Штормовое предупреждение

Мачколян довольно потер руки, но Грачев переглянулся с Величко и неожиданно сказал:

– А все же, какие у вас тут самые болевые точки, Никита Игнатьич? В городе имеется производство, источники повышенной опасности. Вы обязаны знать их как свои пять пальцев, если хотите, чтобы ваша служба действовала эффективно.

– Корреспондент особенно упирала на безобразия, которые творятся на лакокрасочном, – негромко сказал Величко. – Что-то там с взрывоопасными веществами не то, и строительство ведется не по правилам.

– Да что она понимает! – рассердился Самохин. – Завод у нас – градообразующее предприятие. Хозяин, Гладышев Игорь Владимирович, – уважаемый человек и опытный производственник. Очень ответственный. Ошибки, конечно, есть...

– Да, вашу теорию мы уже слышали, – перебил его Грачев. – Однако, знаете что, а давайте прямо сейчас съездим на завод и посмотрим, что там и как. Может, посоветуем что, подметим что-нибудь свежим глазом. Зря мы, что ли, приехали?

Самохин развел руками:

– Ну, товарищи! А как же обед? И потом, вы – почетные гости. Для чего же завод? С этими делами мы сами разберемся. Главное, чтобы вы задали основное направление.

– А вот мы и задаем, – невозмутимо пояснил Грачев. – Самому нужно во все вникать и быть наготове двадцать четыре часа в сутки – вот и все направление. А обед никуда не денется. В такую жару вредно много есть. Я не говорю уже о прочем... Поехали, Никита Игнатьевич! У нас машина – зверь...

Самохин сделал разочарованное лицо, но больше спорить с гостями не стал.

– Как пожелаете, – сказал он. – Только могут возникнуть проблемы. Договоренности у нас с Гладышевым нет, а у него с посещениями строго. Посторонних могут не пустить.

Грачев подумал, что, по сути дела, они в этом городе нужны как временный и не очень убедительный предлог, чтобы под марку борьбы с чрезвычайными ситуациями вытрясти из местных воротил немного денег. Если затея не окупится, про них тотчас забудут. Разве что попросят привезти еще немного снаряжения. Неприятные предчувствия, которые охватили его еще в самом начале поездки, оправдывались на сто процентов. Польза от их визита была сомнительная, для них самих же это было просто потерянное время. Одно из тех мероприятий, смысл которого никому, кроме начальства, не понятен. Грачеву совершенно не улыбалось рассиживаться по ресторанам и выслушивать сомнительные комплименты, в которых ни он, ни его товарищи не нуждались. Оставлять свою команду голодной он не собирался, но проехаться по городу все же решил. Хотя бы из чувства самоуважения, чтобы не чувствовать себя полной марионеткой.

Вышли на площадь. Пантюхин уже не копался в моторе. Распаренный и злой, он сидел в кабине с открытыми дверцами и слушал прогноз погоды по радио. Диктор сообщал о невиданной жаре, воцарившейся в средней полосе, и о пронесшихся кое-где ураганах, проливных дождях и населенных пунктах, оставшихся без воды и электричества.

– А я тебе про что говорил, Валентин Петрович? – со злорадным торжеством объявил Пантюхин, тыча пальцем в подсвеченную шкалу магнитолы. – По такой жаре ничего хорошего ждать не приходится!

– Ну, плохого ждать – только бога гневить, – пробормотал Самохин, неуверенно поглядывая на небо, точно ожидая прямо сейчас увидеть там какой-то предостерегающий знак. – У нас все спокойно – и ладно.

Грачев заглянул в машину – коробки, которые они привезли, еще лежали в салоне. Самохин так их заговорил, что Грачев совсем забыл про разгрузку. На него тоже действовала жара. Мысли в голове были тяжелые и неповоротливые. И, по правде говоря, хотелось есть.

– Где, черт возьми, Максимов? – раздраженно спросил Грачев, только сейчас сообразив, что одного у них не хватает. – Как только нужно что-нибудь таскать, он исчезает! Только что ведь тут был!

– Так я тебе, Грач, говорю, – доверительно шепнул ему Мачколян. – Девушка-корреспондент... Красивая она. Сам засмотрелся, честное слово! А ты же Макса знаешь – у него сердце отзывчивое.

– Знаю я, что у него отзывчивое! – сердито возразил Грачев. – Только я не понял твоих объяснений. Девушка красивая, а Максимов-то где? Неужели уже в загс побежали?

– Наверное, где-то поблизости, – сказал Мачколян. – Он ведь сначала к нам присоединился, а потом опять незаметно исчез – заскучал, наверное. Решил провести время повеселее. Сидит небось сейчас в парке, мороженым девушку угощает.

– Я ему покажу веселье! – пообещал Грачев. – Сачок!

– Да вы не переживайте! – вмешался Самохин. – Разгрузим в момент! Своя ноша, как говорится, не тянет, ха-ха... Тут немного – я сам одной левой унесу. А Лукьянова эта в самом деле внешне очень даже ничего. Вашего товарища понять можно. Только шансов у него, я думаю, ноль. Ведь у Лукьяновой жених есть.

– Ну хорошо, хоть в этом повезло, – иронически сказал Грачев. – Хотя не уверен, что нашему Максу даже жених будет помехой.

