Стартап

– На территории объекта.

– Принял. Отбой.

Генерал посмотрел на майора.

– Наружный контроль!

– На связи.

– Доложите о перемещениях Лазара за последние сутки.

– Лазар покинул объект с Вами, товарищ генерал, в 11.44 и вернулся с Вами же, в 22.47. В данный момент на территории объекта.

– Где конкретно?

– Секунду… У курилки.

– Что делает?

– Сидит в шезлонге, читает книгу, что-то пьёт из маленькой чашки и курит сигару.

– Сигару?

– Так точно, сигару.

– Принял. Благодарю.

Генерал сжал губы и подошёл вплотную к Зиновьеву.

– Тебе что, майор, звезда на погонах глаза застила? – зашипел начальник. – Или у тебя личные счёты с ним? Если ты ещё раз мне это фуфло принесёшь (генерал вырвал папку из рук Евгения и швырнул её в угол), я тебя лично застрелю. Спишем на неосторожное обращение с оружием. Понял?

Зиновьев сглотнул.

– Я тебя спрашиваю, понял?

– Так точно… – прохрипел майор.

– Пошёл вон.

33.

Шум о пропаже Сергеевой, разлетевшийся по объекту, как пожар в степи, после отбытия группы Жилина незамедлительно стих. В первый же день в курилке произошёл интересный диалог.

– Что могло случиться с Машей? – сказал Питер Сэму. – Я волнуюсь.

– А я – нет. – внятно и негромко ответил друг. Горелик аж подпрыгнул от удивления.

– Ты что-то знаешь?

Компаньон молча снял очки, протёр линзы специальной салфеткой и водрузил оправу на место, не переставая смотреть на Питера с лёгкой улыбкой.

– Понятно. – пробормотал Горелик. Хотя было совсем непонятно, но спокойствие Лазара передалось и ему.

Неделя перед последним испытанием пролетела пулей – он не столько занимался установкой, сколько обустройством фамильного захоронения. Урны с прахом отца и деда Питер лично встречал в Минске; они, накрытые чёрным шёлком, дожидались своего последнего места упокоения на столе в его комнате.

«Борисыч», как его прозвали в деревне, каждый день посещал кладбище, где кипела стройка: мужики, встреченные им в первое посещение погоста, охотно подрядились выполнить все работы, причём запросили настолько мизерную сумму, что Питер рассмеялся и умножил её на три. Эти же мужики отговорили Горелика и от склепа, мол, «не по-нашенски это, и не по-вашенски».

Ещё он хотел снять деревне квартиру или комнату, но один из работников вручил ему ключи от добротного дома с сарайками, дровяником и баней.

– Жинка у кума помёрла, детей нет, сам в Минск уехал. – сказал мужик, подводя Питера к плетню. – Живи, сколь хочешь.

Немного пугали отсутствие воды и туалет типа «сортир» за домом. Все сомнения отпали, когда он увидел, как местные девушки и женщины разговаривают и смеются у колодца-«журавля», как набирают из него воду, как грациозно несут вёдра на коромыслах, кто с интересом, а кто с лукавинкой поглядывая на «американца». Предложение было принято.

Питер ещё раз смотался в Минск, чтобы поменять выигрыш на местную валюту (спасибо Ивану) и оплатить заказанные компьютеры и автобус: покупки гарантировали доставить за пару недель, а вот телескоп придётся ждать месяц – очень специфический товар.

От Ивана же он узнал подробности розысков: войдя в торговый центр, Маша прошла его насквозь, вышла с противоположной стороны, через квартал повернула на улицу, где нет камер наблюдения и – пропала. Прошерстили все больницы и морги – безрезультатно. Границу через погранпосты она не пересекала, на вокзалах и аэропортах не засветилась.

Местные органы подняли свою агентуру, трясли жуликов – те клялись, что они ни при чём, у всех было железобетонное алиби. В общем, всё впустую.

Когда в новолуние тягач с установкой величественно въехал на полигон и начал приводить испытуемую в вертикальное положение, Питер пожалел, что Маши нет рядом. Он помнил её глаза, полные ужаса, сейчас же он хотел видеть глаза, сияющие радостью успеха.

– Пётр Борисович, – начальник полигона вернул Горелика на землю, – как Вы назвали установку?

– Никак. – Питер озадаченно посмотрел на полковника. – Установка и установка. А что, надо было?

– Конечно.

– Почему?

– Примета плохая. Безымянный корабль непременно утонет. – сказал военный и пошёл в укрытие, где уже расположились Лазар, Терещук и кураторы.

Горелик последовал за ним и на ходу задумался. Действительно, как её назвать? «Валькирия» – пошло. «Горыныч» – голова одна. «Прометей» – вульгарно. Побоку суеверия! Народ в сети придумает, ему только дай позубоскалить, а пока не начались испытания, надо задать пару вопросов.

– Скажите, уважаемый э… – имя-отчество военного напрочь вылетело из головы.

– Андрей Андреевич. – подсказал полковник.

– Простите. Андрей Андреевич! Почему опоры деревянные?

– Это временная линия, 10 киловольт, специально для работы с установкой. – ответил военный. – Под такое напряжение бетонные не обязательны.

– Но ведь для постоянной работы установки нужны значительно большие напряжение и мощность? – возразил Горелик.

– Мощность мы усилили, – полковник показал рукой на новую подстанцию, – а линию к месту постоянной дислокации Вашего изделия будете строить сами. Вы должны понимать, что заниматься коммерческой деятельностью на территории военного полигона никто не разрешит.

– Да, что-то я размечтался. – Горелик поскрёб в затылке. – И где будет это место дислокации?

– Вопрос не ко мне. Согласуете с местными властями. Я полагаю, это не займёт много времени. – военный посмотрел на установку. – Надеюсь, сегодня испытания пройдут без эксцессов. Вы всё проверили?