Не ставший героем

– А мне не хочется!

– Что ж, прекрасно! – поднялся похититель на ноги и с яростью схватил свой блокнот. – Тогда, очевидно, тебе не хочется так же и есть!

В приступе гневной дрожи он мог и сам не заметить, как сжал в кулаке блокнот, да так, что тот свернулся в трубочку. В следующую же секунду Мистер Икс хлопнул рукой с ним по тележке и рывком одёрнул её от мальчишки. В его горделивой походке сквозило злобное торжество. Так просто сдаваться парень не стал и бросил в след уходящему последний свой вызов.

– Да, не хочется! Какой-то протухший суп, вонючий!

– Я предупреждал об ограничениях. – Развернулся перед дверью похититель и с секунду сверлил пленника сокрытым под маской взглядом.

Как только за ним захлопнулась дверь, Коля шумно выдохнул. Ещё секунду спустя в Комнате погас свет.

Под тарахтение пациентов, недовольных своей ролью в городской больнице, вперёд по коридору спешит ставшей привычной торопливой походкой Виктор Навретьев. Характерный представитель отряда альфа. Широкие плечи, крупный от щедрого гена его рода нос, густые тёмные волосы, коротко стриженные площадкой. В халате он или нет, на него будут обращать внимание здесь, как и в любом другом месте. В больнице или нет, перед ним будут расступаться. Широкими шагами, не отвлекаясь на лишние «Здравствуйте!», звучащие больше как просьба, он восходит в свой кабинет. О его прибытии весь этаж извещает неизменно раздражённый хлопок двери с гордой надписью «нарколог». Только он успевает оказаться в одиночестве, как за спиной его открывается дверь.

– Ждите! – бросает мужчина, не оборачиваясь.

– Виктор? Я по поводу Сорокина. – Всё же возникает в кабинете коллега в халате.

– А, ты, Дим? Заходи, садись. Тебе налить чай?

Дима с позволения проходит вглубь просторного кабинета и вмиг оказывается за широким столом. Сам он круглолицый мужчинка с горящими глазами и толстыми пальцами, добродушного но неуверенного вида.

– Я всего на минуту, не надо чай. Как, кстати, Колька? Нашёлся-то?

– Нет. – Отпустил Виктор мрачный ответ после недолгой паузы. – Ищем. Полиция приезжала – обыск дома проводили. Меня в участок забрали. Допрашивали. – Он поставил заваренный по своему решению чай перед лицом коллеги и провалился в кресло напротив него.

Лицо гостя зависло полностью обезоруженным. Ворвавшийся «на минуту» Дима подобного ответа явно не ожидал. Виктор же тем временем продолжал вгонять его в вину за небрежность тона.

– Хотели знать – причастен ли я к исчезновению собственного сына. Вот так, Дим. Долбанная куча народу. Волонтёры, тьма. Ходят вокруг, топчутся, ничего конкретного не делают. Одним словом, дурдом. На звонки не отвечает. Недоступен. Боюсь, к Линке уехал.

– К тёте-то? – робко поддержал коллега, прячась за кружкой.

– Я ей звонил вчера, говорит не слышала, не знает. Но ей тоже я особо не верю. – Двумя размашистыми глотками отец выпил половину своей кружки и оставил перед компьютером. – Я им сказал, полиции, пусть узнают, если он там. Получит у меня.

– А чего это он? Поругались что ли?

– Да какое ругались! Я ему втык дал. Ходит вон с друзьями своими, ерундой занимаются, вместо того чтоб учиться. Подростки сейчас такие, им слова не скажи. И в кого такой растёт? Ты ему слово, он тебе десять. Теперь ещё это. То-то мне головной боли мало. – По завершении тирады он осушил кружку ещё двумя глотками и откинулся в своём кресле. – Что там с Сорокиным опять?

– Выписку! Здоров, не имеете права. День рождения у него у кого-то.

– Да дай ты ему эту выписку, пускай катится. Пусть вон заявление пишет и идёт на все четыре стороны. Достал тоже. – С тем решением мужчина встаёт у окна.

Недовольные глаза ищут в здании фабрики напротив какой-то смысл или какой-то ответ. А может, подобный взгляд лишь привычка бывалого врача, который поддерживает свой имидж, даже просто глядя в окно. В халате озаряется светом карман, и раздаётся заводской рингтон мобильного.

– Да! – под громыханием его голоса гость делает неловкое движение, будто собирается уходить, однако же не уходит. – Да, я узнал. Могу, работаю. Куда-куда? На опознание чего? – хмурые брови собирали лицо в туго стянутый кожаный узел. – Это к матери. Ане позвоните, отправьте ей фото, она скажет. – В течение всего его разговора гость спешно собирался пойти, да так и остался сидеть на том же стуле. – Да у него этих кроссовок тысячи! Я все помню что ли, думаете? Наберите Ане, она сразу скажет. Позвоните, позвоните! Отзвонитесь мне сразу потом, добро? Всё, жду звонка от вас.

Как только прозвучал сигнал разъединения, коллега мужчины тут же вскочил.

– Витя, ты не пугай меня, что за опознание?

– Кроссовок нашли в Устечке. – Выдохнул отец дым тонкой струйкой. – Что там искать, в ней? Устечка-то где? Два километра от города. Не знаю, что они там ищут. – В открытую форточку вырвался новый серо-белый выдох отца. – Они тело ищут.