Все были немного смущены неожиданным поворотом разговора и поспешили заняться разгрузкой. Времени заняло это немного, но когда закончили и поехали смотреть завод, вдруг выяснилось, что одну небольшую коробку в машине все-таки забыли. Грачев проверил – в коробке оказались портативные рации и аккумуляторы к ним.

– Ну, потом заберу! – благодушно заявил Самохин, который уже свыкся с мыслью, что придется тащиться на край города. – Все равно нам с вами еще акт о приемке-передаче писать – тогда и заберу.

Как он и предполагал, на завод их не пустили, причем охрана у входа сослалась именно на повышенную опасность производственного процесса.

– Будет договоренность с дирекцией – милости просим, – сказали им. – А так вы для нас, извините, посторонние. К сожалению, директора сегодня нет и не будет. Вот завтра у нас зарплата, и все будут на месте.

У Грачева после такого заявления окончательно испортилось настроение. Хотя солнце уже давно перевалило через самую высокую точку, жара сделалась еще гуще. Даже дышать, глотать этот перекаленный, наполненный заводскими испарениями воздух было трудно. Присутствие их группы в Бельске показалось в этот момент Грачеву чудовищной бессмыслицей, каким-то дурацким фарсом. Он был готов хоть сию же минуту дать команду отправляться обратно. Мысль о разрезании красной ленточки его не прельщала. Он даже про ресторан забыл.

Величко угадал его мысли и примирительно заметил:

– Тяжело, как обычно, в учении! Почему бы не рассматривать эту бодягу именно таким образом? Будь проще, Грач! Каждый живет как может. В конце концов, наш новый коллега прав – мастерство придет с опытом.

– А сюда мы завтра обязательно наведаемся, – подхватил Самохин. – Во-первых, Гладышев на собрание тоже приглашен и обещал быть, а во-вторых, завтра вы, так сказать, под патронажем самого высокого начальства будете, так что везде зеленый свет!..

Грачев махнул рукой и молча пошел к машине. «Нервишки шалят, – подумал он. – В самом деле, нужно держать себя в руках. Никто в нашей неразберихе не виноват. Просто все привыкли так жить. Пока гром не грянет...»

Поехали обратно. Самохин специально предложил водителю немного изменить маршрут и, когда они проезжали мимо наполненного деревянными строениями овражка, попросил остановиться. Овражек, неглубокий, но длинный, был застроен, видимо, еще в позапрошлом веке. Во всяком случае, вид этих рассыпающихся, лепящихся друг к другу как соты домишек наводил именно на такие мысли.

Прямо над оврагом возвышалась строительная площадка – строили новый заводской корпус. Самохин ткнул пальцем.

– Вот наше гетто, – сказал он. – То самое, о котором так трогательно заботится гражданка Лукьянова. Согласен, живут тут по-свински. А что делать? У города нет возможности дать всем приличное жилье. А строить-то надо! Диалектика!

Спасатели некоторое время молча рассматривали деревянный муравейник, выстроенный человеческими руками, но менее всего напоминающий сейчас человеческое жилье, а потом Грачев сказал:

– С профилактической точки зрения это полная труба. Любое возгорание, и тут такое начнется!

– А рядом завод, на котором горючие материалы, – мрачно добавил Величко.

– А учитывая, какой контингент тут проживает, то возгорание очень даже возможно, – прибавил Мачколян.

– Бог хранит, – возразил им Самохин.

– Значит, завтра у нас встреча с руководством города? – задумчиво протянул Грачев. – Ну и отлично. В порядке доброго совета предложим руководству заняться решением этого вопроса. Иначе однажды не миновать вам больших приключений.

– А стоит ли, Грач? – скептически заметил Величко. – Сказано, не мечите бисер перед свиньями. Кто мы тут? Мы даже не проверочная комиссия. Так, посланцы доброй воли... Так что давай выполним до конца программу и отвалим. Каждый должен действовать на своем месте.

– Товарищ верно говорит, – с энтузиазмом воскликнул Самохин. – Прежде всего мы вам благодарны за искреннюю заинтересованность, за теплые слова, за беспокойство. Но ворочать завалы мы будем сами, не сомневайтесь. А сейчас у нас, можно сказать, праздник, и потому все-таки настаиваю, чтобы мы немедленно отправились в ресторан.

– Да, надо бы пожрать, Валентин Петрович! – подал голос Пантюхин. – И машину заправить надо. И душ бы хорошо было принять...

– Ладно, поехали в ресторан! – хмуро сказал Грачев.

Пантюхин обрадованно дернул рычаг скоростей, тронулся с места.

– Надеюсь, там, куда мы едем, собачку накормить получится? – строго спросил Величко.

– Сделаем все в лучшем виде! – заверил его Самохин. – Хозяин ресторана – мой хороший друг. Хоть отдельный кабинет выделим вашей собачке...

Они проехали вдоль оврага, свернули к жилым кварталам и оказались на перекрестке двух улиц. На светофоре горел красный. В глаза им бросилась вывеска со странным названием «Не томись!». Под вывеской кучковались какие-то подозрительные фигуры.

– Тоже ресторан! – хохотнул Самохин. – Ну, естественно, на известную публику ориентирован. Лично я не посоветовал бы появляться здесь вечером. Да и днем... Сюда, скажу вам по секрету, даже милиция остерегается заглядывать, ха-ха...

Загорелся желтый, и «УАЗ» нетерпеливо дернулся. И тут Величко удивленно воскликнул: