Тропа тунеядцев – 4. Книга вторая. Эшелон. Часть вторая. Космическая сага

Незнанский стал ожесточенно тереть лоб.

Слово взял Калабалин:

– Курочкин, слышишь, меня. – Спросил он и, когда полковник отозвался, решительно сказал:

– Доложи о потерях!

– Потерь нет, только побитые.

– Побитые – не в счет. Значит, сделаем так. Проведи опрос, среди личного состава. Пусть решают – кто остается и ждет помощи, а, кто, пешим порядком, выбирается сам. Понял? Молодец! Те, кто решит выходить самостоятельно, пусть идут по колее, строго придерживаясь середины. Понял? Отлично! Когда решишь этот вопрос, доложишь.

Калабалин взглянул на Туртушова. Взгляд, у того, был уже осмысленный.

– Нужно произвести регонсценировку, на местах. – Сказал генерал-лейтенант. – Везде царит паника. А, где паника, там – хаос. Чтобы принять правильное решение, нам нужен непредвзятый взгляд, со стороны. Незнанский, я тебя, вызывал, по этому поводу. Иди, готовь свои аппараты.

– Рискуем. – Сказал Незнанский, но особой отстраненности, в его голосе не было.

По глазам, было видно, что идея, чем-то ему понравилась.

– Ничего. Машины не люди. Не подведут. Проверь, на месте. Приведи в рабочее состояние и будь готов. – Распорядился Туртушов.

– Слушаюсь!

Когда Незнанский вышел, вошел Бородин.

– Прибыли лесники. Стали на краю лагеря, возле насыпи. Наблюдатели повылазили, тоже.

– Лесников, кто вызвал? – Спросил Туртушов.

Присутствующие пожали плечами. Бородин сказал:

– Я думал – вы.

– Приехали, пусть стоят. – Сказал Туртушов. – Давайте решать, что с местными делать будем.

– С кем, именно? – Поинтересовался Калабалин.

– Со всеми. С гражданским, с телевидением, с наблюдателями…. Со Злыднем этим, наконец!

Бородин, ничего не понимая, молчал. Калабалин, думая, почесывал нос. Пока он думал, в ангар, робко вошел полковник Безлюдный.

– Разрешите?!

– Говори! – Вздохнул Туртушов.

– У меня, человек, заболел.

– Чем заболел? Какой, еще – человек?!

– Рабочий. Пришел в нерабочее состояние. Симптомы, такие, как у тех, что из леса привезли.

– Не знаешь, что делать?! В санчасть! – Сказал Бородин.

– Просто, он в лес не ходил…. Прямо – посреди лагеря, это произошло. Я решил доложить.

– Позови, кого-нибудь, из лесников. У них прибор есть, для определения концентрации смесей, в атмосфере. Я тоже, сейчас приду. – Сказал Калабалин.

Когда Безлюдный ушел, Калабалин решительно сказал:

– Надо решать – что будем делать. Ситуация критическая. Сколько человек, у нас в лесу? Человек сорок?

– Сорок пять на бронепоезде. – Сказал Бородин, все, еще не въезжая в ситуацию. – Да, на ремонтном – человек двадцать, двадцать пять.

– Списать, такое количество народа, только, на местные условия, будет трудно. – Сказал Калабалин.

– А, где этот долбаный специалист, по местным условиям! – Взорвался Туртушов. – Он, почему не предупредил! Это, ведь ваш человек! Ваше ведомство его прислало!

– По вашему запросу!

– Запрос был наш, но человек – ваш!

– В экспертную группу, он, кажется, не входил. – Сухо сказал полковник. – Участия в планировании операции, тоже, не принимал Подписи его, под документами не стоят. Ни под какими! Как, впрочем, и моя.

– Посмотрим! – Грозно сказал Туртушов.

– Посмотрим. – Согласился Калабалин. – Короче, пойду разбираться, с лагерной аномалией. Бородина забираю. Это – по его части. Полковник, за мной!

На площадке перед ангаром, народу поубавилось. Оставшиеся, курили нервно и анекдотов, больше, не рассказывали. Конкретно, никто ничего не знал, но все что-то чувствовали.

– Чего, такого произошло? – Спросил Бородин, едва поспевая, за Калабалиным.

Тот, на ходу, в сжатой форме, обрисовал суть происходящего.

– Что, теперь, будет? – Поинтересовался Бородин, растерянно.

– Будет полный кабздец! Всех участников забега снимут, с дистанции. Ты, кстати, из этого омута, по всей видимости, выйдешь, если не сухим, то, по крайней мере – отжатым.

Некоторое время, они шли молча, потом Бородин сказал:

– Тут, вот, какое дело…. Девица, что, с телевизионщиками белорусскими приехала….

– Симпатичная?

– Не нравится мне она. С лица, хоть воду пей, а глаза холодные.

Бывает. – Пожал плечами Калабалин.

– Глаза – холодные, и смотрит, так, словно прицеливается. Что-то, здесь – не то. Непростая это – девушка.