Дмитрий Донской. Том 1. Пробуждение силы

Отход проходил довольно медленно. Пару раз дружинники оступались. Но воспользоваться этой оплошностью никто не смог. Стало очевидно, что если все так продолжить и дальше, то князь отойдет к воротам и получит подкрепление. Поэтому командир отряда наконец себя проявил – начал распоряжаться. Часть его людей бросилась добывать всякие палки из ближайших домов. Да подлиней. Чтобы можно было напором достать и опрокинуть дружинников, не подставляясь. Вроде как копьями или большими дубинами.

И Дима подумал: «Почему бы и нет?» После чего, выждав, когда этот самый командир очередной раз повернется к нему своей широкой спиной, размахнулся и метнул свой кинжал. Дистанция для метания была практически запредельная – шагов двадцать. Да и кинжал тяжеловат. Но чем черт не шутит?

Чуда не случилось.

Кинжал вонзился в землю между ног у мишени. Силенок не хватило добросить нормально.

Тот осекся и медленно обернулся.

Дима же, как ни в чем не бывало, пожал плечами и развел руками, в духе: «Ну не получилось, извините». После чего подмигнул командиру противников, крикнул:

– К воротам! Бегом!

И первым исполнил свой приказ, подойдя к нему со всей тщательностью и основательностью в исполнении. Только каблуки засверкали.

Дружинники затягивать тоже не стали. А за ними увязались и преследователи.

Но бегство – опасная штука. Потому как в большинстве сражений античности и Средневековья основные потери приходились не на столкновение лоб в лоб, а когда одна из сторон обращалась в бегство и подставляла под удары свою спину. В сложившейся ситуации дело обострялось еще и тем, что девятилетний парень не может физически бежать быстрее молодого здорового мужчины. А крепкий парень в доспехе не в состоянии оторваться от своего визави без доспеха. Но другого варианта просто не было. Любое промедление могло завершиться смятием заслона и завершением начатого злодейства.

Чуда опять не произошло.

Сначала пал под ударами преследователей один дружинник, потом второй. А до ворот все еще было довольно далеко. И, воспользовавшись небольшим изгибом улицы возле очередного кривобокого домика, Дмитрий резко дернул в сторону – через дворы. Настолько шустро, что даже его дружинники не успели припустить за ним.

Тут нужно пояснить, что они в той ситуации были обречены. Все. И князь, и его охрана. Слишком много врагов в крайне непростой ситуации. Поэтому Дима поступил не очень красиво, однако довольно разумно. Дружинники замешкались, из-за чего оказались вынуждены принять бой. А это, в свою очередь, выигрывало драгоценное время уже Дмитрию.

Выскочив на идущую параллельно улицу и, убедившись, что его не видят преследователи, он, вместо того, чтобы бежать к воротам, припустил в обратную сторону. То есть, туда, где его не ждут.

И это помогло.

Полчаса пришлось потратить на изрядный круг, прежде чем, весь покрытый пылью и жутко уставший, он вышел к ахнувшей страже у одних из ворот.

Три десятка дружинников незамедлительно сорвались в посад, дабы покарать незваных гостей. Однако их ждали только трупы.

Итоговый счет нападения пять к восьми в пользу князя.

Что крайне удручало. Ведь у него и так дружинников не великое множество. Впрочем, с другой стороны, и те ребята тоже были не простыми прохожими. Но урок вышел знатный. Дима, как-то позабывший о суровости этих времен, на практике оказался вынужден столкнуться с простой, можно даже сказать, прописной истиной. Ошибки простых людей вредят только им. В то время, чем выше твое положение в обществе, тем сильнее резонанс от твоих промахов. И плата, которую нередко приходится платить кровью тех людей, которые тебе доверились.

Глава 5

1360.08.12, Москва

После дерзкого нападения митрополит и дядя сильно напряглись. Не только они, конечно, но эту парочку просто распирало от бурной деятельности. Очень уж необычным оказалось покушение. Не принято было в те годы князей убивать таким образом. Хитро слишком и сложно. Грешным делом, Дима даже подумал про другого гостя из будущего, которого ему в противовес послало Провидение.

Людей, которые были задействованы в отвлечении внимания во время нападения, нашли довольно быстро. Только вот выяснилось, что они все местные и ни сном, ни духом. У каждого имелась вполне правдоподобная история. Мало того, проверка с перекрестным опросом фигурантов полностью все подтвердила. То есть, людей использовали втемную. Что выглядело невероятным без продолжительного наблюдения, а то и слежки за многими потенциальными участниками.

– Я беру дружину и иду по пришлым людям, – раздраженно произнес тысяцкий, вставая, после того, как Дима обобщил и разложил по полочкам собранные материалы.

