Деревенская история

Деревенская история
Михаил Павлович Рожков

Деревенская история #1
Дед Витя – гроза деревни Смородиновка, злой и нелюдимый. Он ведёт неторопливый образ жизни в компании двух котов и собаки. Но с приездом новых жильцов, двух женщин лёгкого пенсионного возраста, всё меняется, и в жизни деда Вити и в жизни деревни. Странные события начинают происходить в Смородиновке. Чем закончится эта история: чей – то смертью или последней любовью? Ответ найдёте в книге.

Все события и персонажи книги вымышлены.

Любое сходство – совпадение или случайность.

Данная книга не стремиться оскорбить честь и достоинство деревенских жителей, а также кур, котов, собак и других животных, встречающихся в тексте.

Автор отрицательно относится к сценам, связанным с употреблением алкоголя и табакокурением.

Автор не советует воспринимать некоторые моменты серьёзно, так как они намеренно написаны в шутливой форме. Но помните, в каждой шутке есть доля правды.

Глава первая

Дед Витя

Дед Витя сидел на ступеньках крыльца, смачно смоля папиросу и наслаждаясь прохладой летнего утра. На небе уже проступило солнце, ласково начав согревать лучами дом, двор и всю деревню Смородиновку. Верный товарищ, друг и брат – пёс Тузик, которого дед Витя подобрал пару лет назад на улице, с довольным видом лежал возле будки, радуясь, что хозяин рядом. Собака, вытянувшись и положив голову на передние лапы, прикрыв один глаз, периодически уходила в дрёму.

Виктору Ивановичу Ионову было шестьдесят пять лет от роду. Он был среднего роста, худощавого телосложения, но жилистый, с острыми чертами лица, которое было идеально выбрито.

Подул лёгкий ветер, дед смахнул пепел со старого, с заплатками на коленях, трико. Внезапно в просветах между досками забора промелькнул силуэт. Тузик резко вышел из состояния сна и истошно залаял. Он-то знал, кто это. Это был сосед Николай Степанович, которого пёс не очень жаловал. За что не любил? Не знаю, наверно, у него на то были свои собачьи причины.

– Доброе утро, Виктор Иванович! – произнёс сосед, открыв калитку и войдя во двор.

– Принесла чёрта нелёгкая, – тихо пробурчал Ионов, явно недовольный, что его утреннюю идиллию нарушили.

Николай Степанович Берестов был забавным круглолицым толстячком, недалёкого ума, постоянно улыбающимся по поводу и без. Он смешно прошагал по двору, громыхая большими резиновыми сапогами, надетыми на спортивные штаны, опасливо покосился на собаку, расстегнул верхнюю пуговицу на телогрейке, провёл пальцами-сардельками по редким маслянистым волосам и остановился перед дедом Витей.

– Угости папироской, Иваныч, мои-то кончились, а до магазина, сам знаешь, далече, а ноги то у меня сегодня уж больно шибко гудят. Вот к обеду бабка моя пойдёт в город в магазин, закажу ей, а покамест извольте поделиться.

Виктор Иванович молча протянул пачку. Берестов радостно взял папиросу, достал из засаленного кармана телогрейки зажигалку, прикурил и, довольный жизнью, выдохнул густое облако дыма.

– А ну перестань лаять! – прикрикнул дед Витя на собаку.

Пёс мигом замолчал, присел на задние лапы, но глаз от деда Николая не отвёл.

– Злой он у тебя какой, – махнул рукой в сторону собаки Николай Степанович.

Тузик предупредительно зарычал.

– Он не злой, он просто тебя не любит.

– А чего ж меня не любит-то? – удивился Николай Степанович.

– А за что тебя любить-то? – ответил Виктор Иванович, туша окурок в банке из-под шпрот. – Ты бы пришёл, косточку ему какую дал, а то заходишь то за сигаретами, то за чаем, то за солью.

– Вот пенсию дадут, обязательно костей ему куплю, – убедительно произнёс Берестов.

Ионов сначала посмотрел внимательно на соседа, а затем, повернувшись к собаке, спросил у животного: – Ты ему веришь, Тузик?

Пёс злобно зарычал.

– Вот видишь, не верит тебе Тузик, – изрёк дед Витя.

В ответ Николай только ещё шире улыбнулся.

– Не знаешь, кто крайний дом купил? – спросил у него Виктор Иванович.

– Это тот, в котором бабка Тоня жила?

– Тот.

– Знаю, – ответил довольный Берестов, ища, куда бы бросить окурок.

Ионов молча протянул ему банку из-под шпрот.

