Кризис и Власть. Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

К числу таких советников относился Джордж Карлвайс, мозговой центр ротшильдовского Banque Privee… его лучшей инвестицией стал Джордж Сорос и запуск его Quantum Fund в 1969 году [Borchgrave, The Washington Times, 2 мая 2011].

Как только имя «Ротшильд» было названо, связи Сороса с соответствующими финансовыми кругами стали обнаруживаться на каждом шагу. Выяснилось, что в 1970-е его партнером и консультантом по европейским ценным бумагам был Нильс Таубе, впоследствии – управляющий в ротшильдовском RIT Capital. Среди членов совета директоров Quantum обнаружился (входящий в него с 1986 года) Ричард Кац, одновременно работавший директором N. М. Rothschild and Sons Limited (1977–1993). Другим членом совета директоров Quantum оказался еще более известный финансовый деятель Эдгар де Пиччиотто, основатель швейцарского Union Bancaire Privee. Пиччиотто получил публичную известность в ходе расследования аферы Бернарда Мейдоффа, в финансовую пирамиду которого он инвестировал совместно со своим другом Эдмондом Сафрой (который, в свою очередь, был соучредителем небезызвестного в России Hermitage Билла Браудера).

Таким образом, миллиарды Сороса (как и любые миллиарды в реальном мире) обязаны своим происхождением усилиям многих неординарных людей, тесно связанных с европейскими банковскими кругами. Для «внутреннего круга» американской элиты Сорос был вовсе не нуворишем, а младшим партнером весьма уважаемых людей, со вполне понятными и, с точки зрения элиты, правильными источниками происхождения богатства. Такому человеку можно было доверить создание «теневой демократической партии».

Практик. Теперь конспирологи могут смело сказать, что «Ротшильды» боролись против «Рокфеллеров» на первом этапе создания мировой валюты из-за того, что не контролировали сам процесс, а как только стало понятно, что они (через Сороса) в этот процесс все-таки влезли, то тут же согласились признать факт борьбы. В реальности, конечно, так просто взаимодействие властных группировок объяснить невозможно.

Теоретик. А теперь вернемся к нашей основной теме. Если Сорос пользовался поддержкой части американской элиты в ходе президентских выборов – не логично ли предположить, что он мог рассчитывать на аналогичную поддержку и в другой своей затее, реформе мировых финансов? Тем более если такая реформа была не его личной инициативой, а претворялась в жизнь долгие годы по инициативе хорошо известных во всем мире европейских банкиров (среди которых Ротшильды лишь наиболее «раскрученная» фамилия)? Если дела действительно обстояли так, то проект «глобальной валюты» к 2011-му был очень близок к успеху!

Тогда вполне понятно, почему противники этого проекта прибегли к экстраординарным мерам. Непонятным становится другое – а откуда они вообще взялись, эти противники?! Ведь коалиция «европейских банкиров» контролировала, казалось, все мировые центры Власти, начиная с поднимающейся с колен России и заканчивая американским Белым домом?

Практик. Ну отдельных персонажей, которые «против», мы уже видели. И, исходя из нашей концепции Власти, мы понимаем, что за ними стояли куда более сильные фигуры, которые просто не спешили выходить в публичное поле. И, главное, не стоит забывать, что игра ведется не в логике «этот хороший, а этот плохой», а в логике: эти ресурсы нельзя отдать чужим!

Теоретик. Как мы уже знаем, «китайское предложение» по переходу с доллара на SDR было пусть и не сразу, но весьма решительно отвергнуто высшими чиновниками американского государства. 25 марта 2009 года Барак Обама, Тимоти Гайтнер и Бен Бернанке единым фронтом выступили в защиту доллара (Читатель, смотрите, дисциплина все-таки сыграла свою роль), заявив на слушаниях в Конгрессе: «Мы категорически отвергаем переход к глобальной валюте, предложенный Китаем». Воспользуемся уже сработавшим на сторонниках «глобальной валюты» методом и изучим контакты «спикеров» противоположной группировки: Гайтнера и Бернанке (Обама выпадает из этого списка, поскольку у президента США немного другая работа). Еще одним вероятным спикером будет Нуриэль Рубини, очень уж быстро ответивший в свое время Мартину Вулфу.