– Погоди! – остановил его князь.

– Почему? – удивился Вельяминов.

– Потому что они к этому делу не имеют никакого отношения.

– То есть как?

– Вспомни – какие семьи или компании из пришлых людей из города уезжали после нападения? Видишь? Никому из них не было никакой выгоды вредить мне. Тем более что у них всех остался кто-нибудь близкий в городе. Ты считаешь, что кто бы вот так взял и добровольно отдал своего родича на растерзание?

– Почему на растерзание?

– Потому что в таких ситуациях всегда думают на пришлых людей. А под пытками люди могут сознаться в чем угодно. Даже в том, как они Еву соблазняли в Эдемском саду.

Дядя нахмурился, а князь продолжил:

– Это кто-то свой. Тот, кому выгодна моя смерть.

– Так на Москве таких злодеев и не осталось, – пожал плечами Вельяминов. – Бояре, что против тебя были, отъехали в Тверь.

– Кстати, а что им с моей смерти? Какая выгода?

– С твоим братом было бы легче сладить. Это ты не по годам умный, а Иван возрасту своему подходящий. Так что много лет еще толком ничего понимать не сможет. Мутная вода, а не правление. А в ней и рыбу проще ловить, и от злодейства укрываться.

– Ясно, – хмыкнул князь. – Тем более что поехали они в Тверь к нашим «заклятым друзьям». Очень показательно. А кто кроме них? Кому я мог любимый мозоль отдавить?

– Не знаю, – покачал головой Василий Васильевич. – По Москве о тебе только добрые вещи говорят. Ну и потешаются, конечно. Куда без этого? А про тех, что зло затаили, я и не слышал.

– А помнишь ли ты, сын мой, – вдруг оживился митрополит, до того молчавший, – как поругался по весне с одним уважаемым плотником?

– Это когда я ульи задумал делать, а уважаемый плотник… хм… – задумался на пару секунд Дима, – Назар, кажется, препираться со мной стал?

– Мне мнится, что он обиду затаил. Люди говорят, мастер он был – золотые руки. Только возгордился из-за дара своего. Сказывали, что сложно с ним. Никого ни во что не ставит. Даже с теми, кто заказывает, – спорил да пререкался. Но если уж делает, то диво как хорошо. А ты ему раз сказал делать так, как тебе надобно, два, а потом разозлился и просто прогнал. С ним так еще не поступали.

– А действительно, – заинтересованно посмотрел на Алексия князь. – Этот мог. У него ведь и семья с домом в посаде. Кстати, что с ним?

– Умер, – пожав плечами, произнес Вельяминов. – Еще в день покушения на тебя, княже, полез на крышу зачем-то, сорвался, и аккуратно на обух своего топора затылком налетел.

– Как интересно он упал…. У него кто-то остался?

– Жена с двумя дочками-малютками, – отметил дядя. – Родичи его давно преставились. Во время последнего мора. А она пришлая – он ее вроде как на торге купил в Тавриде для забавы. Так что, скорее всего, по миру пойдет. По весне или ранее.

– Очень интересно… – задумчиво произнес князь.

Не прошло и четверти часа, как под задорный лай собаки Дмитрий вошел в избу искомой семьи. Уже вечерело. Семья собиралась ужинать. Обе дочки сидели на лавке и с нетерпением взирали на горшочек, с которым возилась Анна.

– Ну, здравствуй, хозяйка, – с порога произнес князь, привлекая ее внимание.

Она явственно вздрогнула и резко обернулась. Судя по тому, как побледнело ее лицо – с узнаванием проблем не возникло. Супруга покойного Назара умудрилась выдать себя с головой. Ведь с чего честной женщине бояться подростка неполных десяти лет? Не с ножом же он к ней пристает в темном переулке?

Дмитрий же окинул ее взором и обомлел. Фигура, проступающая сквозь одежду, говорила о стройности и даже какой-то изящности. Как и изумительно красивое лицо с большими выразительными глазами. По его вкусу, разумеется. В те годы таких женщин на Руси не уважали. В цене были крепкие, дородные – кровь с молоком. Чтобы и коня на скаку остановить могла, и в горящую избу войти сумела. И в этом был свой прагматичный резон – жизнь была суровой, предъявляя жесткие требования к крепости организма. Другой вопрос, что значительная часть сознания князя прибыла в эти края из другой эпохи. А потому взгляды и вкусы имела соответствующие. В довесок ко всему, Анна, несмотря на двух детей-малышек, выглядела очень подтянуто и упруго, имея за плечами лет двадцать от роду. Не «фитоняшка», конечно, однако весьма и весьма близка.