– Так москвичи какие-то купили, – ответил всезнающий Николай Степанович. – Говорят, скоро заедут. Посмотрим.

– Посмотрим, – подтвердил дед Витя.

Раздался пронзительный и противный звонок телефона. Николай Степанович опустил руку в карман, нащупал мобильник среди богатого содержимого кармана и извлёк его на свет. Затем, предварительно прицелившись, тыкнул пальцем на кнопку ответа вызова, но не попал с первого раза. Вторая попытка оказалась более удачной.

– Алло, алло, слушаю, – кричал в трубку телефона Берестов, чем вызвал недовольство Тузика, который и так с трудом терпел его присутствие. – Да, Галя, да, у Иваныча я. Что? Говорю – у Виктора Ивановича! Да иду я, иду.

Николай Степанович закончил разговор, нажал на кнопку завершения вызова и вновь спрятал телефон в карман.

– Супруга звонила, потеряла меня, – разведя руки и как бы оправдываясь, пояснил Николай. – Пойду я, попозже зайду.

– Давай, давай, – пробурчал Виктор.

Николай Степанович вновь улыбнулся и зашагал прочь. Тузик всё-таки не выдержал и гавкнул пару раз вслед уходящему соседу.

Дед Витя встал с крыльца, поморщился от внезапно появившейся боли в пояснице и задумался, чем бы сегодня заняться. Дел было много: нужно было поправить покосившийся забор позади дома, наварить собаке еды и заделать наконец-то дыру в туалетной двери. Тузик громко зевнул и, плюхнувшись на землю, прикрыл глаза. Виктор Иванович посмотрел на пса и тоже захотел вздремнуть пару часиков. «Ну что ж, у бога дней много, – произнёс он вслух, – успеются дела». Затем открыл дверь и вошёл в дом.

* * *

Проснулся Виктор Иванович, когда время уже подошло к обеду. Открыл левый глаз – по телевизору шла политическая передача. Открыл правый глаз – за окном ярко светило солнце. На улице стояла жара, а в доме было прохладно. Дед сладко потянулся и решил полежать ещё пару минут, постепенно приводя организм в режим бодрствования.

Комната богатством не отличалась, да и зачем оно в деревенском доме. Деревянные полы, деревянный потолок, аккуратно выбеленные стены и три маленьких аккуратных окошка обрамляли сие помещение. Старенький продавленный диван, на котором, собственно, и возлежал дед Витя, стоял возле стены. Возле противоположной стены, почти в самом углу, на маленькой тумбочке с двумя дверками стоял небольшой цветной телевизор. Посередине помещения расположился круглый стол, за которым дед любил сидеть с кружкой чая, размышлять о вечном и смотреть какую-нибудь телепередачу. Возле третьей стены, напротив окошек, находился старый двухдверный шкаф.

Желудок требовал еды, и хочешь не хочешь, а Ионову пришлось встать с дивана. Выйдя из комнаты, он оказался в маленькой кухоньке. Мебели в ней было так же немного. Возле единственного окна стоял стол, рядом с которым находился большой деревянный сундук, синего цвета, который дед Витя использовал вместо стула. Из значимой бытовой техники имелся небольшой холодильник, который громко и натужно гудел. Ещё была печка – небольшая, каменная. Печью дед пользовался редко, даже зимой. К печи ведь необходимы дрова, а их нужно нарубить, просушить, потом печь растопить. Проще было воткнуть в розетку обогреватель, и через час дом наполнялся теплом: эффект как от печи, а физических усилий меньше – да что там, практически никаких. А для приготовления пищи дед использовал маленькую электрическую плитку, стоящую на стуле.

Виктор Иванович открыл дверцу холодильника, достал оттуда кастрюлю с борщом и поставил на плитку. Затем из морозилки вынул шмат сала и положил его на стол, аккуратно ножом нарезал на ровные кусочки чёрный хлеб и вставил штепсель от плитки в розетку. Пока суп грелся, дед решил выйти из дома покурить. Покинув кухню, он вышел в сенцы, где встретился с Цыганом и Кутузовым. Те встретили Ионова громким «мяу». Цыган был чёрный как смоль, средних размеров молодой кот, а Кутузов – маленький белый котёнок, у которого отсутствовал один глаз. Где он его потерял, история умалчивает. Дед Витя любил давать оригинальные клички животным, вот только с Тузиком что-то не срослось. Коты громко орали, требуя еды.

– А ну молчать! – прикрикнул на них дед. – Сейчас сам поем, потом вас покормлю.