Последняя фотография

– Одиннадцать… скоро будет.

Григорий улыбнулся, вспомнив, как в детстве так же всегда называл не настоящий возраст, а будущий, рассуждая, мол, если день рождения прошел, считай, уже тебе не десять, а одиннадцать… скоро исполнится.

«Как же мы торопились стать взрослыми, – подумал Григорий, – и с каким бы удовольствием сейчас вернулись в школу. Да что там школа, я и в армии готов снова два года отслужить. Ничего там ужасного нет, золотая пора. Ну вначале, да, было немного трудновато, а потом…»

– Еще подлить? – прервала мысли гостя Людмила.

– Спасибо, Люсь, спасибо. – Он взглянул на часы. – Мне нужно ехать, обед окончен, расписание.

– А что ж я тебя и не покормила, – запричитала хозяйка. – Вот дура, нашла, чем угощать, человек на обед приехал, а я его чаем…

– Да ладно тебе, мне полезно. – Григорий похлопал себя по животу. – Смотри, на пельменях в Сибири какое пузо накусал. Пора на диету.

– Ой, не смешил бы ты, – рассмеялась Людмила. – Тоже мне пузо нашел.

– Спасибо вам, дорогие хозяева. – Он встал и направился к выходу.

– Да не за что, ты уж извини, Гриш, что…

– Да все нормально, Люда, не кори себя. Я примерно так и обедаю…

– Слушай, а приезжай к нам вечером, – перебила гостя Люся, – устроим праздничный ужин. Ты так и не сказал, живешь-то где, у родителей?

– В нашем доме, – тихо произнес Григорий. – А родители умерли. Отец раньше, а мать месяц как похоронил. Решил никуда больше не уезжать.

– Жаль, очень жаль, – сказала Людмила. – В общем, ждем мы тебя вечером в гости. Приходи, поболтаем, вспомним детство, так сказать, золотое.

Вечерние посиделки и воспоминания закончились тем, что у Ирины появился новый папа, хотя папой она так и не смогла его называть. Сначала Барсуков даже раздражался, когда слышал от падчерицы «дядя Гриша», но постепенно привык и смирился.

Григорий недолго проработал на автобусе, спустя полгода пересел на цементовоз, стал неплохо зарабатывать, да плюс шабашка. Людмила была на седьмом небе, когда муж предложил им с дочерью летом поехать в Сочи. Две недели пролетели как один миг. В сентябре, прочитав сочинение ученицы Бахтуриной на тему «Как я провела лето», учительница литературы очень удивилась. В ту осень сочинение Ирины заняло первое место, и его даже отправили на областной конкурс. Тогда же у девчонки появилась мечта – учиться в вузе на филологическом факультете.

Мечта в конце концов сбылась. Но прежде чем она стала явью, девочке пришлось пройти трудный и даже страшный путь.

Григорий Барсуков, как позже выяснилось, не случайно стал холостяком. Он признался Людмиле, что там, в Сибири, загремел за решетку на шесть лет и отбыл наказание от звонка до звонка, а пока сидел, жена с ним развелась, вышла замуж и уехала с мужем и детьми за границу.

Людмила спокойно восприняла информацию – кого сейчас удивишь судимостью, – лишь только спросила:

– За что?

– За глупость, – усмехнулся Григорий, – за несусветную глупость. И жадность.

– По тебе вроде не скажешь, – улыбнулась Людмила. – На жадного не похож.

– Это точно! – согласился Григорий. – Но тут жадность другого порядка, хотел сразу и много заработать. Товарищ подбил. Я тогда работал дальнобойщиком на «КамАЗе», мотался по Красноярскому краю и Иркутской области. И однажды приятель спрашивает у меня: «Гриня, хочешь хорошие бабки рубануть?» А кто откажется? Мы иногда с оказией возили левые грузы. Ну так – мелкая шабашка. А тут речь все-таки о хороших деньгах идет. Спрашиваю: «Что за работа?» Он отвечает: «Да пакет небольшой нужно перевезти в Иркутск». Я сразу догадался, что речь пойдет о наркоте, хотел отказаться, но приятель заверил, что это на сто процентов безопасно, а когда назвал сумму, тут я и согласился. Мне столько и за год было не заработать. В Иркутск-то привез, а там при передаче и накрыли. Мне еще повезло: прокурор просил десятку, но суд учел чистосердечное признание, семью, детей и все такое. В общем, впаяли шесть лет. Пришлось все оттарабанить…

– А разве там досрочного освобождения не бывает? – удивленно спросила Людмила.

