чуши… розовых сказочек для дурачков.
– Сказочек не будет, – уверил Звягин. – Только реальность. Знаю я в Риге хирурга, который удлиняет калекам ноги на двадцать пять сантиметров: приживляет консервированную кость. Знаю женщину, которой академик Углов сделал серию операций на голосовых связках – мелодичный голос вместо хриплого баса.
Перечень был длинен.
– Сказочки не для нас. Для нас – работа. Усталость. Боль. Терпение. Только так все в жизни и делается.
Теплая волна доброты, уверенности, надежности исходила от него. Это ощущение покоя и добра было настолько сильным, что Клара неожиданно для себя улыбнулась. Баюкала песня сирены, что все достижимо и все будет хорошо, но у сирены был жесткий металлический баритон и несокрушимая логика.
– А с виду вы злой и самовлюбленный, – сказала Клара.
– Завтра я дежурю, а послезавтра в четыре жди у метро «Маяковская». И возьми с собой купальник.
– Это еще зачем?! – ощетинилась Клара.
– В физкультурном диспансере тебя посмотрит одна умная старая врачиха – для начала.
Колесо событий подхватило ее, швыряя в решительные перемены: она более не сопротивлялась.
(«Исчерпал все обаяние, – смешливо жаловался Звягин жене. – Хуже, чем когда ухаживал за тобой в институте». – «Да? – удивилась она. – А я всю жизнь была уверена, что это я за тобой ухаживала».)
Врачиха в диспансере оказалась не такая старая.
– Сделай двадцать приседаний… Быстрее! Пульс… сто четыре. Давление… сто двадцать пять на семьдесят пять. Вдохни – дуй. Легкие – две семьсот. Сюда. Выпрямись. Рост – сто шестьдесят шесть… Вес… сорок девять триста. А кажешься выше…
– Папа хочет знать, что такое красота, прежде чем браться ее делать, – объяснила дочка, догадливое юное поколение. – Он сегодня весь день «Турецкий марш» пел: что-то задумывает!
– Опять твои безумные прожекты, – вздохнула жена. – Теперь – та страшненькая, да?
– Ура, – успокоила дочка. – Она уродина? значит, ты можешь не ревновать…
Дотошный допрос не кончался.
– Если красота – это совершенство, то почему заурядная лань красивее самого совершенного крокодила?
– Линия, цвет… ассоциативный образ: теплое, гладкое, чистое, легко движется. Вызывает приятные ощущения…
Дочка, проходя перед сном из ванной, резюмировала эстетический диспут кратко:
– От разговоров еще никто красивее не делался.
Девица не позвонила, к некоторой досаде Звягина.
Но общежитие, куда она вошла, он заметил.
Ночью на кухне он отшвырнул Платона и учебник по эстетике и нацедил ледяного молока из холодильника. Обстоятельно перечислил на бумаге:
«1. Глаза.
2. Нос.
3. Зубы.
4. Волосы.
………
………
23. Ногти.
24. Голос.»
Он пожалел, что не знаком с условиями конкурсов красоты. Против каждого пункта, добросовестно вдумываясь, проставил оценки по пятибалльной системе. Средний балл у девицы получился два и три десятых. Подбив неутешительный итог, Звягин зло засопел и достал еще бутылку молока. В верху списка надписал: «Имеем», на чистом листе: «Требуется», на другом: «Что делать»…
Утром, вернувшись на подстанцию с первого вызова, он изучающе вперился сквозь окошечко в диспетчершу.
– Леонид Борисович?! – изумилась она, краснея.
– Валечка, дай-ка мне телефончик своей косметички…
Летя в «скорой» по Обводному, обернулся в салон к фельдшеру:
– Гриша, ты где мышцы качаешь? На стадионе Ленина? Познакомишь меня завтра с тренером.
Перечень действий оснащался конкретными адресами и фамилиями. Лохматый Гриша перемигивался с медсестрой.
Девица позвонила на третий день.
Они встретились в полупустом по-утреннему кафе.
– Клара, – назвалась она, взбивая волосики.
– И имя-то у тебя какое-то… царапучее, – он вздохнул.
– Горбатого могила исправит, – беспощадно сказала она.
Он пожевал апельсиновую дольку, сплюнул косточку, откинулся на спинку стула: обозрел Клару критически и деловито – так папа Карло, наверно, смотрел на чурку, из которой собирался вырезать Буратино.
– Можно и раньше, – лениво пожал плечами. – Это все исправимо…
– Предлагаете мне себя и песца на воротник в придачу.
– Ни меня, ни песца ты не получишь, – открестился Звягин. – Но у меня вот какие соображения…
Соображения были прерваны скрипучим смешком:
– Ага! Прическа, модная одежда, гимнастика, самовнушение: «Я самая привлекательная, я самая обаятельная!..» Хватит, нахлебалась уже в кино подобной чуши… розовых сказочек для дурачков.
– Сказочек не будет, – уверил Звягин. – Только реальность. Знаю я в Риге хирурга, который удлиняет калекам ноги на двадцать пять сантиметров: приживляет консервированную кость. Знаю женщину, которой академик Углов сделал серию операций на голосовых связках – мелодичный голос вместо хриплого баса.
Перечень был длинен.
– Сказочки не для нас. Для нас – работа. Усталость. Боль. Терпение. Только так все в жизни и делается.
Теплая волна доброты, уверенности, надежности исходила от него. Это ощущение покоя и добра было настолько сильным, что Клара неожиданно для себя улыбнулась. Баюкала песня сирены, что все достижимо и все будет хорошо, но у сирены был жесткий металлический баритон и несокрушимая логика.
– А с виду вы злой и самовлюбленный, – сказала Клара.
– Завтра я дежурю, а послезавтра в четыре жди у метро «Маяковская». И возьми с собой купальник.
– Это еще зачем?! – ощетинилась Клара.
– В физкультурном диспансере тебя посмотрит одна умная старая врачиха – для начала.
Колесо событий подхватило ее, швыряя в решительные перемены: она более не сопротивлялась.
(«Исчерпал все обаяние, – смешливо жаловался Звягин жене. – Хуже, чем когда ухаживал за тобой в институте». – «Да? – удивилась она. – А я всю жизнь была уверена, что это я за тобой ухаживала».)
Врачиха в диспансере оказалась не такая старая.
– Сделай двадцать приседаний… Быстрее! Пульс… сто четыре. Давление… сто двадцать пять на семьдесят пять. Вдохни – дуй. Легкие – две семьсот. Сюда. Выпрямись. Рост – сто шестьдесят шесть… Вес… сорок девять триста. А кажешься выше…
Другие электронные книги автора Михаил Иосифович Веллер
Другие аудиокниги автора Михаил Иосифович Веллер
Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей