Тропа тунеядцев. Из жизни контрразведчиков. Книга первая. В августе тридцать четвертого. Часть вторая. Блокада

– Ладно, надо ехать. Пошли!

У машины, Скрипак остановился и, приняв официальный вид, громко, обратился к Трубе:

– Товарищ капитан, прошу вас, при первом, удобном, случае, от моего лица, выразить, капитану Хоменюку, благодарность за усердную и добросовестную службу!

– Слушаюсь!

– Ну, все – поехали!

– Прапорщик Глушеня и капитан Матюхин, ко мне! – Скомандовал Труба.

Те, вприпрыжку, подскочили к начальству.

– Матюхин, в мое отсутствие, остаешься, за старшего! Твоя, группа и сегодняшний резерв, остаются на месте. Возможно, вы сегодня понадобитесь, в другом месте…. Короче, я позвоню. Глушеня, со своими людьми в машину! Выезжаем немедленно. Я еду, с вами. Товарищ майор, вы – на своей?

Скрипак взглянул на микроавтобус, на воняющего секонд-хендом, прапорщика Глушеню и, решительно, сказал:

– Пока, на своей, а там видно будет. И вообще, лучше будем добираться, до места, порознь. Место встречи – у сельсовета, или, что – у них, там. В деревне, не разминемся.

Когда пыль, на дороге, стала оседать, Матюхин повернулся, к оставшимся «дюнавцам».

Те, озадачено, смотрели, на него. Матюхин, тоже, мало, понимал, в происходящем. Поэтому, он сделал, озабоченное лицо и, подозвав старшего сержанта Агейкина, сказал, так чтобы, другие не слышали:

– Позавтракай. Потом возьми пару, тройку ребят и съезди, куда нибудь.

– Ладно. – Сказал Агейкин. – А, куда?

– Куда хочешь. Только, не далеко. И смотри, мне, сегодня – ни-ни.

– Ну, это – ясно!

– Покрутись, по окрестностям, посмотри, чем, кто дышит.

– Понял.

– Да, позвони Мелешко, скажи, чтобы вез Хоменюка обратно, а, то сорвались ни свет, ни заря! Не поели, даже.

Отдав распоряжение, Матюхин отправился в штаб.

В холле перед телевизором, сидел Румын, который, после отъезда руководства, потерял, всякий интерес, к уборке помещения.

– Так! – Грозно, сказал Матюхин. – Филоним?

– Чисто! – Сказал скаут, не вставая, с кресла.

Матюхин, взяв, Румына, за шиворот, поставил, его, на ноги и, хорошенечко тряхнул:

– О, чем говорили? Быстро, выкладывай!

Румын, покорно, вибрируя, в, его, руках и сказал:

– Да, разве – я мог…. Товарищ капитан….

– Я, тебя, точно, поставлю к стенке!

– Так, это – побег, международный! – Раскололся Румын.

В изложении, скаута, разговор, между Скрипаком и Трубой, имел, только один пробел. Разведчик, ни словом, не упомянул о напряженной обстановке, вокруг горючего, для дозаправки.

Через десять минут, вырвавшись, из рук, Матюхина и уединившись в кустах смородины, Румын, по телефону, снова, слово в слово пересказал разговор, состоявшийся в бильярдной, не забыв, при этом, обрисовать неизвестному собеседнику, ситуацию с топливом для вертолета.

Когда черная машина, с затемненными стеклами, медленно проехала по главной улице, Молочаевки, деревня, и, так тихая, в этот знойный час, притихла, еще сильнее.

У здания сельсовета, где, по совместительству, располагалось и правление колхоза, автомобиль остановился.

Председатель сельсовета Заслонов, проклиная, свою судьбу и председателя колхоза, который, как назло, был в поле, торопливо мыл руки.

Смыв краску, он, челябинским метеоритом помчался по коридору, слыша, как, в подначальном ему учреждении, словно сигнал тревоги, звенит посуда, убираемая со столов.

Здесь, как и в любой управленческой, организации, рабочий процесс, был организован, так, что непрерывное чаепитие, лишь, изредка прерывалось кратковременными всплесками трудового энтузиазма.

Такой экстремальный режим дня, неблаготворно влиял, на моральное и физическое состояние коллектива. Его, отдельные представители, медленно, но уверенно, увеличивались в размерах. Председатель, даже, стал замечать, что в помещениях, становится тесновато.

– Не могу, понять! – говорил он, во время, еженедельного «барбекю», председателю колхоза Бабию. – То ли, я постарел, то ли мебели стало больше – не могу пройти, по конторе, так, чтобы, не зацепиться, за что-то.

Моральный дух, коллектива, находился на среднем уровне, так, же, в связи с нарастающей теснотой.

Однако это была теснота, другого рода. Эта было неудержимое нарастание телесной массы, выраженное не в мышечной, а в жировой, форме.

Необходимость, ежегодного обновления гардероба, больно била, по семейным бюджетам, сотрудников. Но все равно, в редкие минуты тишины, когда работники, обращали свои, взоры к мониторам, решив, для разнообразия, немного поработать, было слышно, как платья и кофточки сотрудниц, трещат по швам.

Что – платья! Стальные крючки, на лифчиках, не выдерживая, напряжения, разгибались и вытягивались в струну.

Послеобеденные телепрограммы о здоровье, в которых, спившиеся, звезды, шоу-бизнеса, беседовали со знатоками и народными целителями, о секретах похудания, пользовались у работниц сельсовета, невиданной популярностью.

В нынешний, летний период, когда, с подачи главного бухгалтера сельсовета, Тамары Васильевны, в моду вошел обычай загорать, во время обеденного перерыва, Заслонов сказал Бабию, что задний двор, в это время, напоминает тюленье лежбище.

– Даже, не тюленье, а лежбище морских слонов! – Поправил его, тогда председатель. – Прямо, не сельсовет, а «дискавери», какое-то!

Сейчас, мчась к выходу, Заслонов, умудрился, ни за что, не зацепиться. На крыльцо, он выскочил, молниеносно, и замер, в тревожном ожидании.

В деревне, стояла непривычная тишина. Из машины, никто, не выходил.

Заслонов, поправил галстук и спустился, на ступеньку, пониже. Из машины, все равно, никто, не вышел.

Солнце припекало, а председатель сельсовета, обливался, холодным, потом.

Скрипак, сидя в машине, заметил появление, на крыльце, представителя местной власти, однако выходить не спешил, размышляя, о возникшей, непредвиденной, ситуации.