– Бывает, – кивнул Григорий, – да не все так просто.

– У нас на работе парнишка грузчиком устроился, недавно освободился: в магазин с друзьями залезли, сторожа скрутили и всю выручку уперли, – сказала Людмила. – Говорит, дали пять лет, через три года освободили по этому, как его…

– УДО, – подсказал Григорий и добавил: – Условно-досрочное освобождение.

– Да, точно, – закивала Людмила. – А ты почему по УДО не вышел?

Барсуков рассмеялся:

– Ты так говоришь, словно захотел по УДО выйти, собрал вещички и ушел. Нет, Люся, это все сложно очень.

– Ну вот же тебе пример…

– Да, таких примеров много, – подтвердил Григорий, – но иногда обстоятельства складываются так, что не получается. То одно, то другое…

Видя, что эта тема не очень приятна мужу, Людмила махнула рукой и свернула разговор:

– Ну и бог с ним, с этим УДО, главное – ты дома, а все, что было, осталось там, в прошлом.

По вечерам, после работы, Григорий все чаще и чаще стал выпивать. Людмила сначала осторожно намекала, затем стала требовать прекратить ежевечерние возлияния, начались скандалы.

– Ты чего, за алкаша меня принимаешь? – возмущался Григорий.

– Врачи в передаче о здоровье говорят, что если человек выпивает каждую неделю хотя бы раз, то он уже алкоголик, – сказала Людмила.

– Ну тогда у нас вся страна алкоголиков, – рассмеялся Григорий, налил очередную рюмку и, подняв ее высоко над головой, сказал: – За тебя, моя любовь!

– Лучше бы ты за свою любовь стакан кефира или молока выпил, – грустно сказала Людмила. – Гриш, честное слово, надоело уже.

Григорий опрокинул рюмку в рот и, занюхав ее хлебом, зло спросил:

– Значит, все? Надоел я тебе?

– Не ты, а водка твоя! – парировала Людмила. – Не переворачивай мои слова.

– Вот ты скажи мне, Люсь, – заплетающимся языком пробормотал Григорий, – ты говоришь, что рва… Эти, как их… вра… врачи говорят, что я ал… ну этот… алкоголик. Правильно?

– Я с ними согласна, – кивнула Людмила. – Ты разве сам не видишь, как спиваешься? Ну ладно, по выходным там рюмочку – две пропустить, но ведь ты каждый день…

– Стоп! – крикнул Григорий. – Молчать! А теперь скажи мне, французы, итальянцы – тоже все алкоголики?

– Я там не жила, не знаю, – ответила Людмила.

– А я тебе скажу. – Григорий поднял указательный палец вверх, используя жест всех алкоголиков-философов. – Дорогая! Итальянцы и французы пьют свои вонючие вина каждый день.

– Я сомневаюсь, что они вонючие, – усмехнулась женщина, – это раз, а второе, они пьют вино максимум бокал – два, да и то водой разбавляют, я по телевизору видела. А теперь взгляни на свою «пахучую» водку. Ты уже пол-литра допиваешь. Куда это годится?

Беда, как обычно, пришла внезапно. Да и не могла она не прийти, раз в жизнь вмешалась водка. С работы Григория попросили, посчитав, что машину ему больше доверять нельзя, он устроился разнорабочим на стройку, но дело шло к тому, что выпрут его и оттуда.

В очередной раз беседуя со стеклянной подружкой по имени «Столичная», Григорий заметил через окно, как Ирина, поправляя юбку платья и смахивая с нее траву, вышла из сарая, где у них хранилось сено, вслед за ней вышел парень.