Деревенская история

– Ну да, ну да.

– Ну, значит, просто зайдём, извинимся ещё раз, бутылочку коньяка презентуем, – предложила Штольц.

– Где же мы его возьмём? – задала вопрос Ирина Николаевна.

– Так у меня есть.

– То есть вчерашняя бутылка коньяка была не единственная? – спросила Побелкина, глядя в глаза подруге.

– Нет, конечно.

– Таак, и сколько же ты с собой взяла?

– Немного. Так, на первое время. Не сидеть же здесь на сухую, – возмутилась Нина Михайловна.

– Учти, я больше пить не буду, вчера это была минута слабости, – заявила учитель.

– Тебе никто и не предлагает, – сказала Штольц.

– Ладно, – примирительно произнесла Ирина Николаевна, – в обед, думаю, заглянем в гости к Виктору Ивановичу.

– Отчего же не сейчас?

– Ну как, – удивилась подруга, – надо же привести себя в порядок. Не пойдём же мы с тобой как две сухие мочалки.

* * *

Кутузов лежал в помидорах, спрятавшись под тенью растений от палящего солнца. Рядом раздались шаги. Кот повернул уши в сторону звука. Шаги раздавались всё ближе и ближе. Нехотя и лениво животное открыло единственный глаз.

– Ну, что разлёгся? – сказал дед Витя коту.

Кутузов в ответ широко зевнул, потянулся и сел на задние лапы. Дед наклонился и сорвал два зелёных помидора.

– Мяу, – протяжно издало звук животное.

– Ну чего «мяу», чего «мяу»? – начал ругаться на него Ионов. – Сколько раз тебе говорил, не лежи на грядках. Вот и вся шерсть в земле теперь.

– Мяу, – повторил Кутузов.

– Мяу да мяу, – передразнил его дед, – жрать небось хочешь?

– Мяу.

– Ну терпи до обеда, ты и так завтракал, а я ещё нет. На крайний случай мышку какую-нибудь поймай.

– Мяу, – мяукнул Кутузов и побежал за удаляющимся хозяином. Тузик, растянувшись на земле возле будки, смотрел за этой погоней. Дед Витя вошёл в дом и закрыл дверь прямо перед носом кота. Кутузов удивлённо посмотрел на внезапно возникшее препятствие, немного подумал и не нашёл ничего лучше, как начать жалобно мяукать. «Вот ведь бестолковое животное», – подумал пёс. Затем громко вздохнул, подняв маленькие облачка пыли напором воздуха из ноздрей, и прикрыл глаза. Было жарко. Не хотелось ничего, даже гавкать.

Войдя на кухню, Ионов первым делом положил зелёные помидоры на подоконник, а взамен взял один красный. Включил плитку, поставил на неё сковородку, налил в неё подсолнечного масла. Затем достал из холодильника три куриных яйца, разбил скорлупу и вылил содержимое на сковороду. Нарезал помидор на кусочки и высыпал их в яичницу. Присев на сундук в ожидании готовящегося завтрака, задумался, чем бы сегодня заняться. Нужно было поправить сломанные доски в заборе, возникшие после вчерашнего наезда. Ещё необходимо наконец заделать дыру в туалетной двери. Ионов взглянул в окно на изнывающего от жары пса и подумал: «Туалет-то позади дома, и дверь выходит на поле, где редко кто-то ходит. Значит, дверь может и подождать. Выходит, на сегодня только забор: уж больно день жаркий для двух дел сразу».

Ионов снял с плиты яичницу, поставил сковороду на деревянную подставку на столе, затем зачерпнул из банки соль и посыпал блюдо. Внезапно вспомнив, что забыл нарвать свежего лука, дед Витя стремительно покинул кухню. Во дворе ему попался под ноги Кутузов, который высказал свои претензии к хозяину громким «мяу».

– А ну пошёл отсюда! – прикрикнул на него Ионов. – Мяу, мяу – ходишь тут, бездельник, мешаешься.

Тузик поспешил спрятаться в будку. Дело в том, что Виктор Иванович обладал крутым нравом и легко выходил и себя. В случае чего, в карман за словом не лез, да порой и за кулаком тоже. Когда Ионов был голоден, то его и так непростой характер становился на несколько порядков хуже. В такие моменты под удар попадали все, кто находился в пределах видимости. Тузик, наученный горьким опытом, знал это не понаслышке и предпочитал пережидать такие эпизоды где-нибудь в укрытии. Укрытием обычно была будка. Пёс знал, что надо всего лишь подождать, когда хозяин наполнит желудок. После еды дед Витя становился добрым и философски настроенным.

Ионов быстрым шагом направился к грядкам с луком, а кот, явно недовольный, что читалось по его морде, отошёл в сторону, присел на задние лапы и обиженно отвернулся. Тузик, заметив через проём будки ноги хозяина, который вернулся в дом, вновь выбрался наружу. Всё-таки в деревянной конуре было жарко и душно, а во дворе нет-нет, да и подует ветерок. Пёс в очередной раз широко зевнул, чуть не проглотил пролетающую мимо муху и вновь улёгся на пыльную землю. А ведь когда-то возле будки росла трава, но пёс за годы проживания начисто её вытоптал. Собака прикрыла глаза и задремала.

Неизвестно, сколько дремал пёс, – может час, а может, и два, но внезапно его разбудили шаги вдалеке. Тузик открыл глаза и повернул голову в сторону источника звука. Шаги приближались и затихли возле калитки. Она отворилась, и в проёме показались Побелкина с подругой. Пёс ещё не решил, как относиться к этим людям – с опаской, злобой или безразличием. «Что же делать? – промелькнула мысль в голове у собаки, – загавкать или спрятаться?»

Нет, Тузик не был трусом, но хорошо помнил вчерашние события. Так ничего толком и не предприняв, собака села на задние лапы и уставилась на вошедших.

– Да проходи давай, – подтолкнула кулаком в спину подругу Нина Михайловна.

Побелкина сделала два нерешительных шага по двору.

– Может, надо было постучаться, прежде чем входить на чужую территорию? – спросила она.

– Куда стучаться-то? – произнесла Штольц. – вот сейчас к дому подойдём, тогда и постучимся. Да и вообще в деревне стучаться не принято.

– А ты откуда знаешь, ты же в городе всю жизнь прожила?

– Да уж знаю. Я всё детство у дедушки с бабушкой в деревне провела.

– А как же тогда хозяев оповещать о своём прибытии?

– Ртом.

– В смысле ртом? – удивилась Ирина Николаевна.

– В прямом. Орать надо, – ответила подруга.

Побелкина, подталкиваемая крепкой рукой Нины Михайловны, сделала ещё пять шагов по двору, а затем остановилась как вкопанная.

– Ты чего? – спросила Штольц, пытаясь сдвинуть подругу с места.

– Собака.

– Какая собака?

– Вон, – указала пальцем на Тузика Побелкина.

Тузик сидел и молча наблюдал за происходящим, лишь слегка склонил голову набок и приопустил одно ухо.

– Ну собака и собака, – взглянув на пса, произнесла Нина Михайловна, – что с того?

– А вдруг она укусит, вон какая большая! – ответила Ирина Николаевна.

– Да какая же она большая, обычная. Возможно, даже маленькая. Практически щенок.