Связь Рубини и Гайтнера обнаруживается с первых же запросов в «Гугле»: Рубини работал советником Гайтнера, когда тот был министром финансов, и во многих источниках упоминается как его «протеже». Бернанке и Гайтнер выступали «единым фронтом» в борьбе с «величайшей рецессией» 20°8 года. Весной 2009-го они были заняты куда более важной задачей, чем какая-то там «мировая валюта»: им приходилось спасать американскую банковскую систему, практически уничтоженную экономическим кризисом. Гайтнер подготовил программу TARP, выделившую крупнейшим банкам стабилизационные кредиты на сотни миллиардов долларов. Разумеется, раздача таких денег вызвала многочисленные обвинения в коррупции (вплоть до движения «Occupy Wall Street»); в 2018 году Бернанке и Гейтнер ответили на них, выпустив в соавторстве с Генри Полсоном книгу об экономическом кризисе 20°8 года «Firefighting: The Financial Crisis and Its Lessons».

Генри Полсон был министром финансов США в 2006–2009 годах (а затем передал пост непосредственно Тимоти Гайтнеру). На этой должности его критиковали за явный конфликт интересов: осуществляя в 2008 году первый пакет помощи американским банкам («план Полсона»), он одновременно являлся партнером (то есть фактически совладельцем) одного из этих банков – Goldman Sachs (в котором работал почти всю свою жизнь, с 1974 по 1998 год). В кризис 20°8 года крупные конкуренты Goldman Sachs потерпели крах (Lehman Brothers обанкротился, Merril Lynch был продан Bank of America), а сам Goldman Sachs остался на плаву, так что обвинения имели под собой определенные основания.

А чьим «партнером» был Тимоти Гайтнер? Свой трудовой путь он начал в Kissinger Associates Inc., откуда перебрался прямиком в аппарат федерального правительства, работая на разных секретарских должностях в сфере международных отношений. В 1998–1999 годах его начальником в Министерстве финансов был Роберт Рубин, партнер Goldman Sachs (с 1971 года), президент Citigroup (в 2007 году), сопредседатель рокфеллеровского Совета по международным отношениям. Приглянуться человеку такого масштаба – значит обеспечить себе долгосрочную карьеру; вот как описывает влияние Роберта Рубина на экономическую политику США Джеймс Рикардс в своей книге «The Death of Money» (2014):

Липтон – один из многочисленных протеже Роберта Рубина, к которым также относятся Тимоти Гайтнер, Джек Лью, Майкл Фроман, Ларри Саммерс и Гэри Генслер. Эти люди годами контролировали экономическую стратегию США на международной арене. Роберт Рубин был министром финансов с 1995 по 1999 год, проработав несколько лет в Белом доме Клинтона директором Национального экономического совета. До прихода в правительство США Рубин был сопредседателем Goldman Sachs; он работал в Citigroup в офисе председателя с 1999 по 2009 год и некоторое время занимал пост председателя Citigroup в начале обвала финансовых рынков в 2007 году. Липтон, Фроман, Гайтнер, Саммерс и Генслер – все работали на Рубина в Минфине США в конце 1990-х годов, а Лью – в Белом доме. Липтон, Лью и Фроман позже последовали за Рубином в Citigroup, а Саммерс позже работал консультантом в Citigroup.

После того как в 1990-х годах эта команда была подготовлена, и подготовлена работой на среднем бюрократическом уровне, в 2000-х она была аккуратно продвинута в Белый дом, Минфин, МВФ и в другие места, сделав Рубина де-факто крестным отцом мировых финансов. Гайтнер – бывший министр финансов и бывший президент Федерального резервного банка Нью-Йорка. Лью в настоящее время [2014] занимает должность министра финансов. Фроман был влиятельной закулисной фигурой в Национальном экономическом совете Белого дома и Совете национальной безопасности с 2009 по 2013 год, а затем торговым представителем США. Ларри Саммерс – бывший министр финансов и председатель Национального экономического совета президента Обамы [Рикардс, 2015, гл. 8].