В напряжённой тишине проходит время. Дима, что было воодушевился, услышав об опознании всего-то обуви, снова поник. Спиной Виктор не видел, сковавшую друга растерянность. Впрочем, ему, вероятно, было на неё глубоко наплевать. Легче ли коллеге от новостей про найденный в реке мужской кроссовок или не легче, оставалось важным для самого коллеги.

– Там какой толк искать? – снова разозлился отец мальчика. – Он либо к Лине поехал, либо не знаю я. Не знаю я, Дим! – он долго смотрел, так и не разворачиваясь, в окно и снова добавил: – Они ищут тело.

В Комнате включился свет. Жёлтые стены отбивали освещение настоящими лезвиями на сетчатку. На подносе у чёрного человека был только сэндвич с огурцом. Человек сделал несколько шагов до постели похищенного, и когда тележка упёрлась в кровать, шуршание её колёс затихло. Коля только открыл глаза и сейчас лежал в смятой постели и с колтуном на голове. Вид у него был крайне уставший. Простого человека могло начать клонить в сон от одного только взгляда на этого парня. Однако, Мистер Икс испытывал к нему другие чувства. В его изменённом голосе отчётливо звучало недоумение, когда он спросил:

– Ты что спал всё это время?

– Если ты опять отчитывать, то можешь сразу уходить. Вырубай свой свет. – Буркнул из-под тяжёлых век Коля и зарылся обратно в постель.

Похититель смотрел на него молча. Всего пару секунд, а после выпрямился, подошёл ближе и решительно сдёрнул одеяло, накрывавшее голову пленника.

– Вставай! – приказал он.

– Не хочу!

– Я не спрашиваю, чего ты хочешь. Сейчас же вставай!

– Господи, да вы даже разговариваете одинаково! Что? – ребёнок сел на кровати.

Было видно, что он не ожидал увидеть похитителя так близко.

– Я сказал встать, а не сесть.

Ответом последовал возмущённый вздох, но всё же Коля слез с кровати. Ударными рывками похититель взялся двигать её от стены в сторону. Всё равно куда, подальше от парня. Ещё несколько натужных движений, и кровать оказалась вне досягаемости для прикованного. В его распоряжении осталось только ведро и небольшой белый столик. Напоследок Мистер Икс кинул мальчику подушку к стене.

– Спокойной ночи. – Бросил он и забрал с собой сэндвич.

В полной темноте Коля остался с ведром, кувшином воды на столике и подушкой, брошенной ему на пол.

– Придурок. – Потирая сонный глаз, сказал он в темноту.

Вскоре он покорно сел около подушки и положил на неё растрёпанную голову. Закрыл глаза. Потом открыл их снова. Провёл рукой у себя перед лицом. Видимо, ему хотелось ощутить разницу между открытыми и закрытыми глазами. Но, кажется, ему не удалось её найти. Пол был неудобным, лежать на нём холодно. За десять минут Коля трижды сменил позу, но всё равно остался недоволен. Сон к нему больше не шёл, а мочевой пузырь требовал всё больше внимания. Поэтому мальчик поднялся и на ощупь нашёл ведро. Потребовалось изловчиться уже только для того, чтобы справить нужду в абсолютном мраке и не оказаться обмоченным самим собой. Ещё более уставшим от этого парень возвращался к подушке. Досадно и вяло. Бросив себя на неё небрежно, он стукнулся локтем обо что-то твёрдое и бросил в воздух ругательство. Возможно, собственный голос чем-то его приободрил, и тогда он стал разговаривать с темнотой громко и уверено.

– Как же достало! Это должно меня перевоспитать? Это маразм! – под покровом тьмы его артистичность не знала комплексов, он мог быть, кем захочет. – Мама, папа, вы настоящие идиоты, если платите за это! Господи, какая же тупость!

За уединённой беседой прошла ещё одна или максимум две минуты, и Коля уже начал звать похитителя.

– Эй! Ладно, давай я извинюсь, хорошо? Я прошу прощения! – голос из темноты растягивал слова театрально, явно не вкладывая в них никакого значения. – Я очень сильно прошу меня простить. Сильно-сильно! Пожалуйста-пожалуйста! Мне очень жаль! Верните кровать, пожалуйста!

Крики оставались его развлечением в кромешной ночи, где никто не отвечал ему на зов. Стены впитывали иностранные песни, проклятия и пошлости, попытки изобразить предсмертные звуки. С течением времени голос подростка становился хриплым, но ответа всё не было. От безделья, когда воображение уже раскрылось во всём своём великолепии, какое мог позволить себе четырнадцатилетний мальчик, Коля начал звать на помощь. В свойственной себе манере:

– Помогите! Меня похитили и держат в подвале! Мама, папа, меня насилуют! На-си-лу-ют! – скандировал в темноту детский голос. – Похититель, я обоссался! Спа-си-те!

На подоконник двенадцатого этажа села птица. Стриж. Он почти залетел в открытое окно балкона, совмещённого через столешницу с кухней, но сперва стукнулся о незамеченную им сетку, и теперь приходил в себя на карнизе. Светловолосая девушка с каре была так увлечена своим ноутбуком, что не заметила ни птицы, ни звука удара. Её большие, а с чёрной подводкой ещё более выразительные, глаза жадно впитывали строчки с экрана.

– Работаешь? – шёпотом, чтобы не мешать, улыбнулся ей парень, появившись на кухне.