Сын Петра. Том 4. Потоп

– Ты вообще-то женат! – прошипела женщина. – Это не твое дело!

Он дернулся вперед, чтобы ударить ее, но сдержался. В последний момент. Хотя было видно – с трудом. Страсть, видать, никуда не ушла. Любил он ее. До сих пор любил.

– Герасим, – тихо произнес Алексей. Тот нехотя перевел на него взгляд. – Он не любовник. Он ученик.

– Му… – ответил он, наполнив это простое слово удивительным количеством скепсиса и сарказма.

– Они не могут быть любовниками.

– Му? – с тем же сарказмом и скепсисом поинтересовался начальник охраны царевича.

– Потому что он ее сын, – тихо, почти что шепотом произнес Алексей.

Бац.

Герасим завис.

Прямо остолбенел.

Медленно перевел взгляд на Арину, выражение лица которой говорило что-то в духе: «Идиот».

– Только о том не стоит говорить. Ни ему, ни иным. Это секрет.

Герасим медленно кивнул.

– Ладно. Пойдем на стрельбище. Там Демидов новинки привез. Слышал?

Герасим опять кивнул. Только уже не так медленно.

Алексей встал и направился к двери.

Арина последовала за ним, походя фыркнув в сторону Герасима. Тот чуть помялся, но двинулся следом. Какой-то задумчивый.

Подошли к приемной.

Кирилл заметил Герасима и прям съежился. Но тот на это никак не отреагировал.

– Пойдем с нами, – позвал Кирилла царевич.

Он молча подчинился. Но старался держаться подальше от Герасима.

– Ну что ты жмешься? – усмехнулся Алексей. – Это Герасим. Начальник моей охраны. Он будет помогать Миледи в твоей подготовке.

– ОН?! – с нескрываемым ужасом в голосе переспросил Кирилл.

Алексей даже повернулся, чтобы насладиться этим выражением лица. Парня явно перекосил первородный ужас. Герасим же расплылся в такой кровожадной улыбке, что у любого неподготовленного человека коленки бы задрожали.

– Он, – максимально спокойным тоном ответил царевич, стараясь не улыбнуться. – Есть старая мудрость. Если хочешь научиться фехтованию посредственно – иди к тому, кто и сам дурно фехтует. А если хорошо, то к тому, кто хорошо владеет клинком. Герасим, наверное, лучший в России боец. И если ты хочешь стать хорошим учеником Миледи, то тебе следует научиться драться. Ясно ли?

– Ясно… – дрожащим голосом произнес Кирилл.

Герасим же ободряюще похлопал его по плечу, отчего тот чуть не упал…

Дошли до стрельбища.

Здесь Никита Демидов уже все подготовил для испытаний. Он сделал три вида нарезных карабинов.

Первый – стандартный для эпохи. Заряжаемый с дула. Просто крепкий ствол с нарезами, по которым вгоняли пулю. Максимально простой и самый дешевый – всего семь рублей, что на три рубля дороже гладкоствольного карабина. При условии запуска его в серию.

Второй представлял собой вариацию на тему винтовки Фергюсона. Там использовали тот же ствол, что и в первом варианте. Только он ввинчивался в отлитую из бронзы примитивную ствольную коробку и запирался вертикальным винтом. Отвернул скобу спускового крючка на пол-оборота вперед. Зарядил. Повернул ее обратно. Подсыпал пороха на затравочную полку. Взвел курок. И стреляй.

Этот был на три рубля дороже первого. Но заряжался с казны, что открывало куда больше возможностей. Да и бил он лучше, так как зазоры пуля могла иметь минимальные.

Третий оказался вариантом крепостного ружья. Уменьшенного. Ствол также вворачивался в бронзовую ствольную коробку. Откидной вверх простейший затвор на защелке. Зарядка же происходила с помощью сменной каморы со шпеньком для позиционирования. Ну и ствол несколько отличался, так как зарядная камора входила в него.

Потянул за рычажок, открывая затвор. Уложил зарядную камору. Задвинул ее вперед. Закрыл затвор до щелчка. Подсыпал пороха на затравочную полку. Взвел курок. И готово.

Самый дорогой вариант. Совокупно с комплектом из дюжины сменных камор он стоил на десять рублей дороже первого, что было более чем втрое дороже стандартного мушкета. Но бойцы с ним могли развивать чрезвычайную скорострельность. Совершенно чудовищную по местным меркам – расстреливая всю дюжину снаряженных камор в минуту. Причем прицельно…

– Испытания заводские провел?

– А то как же? – усмехнулся Никита. – Сделал по десятку каждого образца и отстрелял. Этот, – указал он на первый, – держит в среднем полторы тысячи выстрелов. Эти – примерно по тысяче.

– Бронза?

– Да. И им особо нужна чистка. После десяти выстрелов начинаются сложности. Туго все начинает работать. Из этого, – тыкнул он в «фергюсона», – сорок – сорок пять выстрелов можно без чистки сделать. А из этого, – указал он на третий, – порядка тридцати.

– Маловато.

– Да разве за бой столько делают?

– Сейчас не делают. Но смысла стрелять дальше ста пятидесяти шагов нет. А из этих поделок – будет. Так что стрелять станут больше.

– Хорошо обученный боец сколько сейчас стреляет?

– За бой?

– Да.

– Пять-десять раз. Под Выборгом – семнадцать выстрелов получилось на брата.

– Выборг – особое место.

– Соглашусь. Но тридцать выстрелов, – указал царевич на третий образец, – это на пределе. Почему он так быстро загрязняется?

– Нагар в щели между каморой и стенками ствола попадает. С каждым выстрелом сложнее вставлять ее.

Алексей покрутил в руках зарядную камору. Это был простой глухой цилиндр со шпеньком и запальным отверстием. Маленьким. Чтобы порох из него не высыпался.