Заметим, что подготовка многочисленных вассалов и расстановка их на ключевые места в разных организациях – один из наиболее достоверных признаков властной группировки. Ведущая роль Роберта Рубина в группе «защитников доллара» не вызывает сомнений; но нужно еще ответить на вопрос, является ли он верховным сюзереном всей группировки или же выполняет роль координатора одного из ее «подразделений». Для этого нам нужна дополнительная информация, и она легко находится.

Бен Бернанке, председатель ФРС США с 2006 по 2014 год, и еще один ведущий борец с экономическим кризисом, учился в Гарварде (1971–1975) в том же колледже (Winthrop House), что и Роберт Рубин, к слову, одновременно с Ллойдом Бланкфейном, будущим директором Goldman Sachs (с 1982-го по наши дни). Научным руководителем Бернанке был Стэнли Фишер (вице-председатель ФРС США с 2014 по 2017 год и управляющий Банка Израиля с 2005 по 2013 год), который по окончанию работы в МВФ в 2001 году был взят на работу в Citigroup сразу на должность вице-президента, как раз в то время, когда Роберт Рубин работал там в роли ключевого советника (с 1999 года). Этот эпизод упоминает Стиглиц в книге «Глобализация: тревожные тенденции» как пример коррупции служащих МВФ:

Стэнли Фишер, заместитель исполнительного директора МВФ, который играл такую роль в описанных в этой книге эпизодах, перешел из МВФ на пост вице-председателя в Citigroup – разветвленную финансовую группу, в состав которой входит Citibank. Председателем Citigroup (председателем исполнительного комитета) был Роберт Рубин, который в качестве министра финансов США играл главную роль в определении политики МВФ. Можно только задаваться вопросом, был ли Фишер щедро вознагражден за честное исполнение того, что от него требовали? [Стиглиц, 2003]

Существенно, что Стиглиц, чью принадлежность к группировке «мировых денег» мы установили по событиям 2006–2009 годов, выдвинул это обвинение в книге 2002 года, буквально «по горячим следам» перехода Фишера из МВФ в Citigroup. Следовательно, уже в то время Стиглиц воспринимал Рубина и Фишера как представителей конкурирующей группировки, в борьбе с которой все средства хороши. А каковы были его отношения с другими персонажами «клики Рубина», например с Ларри Саммерсом? Да ничуть не лучше:

В 1997 году [Стиглиц] занял пост старшего вице-президента и главного экономиста Всемирного банка… Стиглиц… все больше разочаровывался в неудачах неолиберальной политики и начал высказывать свое мнение в публичных выступлениях. Когда его критика стала совсем уж громкой, он был отстранен от должности во Всемирном банке [февраль 2000], якобы по приказу министра финансов США Ларри Саммерса [Daily Kos, 27 июня 2014].

Стиглиц не остался в долгу, рассказав Грегу Паласту, известному независимому журналисту, интимные подробности принятия решений в Минфине США клинтоновских времен (1998–1999 годы):

Это случилось в Белом доме, когда президент Билл Клинтон попросил руководителей Минфина дать жизненно важные для американской экономики рекомендации. Заместитель министра финансов Ларри Саммерс повернулся к своему боссу Роберту Рубину и спросил: «А что Goldman Sachs думает по этому поводу?» [Daily Kos, 27 июня 2014].

Обратите внимание – не «что вы думаете по этому поводу», а «что думает Goldman Sachs». Настоящим своим боссом в то время Саммерс считал именно банк, а не «крестного отца мировой экономики». Список бывших сотрудников этого банка внушает уважение – здесь и организатор победы Трампа Джошуа Болтен, и президент Европейского банка Марио Драги, и бывший президент Всемирного банка Роберт Зеллик, и даже кризисный премьер-министр Греции 2011–2012 годов Лукас Пападемос. «Кузница кадров» ничуть не хуже Лондонской школы экономики, и уж куда масштабнее «клики Рубина». Сам Роберт Рубин точно так же происходил из «школы Goldman Sachs» и обязан своим состоянием и карьерой людям из этого банка, а не своим талантам. Переход Рубина из Минфина США в Citigroup в 1999 году явно был решением более влиятельных персон, чем даже топ-менеджмент Goldman Sachs (и заставляет задуматься о том, кто реально контролирует оба банка). Для наших целей этого более чем достаточно: подобно Соросу, Рубин является «фронтменом» властной группировки, отвечающим в ней за мировые финансы. Решение «защищать доллар» скорее всего было принято на его уровне, а вот к реализации были подключены ресурсы группировки в целом.

Возможности «защитников доллара», когда они решились действовать, впечатляют. В течение четырех месяцев (с мая по сентябрь 2011 года) были заменены оба высших руководителя МВФ. Директором фонда (должность, которую по традиции занимает европеец) стала формально француженка, а на деле американка (с 1981 по 2004 год работавшая в Baker McKenzie со штаб-квартирой в Чикаго) Кристин Лагард. Первым заместителем директора (эта должность, напротив, зарезервирована за американцами) был назначен уже упоминавшийся Дэвид Липтон, работавший в клинтоновском Министерстве финансов под руководством Роберта Рубина (1997–1998), а позднее устроившийся на должность директора по международным рискам в Citigroup (2005), где в то время также работал Рубин. Предшествовали этим изменениям два события, разделенные буквально несколькими днями: 1) 12 мая 2011 года первый заместитель директора МВФ Джон Липски официально заявил, что уходит со своего поста по завершении текущего срока, то есть 31 августа, и 2) 14 мая 2011 года в аэропорту имени Кеннеди был арестован Доминик Стросс-Кан.

Перед тем как перейти к завершающей стадии нашего исследования и разобраться наконец, кто же подставил Доминика Стросс-Кана, нужно сказать несколько слов о Джоне Липски. В отличие от Липмана, он никогда не работал ни в правительстве США, ни под началом Роберта Рубина. Липски получил образование в Стэнфорде, после чего сразу же устроился в МВФ (1974), где и проработал до 1984 года. После этого он продолжил карьеру в банке Salomon Brothers под руководством Генри Кауфмана, работавшего также в Lehman Brothers (конкурент Goldman Sachs), а еще поучаствовавшего в финансировании Бернарда Мейдоффа (вместе с Пиччиотто). Учитывая, что Липски пять лет проработал в лондонском подразделении Salomon Brothers, можно с высокой вероятностью предположить, что его круг общения принадлежал скорее к «соросовской» группировке. И вот всего за два дня до «дела Стросс-Кана» этот потенциальный союзник «мировых денег» объявляет о завершении карьеры! Выдающаяся интуиция – или предложение, от которого нельзя отказаться?

Вот теперь можно вернуться и к самому Стросс-Кану. Санкцию на его срочный арест дал прокурор Манхэттенского округа штата Нью-Йорк Сайрус Вэнс-младший. Поколению читателей, которые еще помнят Советский Союз, это имя покажется смутно знакомым. И неудивительно: отцом Сайруса Вэнса-младшего был Сайрус Вэнс-старший, госсекретарь США (то есть второй человек в государстве) в администрации Картера. Карьера сына столь высокопоставленного человека была организована по всем правилам американской элиты: сразу же по окончании университета (1982) Вэнс-младший устроился на работу ассистентом прокурора в тот самый Манхэттенский округ, который впоследствии и возглавил. Прокурором округа в те годы был знаменитый Роберт Моргентау, семь раз переизбиравшийся на эту должность (с 1975 по 2009 год). Отцом Роберта Моргентау был Генри Моргентау, министр финансов в правительствах Рузвельта (1934–1945); как видите, переход сыновей госслужащих на прокурорскую работу – обычная практика в американском истеблишменте. За долгие годы в ассистентах Моргентау побывали и другие «сыночки», такие как Джон Кеннеди-младший (сын того самого Кеннеди) и Эндрю Куомо, сын губернатора штата Нью-Йорк Марио Куомо. Когда в 2009 году Моргентау решил уйти на покой, в преемники он выбрал именно Вэнса, поддержав его на очередных выборах прокурора (вместе с семейством Кеннеди). Как видите, в лице Моргентау мы имеем дело еще с одним высокопоставленным фронтменом, готовящим кадры для целой группировки, вопрос лишь в том, для какой!

Итак, судьбу Стросс-Кана решал потомственный политик, профессионально разбирающийся в различного рода интригах. Для Сайруса Вэнса (перестанем уже называть его младшим, все-таки 65 лет человеку) «дело Стросс-Кана» оказалось далеко не подарком: решительный арест столь высокопоставленного подозреваемого вызвал серьезные сомнения в беспристрастности прокурора. В прессе появились критические замечания о том, что Вэнс забыл о презумпции невиновности, что он не Моргентау, что его действия «разрушили международную репутацию американского правосудия» и что в конечном счете это дело будет стоить прокурору карьеры. Идти на столь серьезный риск человек уровня Вэнса мог лишь в том случае, если был уверен в конечном успехе (которым, как мы теперь знаем, все и закончилось). Обрести такую уверенность за несколько часов, прошедших со звонка Диалло в полицию до санкции на арест Стросс-Кана вряд ли было возможно, следовательно, Вэнс заранее знал, что должно произойти 14 мая.

Знал потому, что сам все и организовал, или же потому, что был введен в курс дела вышестоящими коллегами? В случае Вэнса этот вопрос выглядит риторическим: трудно себе представить, чтобы прокурор Манхэттена был лично заинтересован в компрометации директора МВФ. Максимум, что удалось обнаружить традиционным конспирологам, изучавшим «дело Стросс-Кана» под микроскопом, – это рабочие контакты отца Вэнса с американским дипломатом Френком Визнером, одновременно являвшимся отчимом Николя Саркози. Этого оказалось достаточно, чтобы версия «Стросс-Кана подставили Вэнс и сотрудники французской разведки» стала основной в западных бульварных СМИ (характерно, что ее придерживался в своих интервью и сам Стросс-Кан). Однако «французский» след в деле директора МВФ представляется нам маловероятным по следующим причинам. Во-первых, на 14 мая 2011 года о намерениях Стросс-Кана выставлять свою кандидатуру на французских выборах 2012 года еще не было официально объявлено, сам он якобы собирался объявить об этом только 15 мая, и даже в этом случае Стросс-Кану предстояло еще выиграть выборы внутри Социалистической партии. Никакой срочности в его устранении для Саркози не было, между тем обстоятельства дела (хорошо организованная, но все же очевидная фабрикация) говорят именно о торопливости исполнителей. Во-вторых, оценка «дела Стросс-Кана» в самой Франции была однозначной («его подставили»), так что скомпрометировать таким образом популярного кандидата было невозможно. Сексуальных скандалов в биографии Стросс-Кана хватало и раньше, и они ничуть не мешали его президентским амбициям. В-третьих, и на наш взгляд это решающий аргумент, – Саркози никак не мог быть тем человеком, который обеспечил бы Вэнсу прикрытие на случай, если явно сфабрикованное дело пойдет как-то не так. Рисковать статусом прокурора Манхэттена, куда тебя продвинул предыдущий окружной прокурор, проработавший в этой должности 34 года, ради какой-то Франции? Простите, но таких рисковых парней обычно отсеивают на дальних подступах к Власти.

А вот кто действительно мог обеспечить и, более того, реально обеспечил Вэнсу необходимую поддержку – так это его непосредственный сюзерен Роберт Моргентау. Когда над головой Вэнса сгустились тучи, бывший прокурор Манхэттена (которому на тот момент был уже gi год) выступил с публичным заявлением о полном одобрении действий своего преемника, включая «дело Стросс-Кана». Что же касается закулисной поддержки, которую Моргентау мог оказать Вэнсу, то ее мы даже не можем себе представить: сколько людей на Манхэттене за 34 года могли оказаться обязанными окружному прокурору?!